Виталий Носков - Рассказы о чеченской войне Страница 28

Но вот новый приказ о выдвижении на исходную. Ранним утром 15 января…

Глядя на тех, кто «упаковывался» перед штурмом, я запомнил легкую стремительность Крестьянинова, вопреки, как потом узнал, его усталости и болезни… Михаил рассказывал мне: «Я ему говорю: Андрюха, что-то мне не по себе… Ты меня оставил в резерве, а можно мне пойти с вами?». — «Нет, — ответил командир, — без «броника» я тебя с собой не возьму». (После недавно перенесенной травмы Михаил не мог работать в тяжелом бронежилете). «Я, — рассказывал он, — поднял «разгрузку» Андрея и чуть не упал. Вот сколько боеприпасов он нес на себе. Я ему говорю: вынь хотя бы нижние пластины, тебя патроны хорошо защитят. Пуля их не пробьет». Он задумался и говорит: «Нет… А если что, ты моей семье помогай». Потом, уже взяв автомат, добавил: «Ну, ладно, я не буду с тобой прощаться». И с этими словами ушел».

Артподготовка и огневой удар вертолетов начались ровно в 9 утра. Выведенные на исходную бойцы ожидали, что поддержка такими огневыми средствами даст хороший результат. Но огонь противотанковых пушек 85-го калибра и четырех вертолетов, бивших по квадратам (их авианаводчик, к сожалению, был не впереди готовых к атаке людей, а на передовом КП), не принес ожидаемого…

И когда в эфире прозвучала кодовая фраза «Пурга-555», означающая начало штурма, наступавших встретил просто шквал огня из ДШК, ПК, гранатометов. По всей линии дудаевской обороны интенсивно заработали снайперы. За те дополнительные сутки с 14 на 15 января, когда был отменен намеченный штурм, боевики сумели отрыть окопы и ходы сообщения. И когда на левом фланге стали рваться снаряды, ушли от удара, переместившись в чистое поле. А потом вернулись на свои боевые места и встретили атакующих кинжальным огнем.

На правом же фланге наступали бойцы «Витязя», по левую руку от них шел Крестьянинов со своим отрядом, еще левее — областной СОБР, вот и весь правый фланг. Подполковник вышел на свой рубеж, когда в боевых порядках чеченцев еще рвались снаряды мотопехотной армейской бригады. Удар «Витязя» и офицеров-собровцев Крестьянинова был стремительным и эффективным, несмотря на умело организованную чеченцами систему огня. «Витязь» на правом фланге продвинулся первым. Развивая этот успех, собровцы рванулись вперед, нанеся вместе с «Витязем» удар с фланга. Как говорят в боксе, «боковым справа», вынуждая противника отступить, чтобы не попасть в окружение. Дальше собровцы шли уступом, «челноком» — короткими перебежками, страхуя друг друга. Самый тяжелый, наполненный водой ров преодолели с помощью пожарных лестниц. Узкие, они гнулись под тяжестью одетых в «броники» и «разгрузки» бойцов, но не ломались.

Воюя профессионально, без истерики, разумно расходуя боезапас, именно отряд Крестьянинова, выбив дудаевцев с их передовой линии обороны, первым из собровцев ворвался в село.

Окопы боевиков, основные и запасные, были вырыты в полный профиль, соединены ходами сообщений. Линия обороны предусматривала защиту от артогня, авиации. В окопах — идеально сухих имелись одеяла, подушки, ковры, чтобы не стыть на январской земле. Войдя в село, начиненное дудаевцами, бойцы атаковали вторую линию их обороны, для которой было характерно наличие узлов сопротивления и огонь со скрытых позиций. Разбитые на четверки боевики — снайпер, гранатометчик и два автоматчика — использовали знакомую по Грозному и Гудермесу тактику. Автоматчики завязывали огневые дуэли, а снайпер из глубины здания бил на поражение, не боясь обнаружить себя вспышками выстрелов. Специально выделенные группы носились по селу на грузовичках с укрепленными на них тяжелыми пулеметами ДШК, вели огонь из минометов.

И все-таки в этих крайне сложных, сверхопасных для жизни людей условиях собровцы действовали умело, продвигаясь на своем направлении без потерь.

Только с наступлением темноты бой стал стихать. Ночь с 15 на 16 января российские бойцы провели на земле, выйдя из первых домов, чтобы не попасть в окружение. Старик-дагестанец, житель Первомайского, принес им одеяла. Но люди все равно мерзли, спасались возле костра, зажженного в арыке — в специально вырытом для поддержания огня капонирчике.

Группа резерва, как могла, обеспечивала воюющих боеприпасами, выпрашивая их в основном в Буйнакской армейской бригаде. Привезла бойцам немного водки, купленной на свои деньги в магазинчике села Советское.

