Александр Щелоков - Жаркие горы Страница 30

После полудня «медведи» подъехали к кишлаку, заранее обозначенному на карте мистером Томпсоном, Прежде чем въехать в кишлак, долго и внимательно наблюдали за происходившим в населенном пункте. Надо было установить, что там нет ни военных, ни дружины самообороны. О том, что их здесь нет, им говорили в «Баглэбе», но Машад предпочел лишний раз оглядеться.

Они ожидали не зря. Удобный момент возник как бы сам собой.

С невысокого минарета служка прокричал призыв к молитве.

Правоверные, оставив житейские дела недоделанными, покорно потянулись к джумату — мечети.

«Медведи» прошли по кишлаку, никем не замеченные.

— Громим мечеть! — приказал своим Машад.

Муфти Мангал и Мирзахан были ревностными борцами «за дело аллаха». Они несли веру в сердцах, боясь запятнать ее греховными помыслами. С утра, выполняя нерушимый завет пророка, они в религиозном старании отбили четыре обязательных намаза из пяти.

Они шли по кишлачным улицам, готовые наказать любого ференги — неверного — только за то, что он иноверец, хотя знали — таких в кишлаке нет. Раз так, то право выискивать неверных и тех, кого предстояло карать, в их группе принадлежало старшему — Машад Рахиму. Вот почему, когда тот отдал приказ совершить величайшее для правоверного святотатство, оба «медведя» согласно кивнули.

Растянувшись в цепочку, они миновали небольшую утоптанную площадь перед джуматом. Поднялись по истертым ступеням к входу. С безразличием взглянули на затейливую надпись над порталом. О чем она гласила, ни один из них не мог бы сказать. Грамота для каждого из троих была делом неведомым, да и ненужным.

Из мечети доносились слова молитвы. Мулла произносил их громко, распевно.

«Медведи» расшвыряли ногами обувь, оставленную молящимися у входа, и вошли в мечеть, громко разговаривая.

Машад Рахим прошел вперед к мулле. Муфти Мангал и Мирзахан взяли под прицел прихожан, стоявших на коленях.

Увидев вооруженных людей, мулла в гневе выкрикнул:

— Вон! Вон, богохульники! Да покарает аллах вашу дерзость и бесстыдство!

— Иван! — выкрикнул Машад Рахим. — Давай! Давай! — И первым потянул спусковой крючок.

Автомат застучал оглушительно громко, зло. Мечеть наполнилась запахом гари.

Мулла рухнул на пол, покрытый ковром, заливал его кровью.

— Иван, давай! — заходился в истошном крике Мираахан. — Стирляй!

В момент, когда сила была на их стороне, «медведи» не думали об опасности. Но тут произошло неожиданное.

Не всегда можно держать в страхе людей и издеваться над ними бесконечно. Бывает предел, после которого самый боязливый человек перестает бояться. Именно так произошло в этот раз.

На Машад Рахима набросились сразу несколько человек, сбили его с ног, прижали к полу.

Душман, еще не успев испугаться, пытался вырваться. Но это ему не удавалось. Четверо дюжих освирепевших базгаров будто тяжелым прессом придавили его, распяли. Чьи-то проворные руки обыскали, обшарили одежду. Из-за пояса вытащили парабеллум, содрали с ремня плечевую кобуру с кольтом. Нашли в потайном кармане и два тугих кошелька.

Каждая находка обсуждалась в несколько голосов. Люди понимали — перед ними проклятые дарамары — бандиты. И что главное — ни разу под сводами мечети не прозвучало слово «шурави», которое так жаждал услышать Машад Рахим.

Мирзахана схватили так же быстро и ловко. Он даже не успел полоснуть по толпе молящихся из автомата. Кто-то резким толчком вздыбил автомат вверх, и пули, раздолбав штукатурку, осыпали с потолка желтое пылящее крошево.

Рядом с Муфти Мангалом не оказалось молодых крепких парней. Поэтому предначертание, внесенное в книгу судеб душмана самим аллахом, исполнил старый базгар Гулям. Он размахнулся и опустил тяжелый посох на голову «медведя».

Палка оказалась значительно крепче головы. Бандит рухнул и больше не поднялся, потеряв сознание.

Двух его сообщников, изрядно помятых, вывели из мечети. На площади собралась толпа. Пришли женщины, прибежали дети. Кто-то причитал, проклиная неверных. Люди потрясали кулаками, выкрикивали в гневе:

— Убить неверных!

— Зарезать собак!

— Разорвать их, окаянных!

Трудно сказать, что ожидало бы «медведей», если б на ступени перед мечетью не поднялся тот благообразный старик в нарядной чалме, у которого возле автобуса Машад отобрал кошелек.

Старик вскинул руки вверх, призывая ко вниманию. Толпа постепенно стихла. В кишлаке знали — это мулла соборной мечети Дарбара. Человек, известный в округе своей святостью и честностью.

