Анатолий Иванкин - Последний камикадзе Страница 28

Кэндзи Такаси не видел гневного взгляда, которым посмотрел на него пожилой механик с усталым крестьянским лицом. Когда летчик удалился, механик подошел к избитому матросу и помог ему подняться.

Война громыхала вдали от белоснежной палаты, в которой лечился и набирался сил Ясудзиро. Отголоски событий с большим запозданием доходили в полусонный мир, в котором пребывал летчик.

В начале марта он начал подниматься с кровати и с возрастающим интересом поглядывать на миловидных медицинских сестер. Знакомство с одной из них начало перерастать в роман. Но в середине марта он узнал, что «Акаги» прибыл в Старинг. И этим была поставлена точка. Ясудзиро поторопился покинуть госпиталь. Нужно было спешить, чтобы успеть попасть на борт авианосца. Медицинская комиссия признала летчика годным к службе в морской авиации. Обрадованный Ясудзиро начал сразу же собираться в дорогу, не ожидая выдачи документов.

Теперь его здесь не могло задержать ни на минуту ничто, даже неистраченное чувство к нежной Марико-сан, вырвавшей его жизнь из цепких когтей дистрофии. Поклонившись на прощание девушке, которая не сумела сдержать слез, Ясудзиро ощутил какую-то тяжесть на сердце. Это чувство было схоже с тем, какое он испытал, расставаясь с Тиэко.

Да, в самурайском воспитании Ясудзиро был явно допущен пробел! Ему не хватало иммунитета против чар прекрасного пола. Он в этом отношении не был похож на мужественных кагосимских воинов, отворачивающихся при виде обнаженных женщин.

Через два дня изнурительной болтанки на грузовом судне Ясудзиро прибыл в Старинг. На борту «Акаги» его не ждали и встретили так, как встречают воскресших из мертвых.

Каюта, в которой он жил, была занята другим лейтенантом, прибывшим в авиагруппу после вынужденной посадки в море, а все вещи Ясудзиро были пересланы родителям вместе с извещением о гибели.

Моримото, ставший к этому времени капитаном 3 ранга, увидев Ясудзиро, не сумел сдержать чувств. На обычно бесстрастном его лице отразились удивление и радость.

— Ясудзиро-сан! Вы ли это? Просто не могу поверить своим четырем чувствам!

— Как видите, сэнсей, это я, — почтительно поклонился Ясудзиро. — Богам было угодно сохранить мне жизнь.

— Мы долго считали вас погибшим, пока не получили недавно известия из госпиталя. Я сразу же обрадовал ваших родителей, — сообщив им эту весть.

— Спасибо, сэнсей.

— А что произошло с другими? — поинтересовался Моримото.

— Погибли, — коротко ответил Ясудзиро, не вдаваясь в подробности.

Моримото на секунду задумался и перешел на дружеское «ты»:

— Жить, Тора, теперь будешь рядом со мной, в соседней каюте. Самолета для тебя пока нет. Отдохнешь немного после лечения, окрепнешь, а там что-нибудь придумаем.

— Где сейчас Кэндзи Такаси? — спросил Ясудзиро, боясь услышать что-либо недоброе.

— Должен вернуться с задания минут через сорок, — ответил Моримото, взглянув на золотой хронометр, приобретенный в последнем отпуске.

Через несколько дней Ясудзиро вошел в обычный жизненный ритм. Теперь ему временами казалось, что авария в море Тимор была лишь гадким сном.

Пополнив запасы топлива и боеприпасов, соединение авианосцев в конце марта снова вышло в море. Теперь они шли к берегам Цейлона.

Ясудзиро и другие летчики, не имевшие своих самолетов, с завистью смотрели на экипажи, вернувшиеся из боевого вылета. Еще не остывшие от напряжения, они оживленно делились впечатлениями.

Операция закончилась успешно. Коломбо и Тринкомали, подвергнувшиеся ударам палубной авиаций и обстрелу линейных кораблей, затянуло густым дымом пожарищ. Уцелевшие корабли союзников, покинув разбитые и обгоревшие причалы, нашли себе пристанище в портах Мадагаскара. Теперь японский флот господствовал в большой части Южного полушария, омываемого водами Тихого и Индийского океанов. Японцам необычайно везло: кровожадный бог войны Хатиман и богиня солнца Аматерасу покровительствовали им.

