Вольф Аакен - «Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 Страница 31

Наступать он решил в районе Курска. Там советский фронт изгибался дугой протяженностью около 200 километров, вдаваясь на 100 километров в глубь немецких позиций. Группа армий «Центр» должна была атаковать из района южнее Орла на юг, а группа армий «Юг» – из района Белгорода на север. В районе Курска оба атакующих клина должны были встретиться, отрезать находившиеся на фронтовой дуге советские войска от тыловых связей и уничтожить их.

Генерал-полковник Цейтцлер, руководивший Генеральным штабом армии, выступал за наступление. Он также считал, что должно быть сделано все возможное для навязывания русским своих правил игры. Однако Цейтцлер придерживался мнения, что наступление на Курск должно начаться как можно скорее, лучше всего уже в апреле. Цейтцлер указывал на то, что каждый день промедления идет на пользу русским, ибо с каждым днем их фронт в районе Курска становится все сильнее.

В этом вопросе Гитлер придерживался противоположного мнения. Он был уверен, что не следует начинать слишком рано; прежде всего, пожалуй, он хотел дождаться, чтобы к наступлению были подготовлены новые улучшенные танки.

Так прошли последние дни апреля. Наконец, 4 мая Гитлер вызвал в Мюнхен командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге, командующего группой армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна, министра вооружений Шпеера и генерал-инспектора танковых войск Гудериана, чтобы обсудить план наступления. Кроме них на совещании присутствовал генерал-полковник Модель. Гитлер прочил его командующим северного крыла войск (в роли ударной выступала 9-я армия), которое должно было наступать из района Орла – к Курску.

Модель был против наступления. Он говорил, что советские войска на Курской дуге чрезвычайно сильны. Особенно надежно защищены фланги. Они так хорошо оснащены противотанковым оружием, что немецкий удар приведет только к слишком высоким потерям, недопустимым потерям.

У русских имелось две причины устроить здесь глубоко эшелонированную оборону. Район Курска прямо-таки напрашивался в качестве идеальной наступательной цели для немцев, а для русских являлся трамплином для собственного наступления с великолепными перспективами. Кроме того, на этом участке фронта находились лучшие советские военачальники, имевшие исключительные тактические способности – генералы Конев и Ватутин.

Модель был категорически против намерения Гитлера нанести противнику на Курской дуге удары с флангов. Это неправильно, считал он, пытаться прорвать фронт на его самых укрепленных участках. Удар следует наносить на самых слабых участках. А лучше всего было бы вообще воздержаться от атаки. Для подтверждения своей позиции Модель представил аэрофотоснимки, на которых были отчетливо видны глубоко эшелонированные масштабные советские позиции.

Тут вмешался генерал-фельдмаршал фон Клюге и заявил, что аэрофотоснимки, представленные Моделем, не доказывают силу советской обороны. На снимках в основном старые и оставленные позиции, сохранившиеся от прежних сражений.

Дискуссия разгорелась нешуточная. Модель продолжал утверждать, что атака на Курск приведет только к очень высоким потерям. Гитлер пребывал в нерешительности. Начальник штаба группы армий «Центр» требовал начать наступление немедленно или отказаться от него вообще. Однако Гитлер никоим образом не желал отказываться от операции «Цитадель» – атаки на Курской дуге. Но он не предполагал начать ее немедленно. Наступление должно было начаться, только когда появятся новые танки.

Под новыми танками имелись в виду «Пантера», «Тигр» и сверхтяжелый «Фердинанд», разработанный профессором Порше. Они могли, по мнению Гитлера, обеспечить победу на Курской дуге. Генерал-полковник Гудериан считал, что они должны составить костяк новых немецких танковых частей.

Гудериан в конце февраля 1943 года был назначен генерал-инспектором немецких танковых войск, после того как Гитлер зимой 1941 года освободил его от командования 2-й танковой армией.

