Рудель Ганс-Ульрих - Пилот «штуки» Страница 3
- Категория: Проза / О войне
- Автор: Рудель Ганс-Ульрих
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 61
- Добавлено: 2019-03-29 15:22:52
Рудель Ганс-Ульрих - Пилот «штуки» краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Рудель Ганс-Ульрих - Пилот «штуки»» бесплатно полную версию:Эта книга — мемуары аса люфтваффе о пяти годах войны на восточном фронте: от Польши до Москвы и от Сталинграда до Берлина. Рудель — один из лучших пилотов в немецкой авиации, он совершил 2530 боевых вылетов, этого достижения не превзошел ни один пилот в мире. Думающему искушенному читателю будет интересно познакомиться со взглядом на Вторую мировую войну человека иной идеологии.
Рудель Ганс-Ульрих - Пилот «штуки» читать онлайн бесплатно
Во время компании во Франции я исполняю обязанности адъютанта полка. Все мои попытки обойти соответствующие каналы и напрямую связаться с отделом кадров Люфтваффе не помогают — я черпаю сведения о войне из радио и газет. Никогда я так не падал духом как в это время. Я чувствовал себя так, как будто был сурово наказан. Один лишь спорт, которому я отдавал всю свою энергию и каждую свободную минуту, приносил мне некоторое облегчение. В это время я редко поднимался в воздух, да и то лишь в легком спортивном самолете. Основная моя работа заключалась в военной подготовке рекрутов. Вылетев на выходные дни в отвратительнейшую погоду на самолете Хейнкель-70, с командиром в качестве пассажира, я чуть не разбился в Швабских Альпах. Но нам повезло, и мы благополучно вернулись в Крайлсхейм.
Мои бесчисленные письма и телефонные звонки наконец-то возымели действие, вероятно потому, что меня посчитали занудой, от которого надо избавиться. И вот я возвращаюсь в свой старый полк пикирующих бомбардировщиков в Граце, который в данный момент базируется в Кане на берегу Ла-Манша. Боевые действия здесь практически подошли к концу и мой друг, вместе с которым я служил еще в Граце, во время тренировок передает мне свой опыт полетов в Польше и во Франции. Я усваиваю его уроки достаточно быстро, поскольку я ждал этого момента целых два года. Но никто не может схватить все за пару дней, и даже сейчас я учусь новому не слишком быстро. У меня нет практического опыта. Здесь, во французской атмосфере вечной погони за развлечениями, мой образ жизни, пристрастие к спорту и привычка пить молоко еще более подозрительны, чем прежде. И поэтому когда нашу эскадрилью переводят на юго-восток Европы, меня посылают в резервную часть в Граце ожидать дальнейших распоряжений. Научусь ли я когда-нибудь своему ремеслу?
Начинается компания на Балканах — и снова я оказываюсь не у дел. Грац временно используется в качестве базы для частей пикировщиков. Тяжело это видеть. Идет война в Югославии и Греции, а я сижу дома и практикуюсь в полетах в строю, бомбометании и ведении огня из бортового оружия. Я занимаюсь этим три недели и в одно прекрасное утро я неожиданно говорю себе: «Сейчас наконец-то прозвенел звонок и ты можешь делать с самолетом все, что захочешь». И это правда. Мои инструкторы изумлены. Диль и Йоахим могут выделывать любые трюки, когда ведут наш так называемый «цирк», но моя машина всегда держит свое место в строю, справа прямо за ними как будто бы я прикреплен невидимым канатом, неважно, начинают ли они петлю, пикируют или летят вниз головой. Во время учебного бомбометания я почти никогда не кладу бомбу дальше десяти метров от цели. В стрельбе с воздуха я обычно выбиваю 90 очков из 100. Иными словами, я закончил обучение. В следующий раз, когда приходит запрос на пополнение для эскадрильи, находящейся на фронте, я буду одним из них.
Вскоре после пасхальных каникул, которые я провожу, катаясь на лыжах в окрестностях Пребикля, долгожданный момент настает. Поступает приказ перегнать самолет в эскадрилью «Штук», расквартированную на юге Греции. Одновременно приходит приказ о моем переводе в эту часть. Лечу через Аграм и Скопье в Аргос. Здесь я узнаю, что должен следовать дальше на юг. Эскадрилья находится в Молаи, на самой южной оконечности Пелопонесса. Для того, кто получил классическое образование, полет особенно впечатляет и пробуждает многие школьные воспоминания. Я, не теряя времени, докладываю командиру своей новой части о прибытии. Я глубоко взволнован, наконец-то пришел мой час, и я скоро приму участие в серьезных военных операциях. Первым, кто меня встречает, является адъютант, его, и мое лицо одновременно мрачнеет. Мы — старые знакомые... это мой инструктор из Кана.
«Что ты здесь делаешь?», спрашивает он.
Его тон действует на меня как холодный душ.
«Докладываю о прибытии».
«Не будет тебе никаких боевых задач, пока ты не научишься как следует управлять «Штукой».
Я с трудом сдерживаю гнев, но держу себя под контролем даже когда он добавляет с унизительной улыбкой: «Ты хоть чему-нибудь научился с тех пор?»
