Альберт Зарипов - Прощай, мое мужество Страница 30

В теоретическом-то принципе Ми-восьмой можно сбить даже из пистолета Стечкина, лишь бы умело выпущенные пули попали точно в топливный бак с авиакеросином или же в шланг какой-нибудь системы или прямо в высокоскоростной редуктор, передающий крутящий момент на сами лопасти. Есть конечно бронезащита, но она прикрывает снизу только ноги пилотов. Ми-восьмой только внешне кажется крепким да надежным, а на самом же деле сделан из лёгкого авиационного дюралюминия, который может защитить только от камня. Конечно такой разнообразной информацией совершенно не следовало расстраивать бойцов моей группы, но досконально знать её я был просто обязан, чтобы в случае необходимости противопоставить свои командирские навыки, знания и умения против вражеской хитрости…

Тем временем наш вертолет по восходящей спирали набирал высоту и вновь делал заход на больницу. Я задумчиво, сидел на своем откидном сиденье лицом к открытой двери и машинально сгребал ногой рассыпанные по полу пустые гильзы в небольшие кучки, после чего машинально сбрасывал их вниз. Калмык-пулеметчик уже убрал пустые пулеметные ленты в карман рюкзака и сейчас пытался взглянуть на город.

- У ДШК прицельная дальность - четыре километра. А убойная сила -до семи километров. - Прокричал я комбату, когда он направился опять в кабину экипажа.

Маркусин на ходу кивнул головой и я отвернулся обратно к двери.

Теперь наш борт летел прежним курсом, но уже на высоте около двух километров. Отсюда больничный корпус выглядел будто сложенным из спичечных коробков, а злополучный чердак - черной точкой. Данные факторы меня неплохо успокаивали, поскольку вражеский пулемётчик, обладающий возможностью посылать пули на столь большие расстояния, все-таки не сумеет задрать так высоко длинный ствол крупнокалиберного ДШК, чтобы из чердачного проёма достать наш вертолет. А ведь изначально этот пулемёт в далеком 37-ом году замысливался конструкторами Дегтярёвым и Шпагиным как стрелковое оружие для борьбы с воздушными целями… И Слава Богу об этом боевики даже и не догадывались…

В настоящее время в больнице или всё ещё продолжался штурм или же наши бойцы -антитеррористы вновь пошли в очередную атаку. В некоторых занавешенных чем-то белым окнах вспыхивали огоньки автоматных выстрелов. За больничным зданием поднимались клубы черного дыма.

- Передают, что во дворе больницы заживо сжигают заложников. - прокричал мне доктор, выглянув из кабины. - Сейчас беэмпешка должна помочь нашим.

Мне было отлично видно в ОМС-1, как вдоль длинного корпуса больницы движется темная коробочка боевой машины пехоты. Когда она поравнялась с серединой здания в одном из окон появилась яркая вспышка. Через секунду более мощная вспышка возникла уже на корпусе самой БМП. От страшной догадки у меня враз заныло сердце…

- С граника долбанули по беэмпешке. - Крикнул я, не отрываясь от прибора.

Боевая машина пехоты застыла напротив больницы. Из нее показался сначала небольшой дымок.

- Дай-ка глянуть. - Комбат потянул из моих рук ОМС.

- Сейчас добьют бээмпешку.

Мне даже невооруженным глазом было видно, как легкий дымок быстро превращался в столб густого черного дыма. Вдруг на месте подбитой боевой машины образовалась ярчайшая вспышка, за которой повалили большие и всё разрастающиеся клубы маслянистой копоти и чада. Это взорвался боекомплект БМП-шки.

- Охренеть можно! - сказал Маркусин и передал прибор доктору.

Солдаты прильнули к иллюминаторам левого борта. Только что мы оказались очевидцами того, как боевая машина пехоты превратилась в груду горящего железа.

- Экипаж успел выскочить или нет? - задал доктор мучавший нас всех вопрос.

Ни я, ни комбат не видели отбегающих от поврежденной машины людей. У меня засосало под ложечкой от мысли, что на моих глазах заживо сгорел экипаж. Если их не разнесло на куски взрывом БК, то затем внутри машины обнаружат лишь обугленные обрубки людских тел, без рук и ног.

- Какого хуя они туда поперлись? - опять заматерился Маркусин. - Они, наверно думали, что у Басаева гранатометов нет.

- Может, им приказали. - предположил я, говоря об экипаже.

Густой и черный дым поднимавшийся от уничтоженной БМП производил на нас тяжелое и гнетущее впечатление. Мысль о том, что экипаж погиб из-за тупости и самонадеянности какого-то начальства добавляла в общий настрой ощущение безысходности и обреченности.

- Да-а-а. Если бы и мы еще ждали разрешения открыть ответный огонь, то мы первые там бы сгорели. - Подвел общий итог доктор.

- Все заебись! - комбат хлопнул меня по плечу. - Молодец!

Скоро БМП выгорела вся дотла и из нее перестал валить густой дым. Это означало только то, что огонь уничтожил практически всё внутри боевой машины пехоты. А дымный столб за больничным корпусом появлялся и затухал с какой-то непонятной периодичностью.

