Сергей Бортников - Путь командарма (сборник) Страница 3

Так что связь между земляками не прерывалась ни на миг.

Тимофей Егорович

Лагерь «Проминент».

Январь 1942 года

Новый год военнопленные встречали со смешанными чувствами. Те, кто сумел сохранил верность присяге, – с надеждой. Те, кто в час испытаний предал Родину, предпочтя верной смерти позорное служение ненавистному врагу, – с плохо скрываемой тревогой.

Причина тому – разгром немецко-фашистских войск под Москвой. Об этом первом – и посему чрезвычайно важном успехе Красной Армии – в «Проминенте» шептались все: начальство, следователи, конвоиры, гражданский персонал. Естественно, дошли слухи и до «плененного контингента». Такие, как Потапов, с тех пор ходили по лагерю с высоко поднятой головой, а еще вчера наглые и уверенные в себе господа кандидаты в коллаборационисты – сразу поутихли и поджали хвосты.

В это время в «Проминенте» появился новый обитатель – долговязый мужчина лет сорока – сорока пяти. Среди узников поползли слухи, что он – видный советский ученый, астроном и к тому же доктор военных наук. Полковник.

Поначалу новенький ни с кем не общался. Днями просиживал у окна офицерского барака, бессмысленно вглядываясь в бесконечную даль, а ночами увлеченно рассматривал бездонное украинское небо, щедро увешанное мерцающими звездами.

Но, как только ему стало известно, что среди прочих узников в лагере содержится генерал Потапов, астроном оживился и стал искать повода для встречи с ним. Вскоре она состоялась в отдельных «апартаментах» генерала.

– Ну, здравствуй, Миша… Не узнаешь?

– Не имею чести, – смерив беглым взглядом гостя, буркнул Потапов, которому в последнее время изрядно поднадоели визиты всяких проходимцев, рвущихся из кожи вон, чтобы склонить его к сотрудничеству с фашистами и таким образом доказать свою преданность новым хозяевам.

– Это я. Ковинов.

– Боже мой… Тимофей Егорыч… Сколько лет, сколько зим?

– Сейчас скажу точно. Двадцать три года, один месяц и четырнадцать дней.

– Ну, ты и даешь!

– Точно. Можешь не проверять. Я всю жизнь ждал этого момента!

– Поясни…

– Хотел найти тебя и за все отомстить. За революцию, за Гражданскую, за высылку, за уведенную невесту… Кстати, как она?

– Нина умерла. Еще в тридцать девятом…

– Вот видишь. И ей ты сломал жизнь…

– Я-то тут при чем? Мы жили душа в душу.

– Ладно… Проехали… Можно продолжать?

– Как хочешь.

– Там, в Сибири, я попытался все начать с нуля. Даже фамилию сменил, убрав окончание «ов».

– Значит, теперь ты Ковин?

– Ага.

– Постой… Знаменитый астроном, открывший какую-то необычную отдаленную планету, не ты ли? О нем писали все газеты!

– Я, Михаил Иваныч… Я…

– Ох, и молодец же ты, Тиша!

– Ерунда все это… Больше, чем астрономией, увлекся астрологией. Стал рьяно изучать влияние звезд на характер человека и пришел к выводу, что многое в нашей жизни предопределено, запрограммировано. Свыше.

– Плохо. Не наша это наука – буржуазная.

– Не бывает наук буржуазных и пролетарских, Миша.

– Зато есть наука и лженаука. И астрология – одна из них.

– Ты атеист?

– Да. Хоть и закончил ЦПШ. Между прочим, праздники христианские все наперечет знаю. И чту.

– Зря!

– Это почему же?

– Христианство – зло. Недаром князь Святослав Великий говорил: «Вера христианская – уродство есть!»

– А ты какому Богу молишься?

– Единственному… Создателю. Творцу.

– Думаешь, он существует?

– Не думаю – знаю. Вот смотри: каждая планета движется лишь по своей неповторимой траектории, то есть орбите, на определенном расстоянии от Солнца с постоянной скоростью. Не пересекаясь с другими, не ускоряясь и не замедляя ход! Кто-то же задал небесным телам эти уникальные параметры?

– Природа.

– Вот в этом ваша главная ошибка, Миша… Вы противопоставляете природу Всевышнему и наоборот. Поставьте между ними знак равенства – и все ляжет на свои места. Бог – это не бородатый дядька, который сидит на небе, и, когда начинает писать, на землю проливаются капли дождя. Бог – это вода, солнце, кусты, деревья, ты, я, все, что окружает нас…

– Ну, ты и загнул!