Ледяное молчание — до тех пор, пока я не нарушаю нетерпимую паузу: «Я умею управлять самолетом».
Почти с презрением — или мне так только показалось? — он говорит с ударениями, которые окатывают меня ледяной волной:
«Я передам твое дело на рассмотрение командира и будем надеяться на лучшее. Пусть он решает. Это все, можешь идти и привести себя в порядок».
Когда я вышел из палатки в слепящее солнечное сияние, я мигаю — не только потому, что оно такое яркое. Я борюсь с нарастающим внутри меня чувством отчаяния. Затем здравый смысл подсказывает мне, что у меня нет причин терять надежду. Адъютант может быть предрасположен против меня, но его мнение обо мне — это одно, а решение командира может быть совсем иным. Предположим даже, что адъютант имеет такое влияние на командира — но возможно ли, что решение не будет принято в мою пользу? Нет, вряд ли командир будет колебаться, потому что он даже не знает меня и, конечно же, составит свое собственное мнение. Приказ немедленно доложить командиру прерывает мои размышления. Я уверен, что он сам решит, как поступить со мной. Я докладываю. Он отвечает на мое приветствие довольно апатично и подвергает меня длительному и молчаливому осмотру. Затем он, растягивая слова, произносит: «мы уже знаем друг друга», и, возможно, заметив выражение несогласия на моем лице, отмахивается от моего молчаливого протеста движением руки. «Конечно, знаем, поскольку мой адъютант знает о вас все. Я знаю вас с его слов настолько хорошо, что вплоть до дальнейших распоряжений вы не будете летать с моей эскадрильей. Вот если в будущем у нас не будет хватать людей...»
Я не слышу, что он мне говорит. В первый раз на меня что-то находит, какое-то чувство в глубине живота, чувство, которое я не испытывал несколько лет, до тех пор, когда однажды возвращался на самолете, изрешеченном вражескими пулями и серьезной потерей крови, которая высасывала мои силы.
Я не имею ни малейшего представления о том, как долго говорит командир и еще меньше я знаю, о чем. Во мне бурлит восстание, и я чувствую, как в моей голове молотом стучит предупреждение: «Нет, не делай этого... не делай...». Затем голос адъютанта возвращает меня к реальности: «Вольно».
Я вижу его в первый раз. Вплоть до этого момента я не уверен, что он присутствует. Он смотрит на меня каменным взглядом. Сейчас я полностью восстановил контроль над собой.
Несколько дней спустя начинается операция по захвату Крита. Двигатели ревут над летным полем. Я сижу в своей палатке. Крит — это проба сил между «Штуками» и английским флотом. Крит — остров. Согласно всем военным аксиомам, только превосходящие военно-морские силы могут отобрать остров у англичан. Англия — морская держава. Мы — нет. Конечно же, нет, потому что Гибралтар не позволяет нам привести в Средиземноморье наши суда. Но эта военная аксиома, господство Англии на море сейчас ставится под сомнение бомбами наших пикирующих бомбардировщиков. А я сижу один в своей палатке...
«Вплоть до дальнейших распоряжений вы не будете летать с моей эскадрильей!».
Тысячи раз в день это предложение возмущает меня, высокомерное, саркастическое, делающее меня посмешищем. Снаружи раздаются голоса экипажей, взволнованно рассказывающих о своем опыте и о высадках наших воздушно-десантных войск. Иногда я пытаюсь убедить одного из них позволить мне лететь вместо него. Это бесполезно. Даже дружеский подкуп ничего мне не приносит. Время от времени, как мне кажется, я могу прочитать нечто вроде симпатии на лицах моих коллег, и затем горло пересыхает от еще более горького гнева. Когда взлетает самолет, я хочу заткнуть уши чтобы не слышать музыку моторов. Но не могу. Я слушаю. Я не могу с собой ничего поделать! «Штуки» работают непрерывно, один вылет сменяет другой. Они делают историю где-то там, в битве за Крит, а я сижу в своей палатке и рыдаю от ярости.
«Мы уже знаем друг друга!» Совсем наоборот! Ни в малейшей степени! Я совершенно уверен, что даже сейчас я мог бы быть полезным эскадрильи. Я умею летать. У меня хватит воли выполнить задание. Предрасположенность стоит между мной и шансом получить рыцарские шпоры. Предрасположенность моего начальника, который отказывается дать мне возможность убедить его в том, что его «суждение» неправильно.
Я собираюсь доказать вопреки его мнению, что со мной обошлись несправедливо. Я не позволю существовать этим предубеждениям против меня. Так с подчиненными нельзя обращаться, сейчас я это понимаю. Снова и снова пламя неповиновения бушует внутри меня. Дисциплина! Дисциплина! Дисциплина! Контролируй себя, только путем самоограничения ты сможешь достичь чего-то. Ты должен научиться понимать все, даже ошибки. Даже слепоту старших офицеров. Нет другого способа сделать себя более пригодным, чем они к роли командира. И понять ошибки своих подчиненных. Сиди в палатке и сдерживай свой темперамент. Твое время придет. Никогда не теряй уверенности в себе!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.