- Бля, неужели они продолжают сжигать заложников? - Глядя в ОМС, прокричал доктор.

Никто ему не ответил. Настроение у всех было подавленное и всё оставшееся время до возвращения на базу никто не проронил ни слова. После посадки комбат и доктор умчались к дежурному по аэродрому узнавать последние новости. Я вместе с группой высадился с борта, в который уже раз проверил их стволы на разряженность, а затем устало пошел к своему месту отдыха. На соседних стоянках уже набрали обороты двигатели вертушек с нашей очередной разведгруппой, улетавшей прикрывать с воздуха следующий штурм…

Когда мы сняли все вооружение и медленно разлеглись отдыхать на привычных досках, ко мне подошел уже знакомый командир взвода десантников, у которого и оказались сигареты. Солдатские папиросы конечно были покрепче, но они меня всё-таки не прельщали и меня по-прежнему потянуло к благородным сортам табака… Стрелок из меня получился неплохой. Выкурив одну, я тут же затянулся второй…

От лейтенанта-десантника мы узнали, что в пять утра бойцы "Альфы" бросились в атаку на больницу, но из-за сильного встречного огня боевиков были вынуждены сразу отступить. При первой атаке они потерь вроде бы не понесли. Оказалось, что в открытые окна на всех этажах здания боевики выставили женщин-заложниц в хорошо различимых снаружи белых халатах, которые отчаянно махали своими белыми платками и громко кричали заветное "НЕ СТРЕЛЯЙТЕ!", чтобы их отлично видели и слышали практически все люди, кто смотрел на больницу. При этом своих несчастных жертв террористы заставили стоять в полный рост и расставить пошире свои ноги. И находящиеся под таким надежным прикрытием мужественные боевики с подоконника вели ответный огонь по атакующим. Теперь стало ясно, что же это было такое, когда мы в полете наблюдали в окнах больницы непонятные и постоянно колыхавшиеся белые пятна…

От подошедшего доктора мы дополнительно узнали, что при втором штурме, который моя группа прикрывала с воздуха, бойцы "Альфы" всё-таки прорвались в здание и даже захватили на первом его этаже холл и еще несколько прилегающих к нему комнат. Но и в больничном коридоре басаевцы опять поставили шеренгой заложниц в белых халатах, а сами из-под ног женщин в упор стреляли по атакующим "Альфовцам".

Однако подразделению антитеррора "А" не удалось закрепиться на только что захваченных позициях. По плану штурма бойцам "Альфы" предписывалось атаковать боевиков и освобождать от них больничные помещения. Вслед за ними должны были следовать вевешники с боевой задачей закрепиться в отбитых у боевиков комнатах. После этого "Альфа" приступала к дальнейшему захвату уже следующих помещений. И поначалу этот замысел стал вполне успешно выполняться… Но только лишь в первые минуты…

Весь план штурма больничного здания был сорван из-за, якобы, неразберихи в радиосвязи, то есть несостыковки частот соседствующих подразделений и так далее… Что бы там ни говорили теперь, но вевешный спецназ (Ну никак!) не пошел в атаку вслед за "Альфой" и продолжал оставаться на своих первоначальных до штурма позициях. И встретившись один на один с заранее подготовившимися боевиками да еще без должной поддержки спецгруппа "А" была вынуждена оставить захваченные комнаты, которые достались ей слишком дорогой ценой. Ведь при втором штурме "Альфа" потеряла одного бойца убитым и несколько ранеными, один из которых был тяжелораненым. Своего погибшего товарища они смогли вытащить из больницы даже под плотным огнем боевиков.

Зловещие утверждения Басаева о том, что в случае штурма он будет сжигать заложников живьем в больничном дворе оказались ложными. Во время проведения спецоперации там горели личные автомобили медперсонала и кареты "скорой помощи", которые были подожжены боевиками для прикрытия своего тыла, на тот случай, если бы наши подразделения штурмовали больницу и с тыльной стороны.

В боевой машине пехоты, которая на наших глазах двигалась вдоль фасада больничного корпуса находился лишь один майор, сидевший на месте механика-водителя. Зная о грозящей ему опасности, смелый офицер самоотверженно выполнял свою персональную боевую задачу… Стать своеобразным щитом ради спасения других людей… Ведь за легкобронированным корпусом БМП-шки, прячась от прицельного огня боевиков, перемещалась какая-то часть подразделения вевешников. В полусогнутом положении и скученной массой бойцы внутренних войск пытались добраться до другой, более удобной и безопасной позиции… Именно поэтому спасительная броня передвигалась на столь невысокой скорости… Когда же боевая машина оказалась подбита чеченским гранатометчиком из окна больницы, солдаты ВВ благополучно покинули опасную зону. Но отважный майор из поврежденной машины так и не выбрался. Может он был сразу убит или же тяжело ранен при разрыве кумулятивной гранаты, которая поражает всё живое внутри не только мелкими осколками, но и мощной ударной волной… Или он получил сильную контузию и от этого потерял сознание… Никому не была известна причина… Но очевидной осталась истина в последней инстанции - храбрый офицер он так и остался в БМП…