— Эти двое поганых, — сказал мулла хорошо поставленным голосом священнослужителя, умевшего говорить с толпой, — осквернили святую мечеть. Они пролили кровь служителя аллаха. Но они не должны пасть жертвами вашего слепого гнева. Их грех не просто велик. Он неизмерим и безбрежен. Это не просто ваши враги, правоверные! Это враги самого аллаха. Тайные посланники Йаджуджа и Маджуджа. Из-за стены, которую поставил Зулькарнайн на востоке, через дыру, которую прогрызли черными зубами, они вошли на земли наши и устремились с возвышенности… Дай им волю — такие покорят всю землю, выпьют воду из рек и потоков. Они поубивают людей. Потом станут стрелять отравленными стрелами в небо…

Правоверные слушали муллу, как пророка, снизошедшего к ним с небес. Каждое его слово, излагавшее каноническую легенду о Йаджудже и Маджудже — мусульманских Гоге и Магоге, — напоминало им события дня, делало факты еще более осязаемыми, зримыми.

Черные убийцы пришли с востока — факт. Они устремились на кишлак с возвышенности. Тоже неопровержимый факт.

Они убивали людей. Стреляли в небо — свидетельство тому разбитый потолок в мечети. Все это верно и неопровержимо.

Все, как сказано и написано. Значит, только мулла может определять судьбу нечестивцев.

— Джаханнам — кипелище огненное, — продолжал мулла, — вот место, которое предназначено им. Там придет к грешникам смерть со всех сторон. Но они не сразу станут мертвы. Их удел — мука долгая. Их будет ждать суровое наказание. Назначьте, правоверные, хороший конвой. Надо доставить этих черных злодеев к Абдул Кадыр Хану.

Хитрым и умным считал себя мистер Каррингтон. Решительным и деловым мнил себя полковник Томпсон.

Предусмотрительным и искушенным в тайных делах был полковник Исмаил.

Ловким и циничным убийцей зарекомендовал себя Машад Рахим. Не менее безжалостными и грязными выглядели и его приспешники.

Черные люди шли вершить черные дела, надеясь, что о них станет известно всем, но главное все же останется тайной, что гнев падет на головы невинных, а их, виновных, обойдет стороной.

Только жизнь рассудила по-своему.

Бандитам связали руки и ноги, бросили их в скрипучую коробку арбы и повезли в кишлак Сарачину. Там жил почтенный и уважаемый, суровый и справедливый глава большого рода Абдул Кадыр Хан, от его решения теперь зависела судьба «шатунов-медведей». Повелит он снять с них шкуру и бросить себе под ноги — так будет сделано, и точка.

Таков здесь обычай.

Экскурсия в ислам

КРЕПОСТЬ ДЭГУРВЭТИ ДЗАЛЭЙ

Давайте знакомиться, капитан, — сказал Бурлак, протягивая руку Черкашину. — О вашем прибытии нас предупредили вчера. Вы прямо к обеду.

— Благодарю, — ответил гость. — Насколько понимаю, такое вступление означает приглашение к столу. Обед мне подходит. И все же сперва доложу о рекомендациях штаба на выход.

— Прошу ко мне, — предложил Бурлак, раскрывая дверь. — Здесь будет удобнее.

Они устроились за столом комбата. Вошел Полудолин. Поздоровался, сел за свой стол.

— Слушаю вас, — сказал Бурлак. — Не будем терять время.

— Прежде всего, — начал Черкашин, — на завтра в расчет маршрута должен войти кишлак Мабда. От крепости сперва пойдете туда.

— Это отклонит нас от маршрута на десять километров к западу, — заметил Бурлак. — Надо ли?

— Таково указание, — ответил Черкашин.

— Странное указание, — сказал Полудолин, включаясь в разговор. — Смысл совершенно неясен.

— Я тоже не знаю смысла, — признался капитан. — Но, думаю, догадаться о нем можно. В Мабде у духов пункт наблюдения. Вот и требуется пройти мимо, чтобы они вас засекли.

— Давить эту сволочь надо, — сказал Полудолин, не скрывая злости. — А мы перед ними демонстрацию хотим устроить.

— Верно, комиссар, — успокаивающе заметил Бурлак. — Давить надо. Но мы здесь гости. Помимо нас в доме есть хозяева. Они не сочли нужным трогать агентуру. Больше того, считают, что нас надо ей показать. Вот и думай — зачем.

— Мне кажется, — сказал Черкашин, — суть проста. ХАД располагает данными, что несколько банд в ближайшее время пойдут на штурм Дарбара. Поселок невелик, но они хотят его взять. Видимо, эмигрантское руководство старается громче заявить о своем присутствии на территории Афгана. Если хотите, пытаются создать некое подобие временной власти. В Дарбаре, а он раньше был городком, есть соборная мечеть. Объявить там о победе тоже кое-что значит…