Валерий Вахромеев - Дороги Страница 30

В селении мы подошли к добротному, каменному двухэтажному дому. Возле дома увидели открытые ворота скотного двора. Заглянув туда, увидели при ярком электрическом свете рослого, крепкого мужчину, сидящего на низкой скамеечке. Мужчина… доит корову! На звук наших шагов он обернулся и, не переставая доить, что-то спросил нас по-французски. Мы поздоровались, тоже по-французски. В последствии мы узнали, что швейцарцы не имеют своего языка. В разных кантонах (районах) говорят на французском, на немецком, на итальянском языках, то есть на языках стран, с которыми граничат эти кантоны.

Мы опять, уже который раз за дорогу, объяснили, что мы русские пленные, бежали из немецкого концлагеря. Мужчина встал, вытер о фартук руки и правую протянул нам. Мы крепко пожали друг другу руки. В это время откуда-то вышла женщина и пригласила нас в дом. Войдя в дом, поднялись по узкой деревянной лестнице на второй этаж. По виду обитателей дома и их хозяйства мы поняли, что живут они неплохо довольно зажиточно по нашим понятиям. На втором этаже посреди просторной комнаты стоял стол, который хозяйка быстро накрыла для нас. Во время нашего ужина радушные хозяева засыпали нас вопросами, и возгласы удивления не смолкали. Они не могли поверить, что мы прошли такой опасный путь! Кроме взрослых в комнате были и их дети. Девочка лет одиннадцати — двенадцати и ее младший брат лет десяти одиннадцати. Дети с большим интересом наблюдали за нами и слушали разговоры взрослых.

После ужина нас отвели в спальню. Она нас поразила. Вернее, не сама спальня, а огромная двуспальная кровать. Такие нам приходилось видеть лишь в кинофильмах о королях. Мы долго не могли осмелиться лечь на нее, ведь мы уже давно не мылись, и белье было на нас не первой свежести. Но, что делать! И мы уснули в роскошных белоснежных перинах… В шесть часов утра нас разбудила хозяйка. На столе уже нас ждал завтрак, и мы, быстренько умывшись, приступили к завтраку. На столе были традиционные для Европы бутерброды с отличным швейцарским сыром и ароматный кофе.

После завтрака мы тепло попрощались с радушными швейцарцами и вышли на улицу. Погода резко контрастировала с прошедшим днем: туман и мелкий моросящий дождь. А вчера был такой великолепный день! Сегодня туман окутал все кругом: и дома, и деревья, и людей. Все вокруг видится как через матовое стекло. Но деревня уже проснулись и начала свой новый трудовой день. Мы свернули с шоссе и зашагали вдоль проселочной дороги. Низкие тучи быстро проносятся над нами. Идем то по сырой траве, то по скользким камням у дороги. От высокой влажности тяжело дышится, да и одежда промокла насквозь.

Мы остановились передохнуть у естественного небольшого грота в склоне горы. Постояли некоторое время, плотно прижавшись спинами к камню, не зная что делать дальше. То ли идти вперед, то ли подождать улучшения погоды… Василий опустился на сухую землю, прилег, положив под голову камень, и… уснул.

Я тоже попробовал последовать его примеру, но сон не шел. Некоторое время мой друг спал по по-суворовски, но, видно, и его холод и голод заставили проснуться. Мы продолжили свой путь в неизвестность. Из тумана показалась серая полоса шоссе. Перешли ее и идем по проселочной дороге к ограде огорода. Ну, вот нам и повезло, можно будет перекусить.

ВДОВА

Утро второго дня в Швейцарии встретило нас хмурым небом, туманом и мелким дождем. Проснулись мы мокрые, продрогшие и голодные. Дождливую ночь провели мы с Василием в густом сосновом лесу. Выбрав дерево погуще и место посуше, мы накрылись старым местами рваным плащом. Этот плащ прошел с нами Германию и Францию. А «одолжили» мы его еще в самом начале пути, в Германии, когда совершали очередной рейд по огородам и сараям немецких бюргеров, сняв с огородного пугала. Часто он выручал нас в ненастные дни.

Вышли из леса. Вдали, за скошенным полем виднелся сквозь редкий туман частокол деревенского огорода. К нему-то мы и направились. Обошли вокруг огорода и увидели на калитке огромный висячий замок, который надежно сторожил вход в заповедные владения. Замок преграда, да только не для нас. Мы справлялись и с более серьезными преградами. Перемахнув через забор, нашли на грядках молодые огурчики и тонкую еще морковку. Здесь же, на грядках, с большим аппетитом уплетаем, как зайцы-кролики, эти дары полей и огородов. Заморив червячка, покидаем гостеприимный огород, не забыв заделать проделанную нами лазейку.

Дождь за это время прекратился. Но низкие, хмурые тучи стремительно неслись на север, задевая косматыми краями высокие деревья на пологих горах. Шагаем по мокрому после дождя шоссе. С левой стороны дороги поднимается крутой склон горы, покрытый ярко-зеленой травой и редкими деревьями. С правой стороны долина, а вдали за ней темный хвойный лес.