– Не перебивай… За лженаучные изыскания меня выбросили из академии, лишили возможности заниматься любимым делом. И я возненавидел весь коммунистический мир. А кто был его олицетворением… Как думаешь, Михаил Иванович?

– Не знаю!

– Ты, Миша! Ты!

– С чего бы это?

– А кто носился по деревне с кроваво-красным флагом в руках? Кто в Гражданскую войну травил брата на брата, кто в конечном итоге стал главным инициатором высылки моей семьи в Сибирь?

– Неужто я?

– А то кто же! Помнишь ту встречу в лесу?

– Это когда ты пытался отобрать у меня улов?

– Так точно. С нее и начались мои беды. Думал, найду – и кончу, четверть века жил с этой мыслью, следил за всеми твоими перемещениями: Белоруссия, Монголия, Украина… А довелось свидеться – и все: пропала злость, улетучилась, испарилась, развеялась ветром… И Советская власть уже не такой хреновой кажется. Выучила меня, простачка, деревенского хулигана, на невиданные высоты вознесла, а я, тварь неблагодарная, чернил и хаял ее все годы…

– И когда на тебя снизошло это просветление?

– Когда в плен угодил. С арийским дерьмом поближе познакомился. Национал-демократы… Европейская, цивилизованная нация, блин, видел, что они с нашими рядовыми пленными творят, гады?

На Халхин-Голе

МНР, Маньчжурия.

Весна 1939 года

В 1932 году японские войска оккупировали Маньчжурию и создали на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-го. Но на этом не остановились и уже в 1935-м предприняли ряд провокаций на границе СССР с Монголией.

Спустя четыре года напряженность в регионе резко усилилась, достигнув пика.

16 января 1939 года в районе высоты Номон-Хан-Бурд-Обо группа из пяти солдат Квантунской армии с расстояния около пятисот метров обстреляла из автоматического оружия четырех пограничников дружественной нам страны.

А уже на следующий день там же 13 японских воинов напали на монгольский наряд, захватили в плен начальника заставы и ранили одного солдата.

Всего же только в феврале и марте 1939 года было совершено около 30 нападений на посты МНР.

Дальше – хуже.

Ночью 8 мая 1939 года группа японцев численностью до взвода с ручным пулеметом попыталась скрытно занять принадлежавший Монголии островок посредине реки Халхин-Гол, но после короткой перестрелки отступила, потеряв трех солдат убитыми и одного (Такадзаки Итиро из разведотряда 23-й пехотной дивизии) – пленным.

И мая 1939 года отряд японской кавалерии (до 300 человек с несколькими пулеметами) продвинулся на пятнадцать километров в глубь территории МНР и напал на пограничную заставу, расположившуюся на уже упомянутой высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. С подходом подкрепления противник был отброшен на исходный рубеж.

14 мая 1939 года все тот же разведывательный отряд 23-й японской пехотной дивизии (300 всадников при поддержке звена из пяти легких пикирующих бомбардировщиков) атаковал 7-ю пограничную заставу МНР и занял высоту Дунгур-Обо. На следующий день японцы перебросили туда до 30 грузовиков с двумя ротами пехоты, семь бронемашин и один танк.

Утром 17 мая 1939 года командир 57-го особого стрелкового корпуса Николай Владимирович Фекленко послал к Халхин-Голу группу советских войск в составе трех моторизованных рот, саперной роты и артиллерийской батареи РККА. Одновременно туда же был направлен дивизион бронемашин МНРА. 22 мая советские войска форсировали реку и отбросили врага назад к границе.

Двадцать восьмого мая противник, обладавший численным превосходством, перешел в очередное наступление, имея целью окружить советско-монгольские войска и отрезать их от переправы на западный берег Халхин-Гола. Союзники сначала отступили, но уже на следующий день блестяще провели контрнаступление и оттеснили зарвавшегося врага на исходные позиции.

В начале июня не шибко решительный Фекленко был отозван в Москву, а на его место, по предложению начальника оперативного отделения Генерального штаба РККА Матвея Васильевича Захарова, был назначен Г.К. Жуков. Начальником штаба корпуса стал Михаил Андреевич Богданов. Вскоре после прибытия на новое место службы им был предложен план боевых действий, предполагавший ведение активной обороны на плацдарме за Халхин-Голом и одновременную подготовку мощного контрудара по главной группировке сухопутных сил Императорских вооруженных сил Японии. Наркомат обороны и Генеральный штаб РККА согласились с предложениями Богданова. В район конфликта стали стягиваться необходимые силы – войска подвозились по Транссибирской железнодорожной магистрали к Улан-Удэ, а далее – по территории Монголии, следовали походным порядком…

Попытка вербовки

Лагерь «Проминент».