Вениамин Дмитриев - Тайна янтарной комнаты Страница 29

Первым сорвался Соломаха.

Пальцы у него онемели уже давно, и только чувство страха заставляло его держаться. Но вот темные, потом ослепительно яркие круги пошли перед глазами, на какой-то миг сознание помутилось, и Иван медленно пополз вниз.

— Держись, Иван, помогу! — не своим голосом закричал Ткаченко. Он ухватил дружка за ворот шинели, еле удерживаясь свободной рукой. — Сейчас! — бормотал он. — Сейчас. Потерпи минуту.

Соломаха с трудом нащупал еле заметный выступ и сумел удержаться — всего на минуту, не больше. Но и этого было достаточно. Выпустив шинель товарища, Ткаченко одной рукой расстегнул широкий солдатский ремень и, спустившись чуть-чуть, так, чтобы не коснуться ногами воды, ловким движением просунул конец ремня под брючный ремень Соломахи, затем под свой ремешок и надежно закрепил пряжку.

— Ну, теперь будем держаться по очереди: один держится, другой отдыхает, — коротко пояснил он, прерывисто дыша.

И снова потянулись минуты и часы, полные тревоги, страха и ожидания. Сперва хотелось курить, потом это ощущение сменилось сосущей болью в желудке — наверное, наступила пора ужина, а может быть, и завтрака. Или обеда? Счет времени был потерян окончательно.

Сквозь каменную толщу не пробивался даже узкий луч света. Нельзя было себе представить — день или ночь там, снаружи.

— Не робей, Иван, все равно наши найдут, командир роты, поди, уже всех на ноги поднял, — успокоительно сказал Ткаченко, хотя сам почти не верил в успех поисков. — Найдут обязательно. Только продержаться надо.

В какое-то неуловимое мгновение крючок на пряжке ремня обломился, и Соломаха вновь покатился вниз.

— Стой, Иван! — не помня себя закричал Михаил, словно крик этот мог бы остановить товарища. Соломаха молчал. Видимо, он потерял сознание. Ткаченко разжал пальцы, сжимавшие рельсы, и скользнул вдогонку.

11

В один из Главных весенних деньков Сергеев выехал по заданию комиссии на полуостров, который с давних времен носил название Бальга. Здесь несколько столетий назад тевтонские рыцари воздвигли грозный замок — форпост для наступления на пруссов, бастион, который стал разбойничьим гнездом.

Прошумели века, неумолимое время изрыло широкими шрамами и оспинами массивные стены замка, обглодало проемы бойниц, разрушило некоторые башни. Но и сейчас, спустя почти семь столетий, крепость выглядела весьма внушительно — темная громада из каменных глыб, покрытых седым мхом.

У входа на широкой площадке там и тут попадались человеческие черепа и кости — останки тех, кто погиб в сражениях 1945 года, кого не успели вовремя похоронить. Олег Николаевич обходил их стороной, стараясь невзначай не задеть ботинком того, что осталось от людей.

Держа в руке офицерскую планшетку со старинным планом крепости, Сергеев достал из кармана металлическую рулетку и принялся за обычное для него дело — замер строения. Он работал усердно, отмечая на плане обнаруженные объекты — могильники, рвы, бастионы. План оказался довольно точен — все условные знаки его совпадали с тем, что было на местности.

Но вскоре искусствоведу пришлось призадуматься. Черный кружок с надписью «Бруннен»[18], отчетливо вычерченный на пергаменте, сразу бросался в глаза. А там, где ему полагалось быть, никакого колодца Сергеев не обнаружил.

«Странно, — подумал он, еще раз внимательно всматриваясь в чертеж. — Снег весь выдуло, земля гладкая, не заметить колодец никак нельзя. В чем же дело?»

Отмерив рулеткой расстояние до колодца сначала от стен замка, затем от высокого дерева, обозначенного на плане, и, наконец, от груды камней, тоже помеченных условным знаком, Олег Николаевич воткнул палку в место, где должен был находиться колодец. Поискав железный прут и не найдя его, Сергеев начал ковырять утоптанную землю палкой. Занятие это продолжалось довольно долго и безрезультатно: никаких признаков колодезной крышки он не обнаружил.

Осторожно прогудела машина. Настала пора ехать домой, но Олег Николаевич медлил. Вместе с шофером они потрудились еще час, орудуя вынутой из багажника лопатой, но так и не добились толку.

Назавтра Сергеев приехал сюда с группой саперов, выделенных по просьбе Денисова. Они проработали до обеда и вырыли изрядной величины и глубины котлован. Сергеев все-таки увидел то, что искал: тяжелую стальную плиту, под которой показалась крышка колодца. На ней он прочитал и короткую надпись: «Ахтунг».