Настроение с улучшением погоды тоже улучшилось. Дорога пустынна. Окружающий пейзаж радует глаз. Поднявшись на косогор, видим вдалеке одиноко стоящий двухэтажный дом. Он манит продрогших и уставших путников. Представляется теплая печка, горячий чай… Подошли к дому с тыльной стороны. Вдруг из-за угла вышел мужчина. Мы почти столкнулись с ним нос к носу. Меня поразило его совершенно безучастное выражение лица. Ни малейшего испуга или удивления не отразилось на его лице. Приглядевшись внимательнее, стало ясно, что этот человек несколько слаб рассудком. Он прошел мимо нас неуверенной походкой и скрылся за другим углом дома. После такой встречи захотелось уйти подальше от этого места. Мы так и хотели сделать, как из-за того же угла дома, за которым исчез странный человек, вышла женщина.

Молодая, невысокая женщина со слегка вьющимися, темными волосами вопросительно взглянула на нас. На вид ей было лет 20–25. Мы стояли некоторое время в отдалении и рассматривали друг друга. Худощавого сложения, она была одета в скромное ситцевое платье в горошек. Затем она сделала несколько шагов нам навстречу и что-то спросила. Говорила она по-немецки. Она спросила, что нам нужно. Мы, как обычно, рассказали коротко о себе и нашем пути. Женщина, сразу повеселев, приветливо предложила зайти в дом. Мы обогнули дом и подошли к входной двери. Вслед за хозяйкой мы вошли внутрь.

Как обычно, первой комнатой была кухня. Она была скромно обставлена, Но вся сияла чистотой и уютом. Посреди нее стоял широкий стол, покрытый белоснежной скатертью. В левом от нас углу располагалась большая, чисто выбеленная печь. Справа от печи была дверь во внутренние покои. Еще правее лестница, ведущая на второй этаж дома. Хозяйка предложила нам умыться с дороги, а сама стала хлопотать по хозяйству. Прошло немного времени и нас позвали к столу. Не успели мы приступить к трапезе, как входная дверь распахнулась и в дом вбежала девчушка лет трех, а за ней вошла молодая, симпатичная девушка. Они остановились при входе, с удивлением рассматривая нас.

Хозяйка объяснила нам, что девочка ее дочь, а девушка младшая сестра. Пока хозяйка рассказывала им о нас, девушка стояла возле двери, обняв за плечики стоявшую рядом девочку. Нас познакомили, но сейчас я уже забыл их имена.

Все сели за стол. Хозяйка разлила всем по тарелкам душистый суп. Мы с Василием сразу взялись за ложки. Но хозяева, прежде чем приступить к еде, стали молиться, сложив перед собой ладони. Это нас удивило, так как раньше мы этого обычая никогда не видели. Короткая молитва завершилась словом «Amen!». Воспитанные с детства в духе, а точнее, в бездуховности атеизма, мы не понимали значения обряда и лишь с любопытством наблюдали его.

За обедом хозяйка рассказала нам, что ее муж две недели как погиб. Он был сам шофер и, по пути на работу попал под машину. Рассказывая, она плакала. Видно еще свежи были горестные воспоминания. Теперь семья осталась без кормильца. Закончив обед, мы стали собираться в дорогу. Добрая хозяйка спросила, куда мы дальше направляемся. Ответили в Берн. Она замахала руками: пешком это очень далеко, подождите до вечера, что-нибудь придумаем.

Через полчаса хозяйка предложила нам искупаться. Она сказала, что вода уже согрета и нам после долгого пути следует помыться перед прибытием в Берн. В соседней комнате стояла глубокая ванна из оцинкованной жести. И я, и Василий с удовольствием приняли предложение. Смыли дорожную грязь и, раскрасневшиеся и довольные, вытерлись чистыми махровыми полотенцами. Хозяйка предложила нам выбрать что ни будь из одежды ее мужа, так как наша одежда была довольно ветхой. Я постеснялся положить в стирку свое грязное и рваное белье. Я свернул его в тугой узел и засунул под матрац. Я надеялся вечером выбросить его на улицу, но такая возможность не представилась и я забыл о нем. Вспомнил лишь через несколько дней и мне стало стыдно за свой поступок.

Вечером, когда уже совсем стемнело, хозяйка вернулась вместе со своим родственником и его женой. Они предложили, сидя за вечерним чаем, нам самим заработать деньги на поездку в Берн. Они еще точно не знали, какая будет работа. Обещали зайти еще раз на следующей неделе. Заодно предложили принести какую ни будь обувь для меня. Мои ботинки уже ремонту не подлежали. Долго мы сидели в этот вечер и говорили. Далеко за полночь хозяйка нас проводила в спальню. Широкая двуспальная кровать, чистое, крахмальное белье такое нам только снилось. Мы моментально уснули.