Авианосное соединение адмирала Нагумо Тюити, пройдя от Пёрл-Харбора до Тринкомали, потопило и вывело из строя 8 линкоров, 4 крейсера, 8 эсминцев; пустило ко дну десятки торговых и вспомогательных судов; уничтожило сотни самолетов; разрушило и сожгло много доков, ангаров и причалов. Англосаксам был нанесен огромный ущерб. Завоевав огромную территорию с населением в 150 миллионов человек, Япония потеряла всего около 15000 солдат и матросов, то есть такое количество военнослужащих, которого едва хватило бы на укомплектование пехотной дивизии. Японцы не потеряли ни одного корабля из авианосного соединения, которые появлялись в самых неожиданных местах и умело ускользали из-под ударов. Было от чего закружиться воинственно настроенным головам!

Моральное состояние моряков в результате непрерывных побед улучшалось. Веселье и смех царили в кают-компаниях, где летчики, ожидая своей очереди на вылет, развлекались настольными играми.

Оккупация Филиппин, Индонезии и Британской Малайи дала империи нефть, каучук и другое стратегическое сырьё, без которого она не могла вести длительной войны.

Будущее рисовалось Ясудзиро в радужных тонах.

Победа близка, и он чудесно заживет со своей прелестной Тиэко.

Наконец наступило время, когда представилась возможность дать измученным морякам авианосного соединения отдых и заодно подремонтировать изношенные механизмы кораблей. Следуя приказу адмирала Ямамото, авианосцы шли к берегам метрополии.

Чем ближе становилась Япония, тем большее нетерпение охватывало моряков, оторванных от родных с начала войны. Даже самые фанатичные самураи заговорили не о полетах и битвах, а о женах и гейшах из чайпых домиков.

Ясудзиро считал дни и минуты, оставшиеся до встречи с родителями и Тиэко, приехавшими специально для этого в Иокогаму. Авианосное соединение шло на двадцатиузловой скорости, не заходя ни в какие порты. И все равно Ясудзиро хотелось пришпорить время, галопом проскакать через оставшиеся до прибытия дни.

В водах Южно-Китайского моря произошло непредвиденное событие, задержавшее авианосцы на добрых два часа. Дозорный эсминец, высланный вперед ударного соединения, натолкнулся на разграбленную шхуну «Асахи-Мару», Экипаж ее был зверски растерзан. Причем преступление совершилось буквально за четверть часа до подхода эсминца. Мачты пиратского судна, ищущего спасения в бегстве, еще не успели скрыться за горизонтом. Командир эсминца радировал о случившемся вице-адмиралу Нагумо.

Ответ адмирала был лаконичен: «Приказываю задержать преступников!» (Попутно с решением боевых задач кораблям ВМС вменялась в обязанность охрана судоходства на морских коммуникациях, контролируемых Японией.) Пиратскому судну, обладавшему хорошей скоростью, не удалось скрыться в извилистых проливах и бухтах Филиппинского архипелага. Слишком серьезным противником оказался эсминец. Он мчался весь в пене белых бурунов, развив тридцатипятиузловую скорость. Экипаж пиратской шхуны со страхом следил за его приближением. Эсминец, казалось, рос, увеличиваясь на глазах. Вот уже четко просматриваются жерла орудий, направленных на шхуну. Предупредительный выстрел из носовой башни эсминца не остановил бандитов из шайки гонконгского пирата Вонг Кунг Кита. Они знали, какая расплата их ожидает, если они попадут в руки японцев. Бандиты, лихо расправлявшиеся с беззащитными джонками на реке Янцзы и в прибрежных водах, на этот раз сами превратились в преследуемую дичь.

Эсминец, подойдя вплотную, сбавил скорость и прошил пулеметными очередями палубные надстройки. Зацепившись за борт пиратского судна баграми, на его палубу высадилась абордажная группа вооруженных матросов. Через несколько минут все было кончено. Из двадцати восьми человек команды живыми захватили семнадцать человек. Эсминец взял безымянное судно на буксир и направился навстречу авианосцам.

«Акаги» и «Кага» застопорили ход. Эсминец прибуксировал пиратское судно и остановился между ними.

Адмирал Нагумо решил развлечь личный состав авианосцев суровым зрелищем казни. Он считал, что публичная, казнь морских бандитов будет хорошим воспитательным приемом для закалки твердости духа его подчиненных.

Почти четыре тысячи человек из экипажей «Акаги» и «Кага», большинство из которых почти все свое время проводили на боевых постах в недрах кораблей, высыпали на летные палубы, облепив леерные заграждения. У офицеров в руках были цейсовские бинокли. Адмирал Нагумо, удобно разместившись в кресле на мостике «Акаги», взмахнул носовым платком.

Все взоры были прикованы к кучке людей, которые в наручниках стояли на палубе пиратского судна. Многие из них, наспех забинтованные окровавленными тряпками, едва держались на ногах.

Четыре любителя фехтования из экипажа эсминца, захватившего пиратскую шхуну, вызвались добровольцами для приведения в исполнение смертного приговора,