Само по себе это слово — «Внимание» — не означало еще ничего особенно интересного и важного. Мало ли что могло в колодце скрываться, скажем трансформаторная сеть. Но всем почему-то показалось, что тут кроется нечто более серьезное.

Крышку снимали с великими предосторожностями, тщательно осмотрев ее края и не обнаружив никаких проводов. А затем все разочарованно вздохнули: колодец оказался до краев наполненным водой.

Ее откачивали до вечера, потом весь следующий день, но вода почти не убывала. Видимо, где-то там, в глубине, проходил мощный водоносный слой и сильная струя либо сама прорвала и разрушила стенки колодца, либо ее сознательно выпустили на свободу люди, которым понадобилось спрятать в бетонной трубе нечто ценное и важное. Наверное, что-то такое там было, потому что ради какой же цели написано было на крышке предупреждение, а сама она замаскирована так тщательно и надежно?

Но воду выкачать так и не удалось.

12

— Век себе не прощу! — взволнованно говорил Сергеев, расхаживая по кабинету Денисова. — Только сегодня меня осенило: план-то рукописный, самодельный, уникальный стало быть! И на книге был экслибрис частной библиотеки какого-то там археолога — не то Генике, не то Генцке. Теперь понятно, почему в других экземплярах никакого плана не оказалось! Значит, владелец книги просто вклеил его в свой экземпляр. И теперь все потеряно. Попробуй разыщи еще один такой же! А без плана, как без рук. Схема, вычерченная Штраусом, к сожалению, малого масштаба, на ней только самое основное, деталей-то и нет, нет подвалов, комнат, всех этих уступов, выступов, поворотов, по которым только и можно обнаружить какой-то тайник. Ах ты, черт побери, надо ж такому случиться!

— Ну, ладно, ладно тебе каяться, — участливо сказал Денисов, переходя на «ты», что случалось у них в последнее время довольно часто — совместная работа сблизила их друг с другом. — Беда, действительно, велика, но не катастрофа же наступила! Может, и план еще обнаружим, а нет — и без него будем искать. Придется только повременить, подождать, пока мы сможем использовать более солидные средства. А рота тем временем поработает, поищет. Кстати, слышал — вот уж беда, так беда: двое солдат пропали! Предполагают, что они тоже куда-то сами полезли за этой нашей комнатой. И не вернулись. А ты говоришь — план. Вот людей надо разыскать во что бы то ни стало!

13

Поиски солдат продолжались. Получив в саперном батальоне аккумуляторные фонари и приказав выдать из ротного неприкосновенного запаса плавательные прорезиненные костюмы и спасательные пояса, старший лейтенант Амелин наутро сам спустился в подвал, прихватив с собой Павловского.

Вода поднялась почти под потолок, но больше, как видно, не прибывала. Командир роты и сержант поплыли, внимательно осматривая все вокруг. За Павловским волочилась на веревке, цепляясь за пол, железная «кошка».

— Товарищ капитан, смотрите — тут еще ходы, в разные стороны! — воскликнул сержант, поднимая фонарь под самый потолок. — Видите?

— Вижу. Целых… целых пять! Надо проверить. Поплыли туда.

Они углубились в темный коридор, держась друг за другом, чтобы не перепутать веревки. Впрочем, плыть далеко не пришлось, веревки туго натянулись, и это означало, что там, наверху, моток размотался до конца.

— Да. Похоже, что не найдем, — прошептал Павловский. Капитан промолчал. Они остановились, медленно перебирая ногами, чтобы слабое течение не отнесло их назад.

Что-то темное и большое показалось впереди. «Оно» еле двигалось вдоль стен, останавливаясь у каждой выбоины. Амелин проворно отстегнул от пояса «карабин» с привязанной веревкой и, приказав Павловскому оставаться на месте, поплыл навстречу темному пятну. Не успел он преодолеть и несколько метров, как Павловский увидел и сам: на широкой доске лежало что-то странное, бесформенное.

— Глядите, товарищ капитан! — крикнул сержант.

— Вижу. Быстро осмотреть!

Поднимая фонтаны воды, Амелин и Павловский бросились вперед.

— Они!

— Живы, — облегченно вздохнул капитан.

Глава седьмая

НЕУДАВШИЙСЯ РАЗГОВОР

1

«Я, Бернгардт-Отто-Густав фон Лаш, родившийся в Верхней Силезии 12 марта 1893 года, генерал от инфантерии, бывший комендант города и крепости первого класса Кенигсберг, ныне находящийся в заключении после приговора военного трибунала в Ленинграде, настоятельно требую от советских властей, которые содержат меня под стражей…»