Наутро бой разгорелся с еще большим ожесточением. Я видел Крестьянинова незадолго до его гибели. Вместе с командиром «Витязя» полковником А. Никишиным на БТРе, загрузив его боеприпасами, они на несколько минут заехали на передовой КП, откуда до села было меньше километра. Пули частенько достигали этот КП, где располагалась резервная группа с доктором Олегом и где находился генерал-майор А.К. Карташов.

Когда немного погодя генерал-майор стал выдвигаться ближе к селу, его и группу сопровождения сильно обстреляли снайперы. Я тоже находился в этой группе. Огонь был таким прицельно плотным, что людям короткими перебежками пришлось перемещаться в арык с подмерзшей водой. Именно в эти мгновения по рации пришло сообщение, что в селе Первомайском ранен в шею командир СОБРа ГУОП, продвинувшегося в глубину на восемь домов. За ним, чтобы вывезти как можно скорее, послали БМП-2 с бойцами из резерва.

Генерал-майор приказал мне возвратиться в резервную группу. И когда я перебежками, сопровождаемый солдатом из саперного батальона вернулся на старое место, там уже стоял стон.

Доктор Олег, показывая свои, обагренные кровью Крестьянинова руки, не то прокричал, не то прорыдал, что командир погиб. Снайперская пуля, войдя сверху, нанесла рану, не совместимую с жизнью. Войдя в шею с левой стороны, она ушла в легкое, кромсая его. Доктор кричал мне, что он ничего не мог сделать. Ничего! Ничего!

Сердце боевого командира остановилось 16 января 1996 года. Я видел его личное оружие: испачканный дагестанской землей пистолет Стечкина под номером В.Н.1483К.

Тело Андрея Владимировича сопровождал домой, где ждали его возвращения живым жена Любаня, дочки Лена и Оля да трехлетний сын Пашка, боевой друг Михаил. Это ему, уходя в бой, подполковник сказал: «Я не буду с тобой прощаться». А вот его бойцам, оставшимся жить, выпала такая горькая участь: прощаться со своим командиром.

На момент его гибели отряд еще не имел потерь. Андрей Владимирович, не в ущерб выполнению боевой задачи, не уставал повторять: «Осторожнее! Вас что, дома никто не ждет?».

Последняя его дорога в «домовине» к месту своего успокоения была печально торжественной. Сначала последнее «прости» ему сказали в родном СОБРе, потом в бывшей дивизии Дзержинского (теперь ОДОНе).

Когда тело предавали земле, крупными хлопьями стал таинственно тихо падать снег. Потом был троекратный салют почетного караула. И я снова подумал о фамилии подполковника.

Это сколько же пришлось поработать на земле далеким предкам Андрея Владимировича, чтобы получить в награду ее, такую трудовую, велико символическую.

Сколько надо было вспахать земли, собрать урожаев, чтобы навсегда стать Крестьяниновыми. Раньше пахарей называли оратаями. Потом появилось сродное понятие: ратный труд. 16 января 1996 года в борьбе с бандитами смертью храбрых пал человек высокого ратного труда.

В его могилу вместе с горстью земли я бросил и маленький камешек, который, узнав о гибели командира, подобрал возле освобожденного от дудаевцев села Первомайского, в месте, где стоял БТР, увезший подполковника милиции Крестьянинова Андрея Владимировича в бессмертие.

Январь 1996 г.

«Кто вызывает «эпоху»?»

Над медленно просыпающимся Грозным еще висел полумесяц. Всю ночь, мертвенно блистая, он верно служил боевикам, освещая только им известные ходы и тропки. При случае чеченцы могли даже помолиться на него. Они поднимали головы в сторону сверкающего в черном небе клинка и шептали: «Аллах Акбар!». Только безумно храбрый, рискуя погибнуть под градом свинца, мог прокричать эти слова в сторону русских. Но в ночной тишине эхо гуляет по разрушенному городу, как по чеченскому лесу, и я, гражданский, не понял — откуда, перекрывая то всхлипывание, то мягкое воркование Сунжи, донеслось до нас это: «Аллах велик!». И сразу раздраженно заговорил, шуганув солдат на левом фланге, пермский омоновец Андрей Т.: «Вы что, не слышали? Не спать! Смотреть в оба! Почему я слышал чеченца, а вы нет? Стоит им подойти на бросок гранаты и…».

Этот чеченский крик напоминания, что боевики рядом, что сегодня, в ночь с 6 на 7 марта, за Сунжей вновь на время они хозяева, вернул нас, начинающих самообманываться тишиной, к реалиям вчерашнего дня.

Чуть больше десятка солдат внутренних войск, четыре пермских омоновца да я, журналист, могли рассчитывать в эту ночь лишь на остроту своего зрения и слух, чтобы обнаружить боевиков, если бы они двинулись в нашу сторону.