Немецкие танковые войска нуждались в срочной реорганизации. Во время военных кампаний в Польше, Франции, Норвегии и Греции немецкие танковые части значительно превосходили соответствующие подразделения противника. После вторжения в Советский Союз оказалось, что русские имеют в своем распоряжении танки, которые в плане вооружения и брони лучше, чем немецкие. То же самое касалось и танков, которые после высадки союзников в Северной Африке появились на Юго-Западном театре военных действий.

Легкие и средние немецкие танки также уступали противотанковой обороне противника. И наконец, противотанковые орудия не были равными соответствующим орудиям противника.

Получилось так, что в последние военные годы немецкие бронетанковые войска понесли слишком серьезные потери, и реорганизация стала неизбежной.

Генерал-полковник Гудериан приступил к работе со свойственной ему энергией. Он собрал штаб из проверенных старых танкистов, а в лице надежного офицера-танкиста полковника Томале нашел идеального начальника этого штаба.

25 марта 1943 года ОКХ расформировало инспекцию «моторизованных войск» и с 1 апреля 1943 года переименовало их в «танковые войска».

Генерал-полковник Гудериан незамедлительно сформулировал инструкции по расстановке танковых войск. Он приказал использовать легкие и средние танки только как разведывательные транспортные средства. Танки типа «Панцер III и IV», которые до того времени использовались на фронтах, следовало постепенно вывести для установки на них нового вооружения.

Одновременно немецкая промышленность лихорадочно работала над изготовлением «Тигров» и «Пантер».

Однако реорганизацию бронетанковых войск невозможно было осуществить в течение нескольких недель. Гудериан составил программу, предложил меры по рационализации и в конце концов пришел к выводу, что располагает временем по крайней мере до начала 1944 года, чтобы создать новые мощные танковые войска.

Однако Гитлер категорически настаивал на том, чтобы новые танки участвовали в операции «Цитадель», причем в количествах, сводивших на нет все усилия Гудериана по реорганизации войск.

Тогда Гудериан предпринял последнюю попытку. На совещании 4 мая он предложил Гитлеру отказаться от проведения операции «Цитадель». Он, как и Модель, был уверен, что в этом сражении немецкие танки понесут слишком большие потери. Кроме того, следовало подготовить танковые резервы для ожидаемого в ближайшем будущем вторжения союзников во Францию. Только с помощью танков можно будет остановить, а где возможно, и оттеснить назад войска союзников.

Министр вооружений Шпеер поддержал Гудериана, подчеркнув, что новые танки еще не до конца испытаны. Если их сейчас ввести в бой, необходимо будет считаться с возможностью потерь из-за технических неисправностей.

В середине мая Гитлер устроил в рейхсканцелярии новое совещание. Присутствовали фельдмаршал Кейтель, Заур – чиновник из министерства вооружений и генерал-полковник Гудериан со своим начальником штаба.

Гудериан снова поднял вопрос о необходимости отказаться от операции «Цитадель». В конце он задал прямой вопрос:

– Почему вообще вы хотите в этом году наступать на востоке?

За Гитлера ответил фельдмаршал Кейтель:

– Нам это необходимо по политическим мотивам.

Гудериан возразил:

– Вы думаете, люди знают, где находится Курск? Миру совершенно безразлично, в наших он руках или нет. Я повторяю вопрос: почему вообще вы хотите наступать на востоке именно в этом году?

На это Гитлер ответил буквально следующее:

– Вы совершенно правы. При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот.

Но на отмену операции «Цитадель» Гитлер в последний момент все же не смог решиться.

Игральная кость упала, и время пошло.

Это впечатление было и у начальника штаба армии генерал-полковника Цейтцлера, когда он в середине мая убеждал Гитлера, что операция «Цитадель» должна быть начата самое позднее в первые дни июня. А каждый лишний день означает невосполнимую потерю времени и даст русским возможность укрепить свои позиции на Курской дуге.

Генерал-полковник Йодль советовал следовать концепции фельдмаршала фон Манштейна, согласно которой необходимо было дождаться летнего наступления русских и в кульминационный момент наступления ударить свежими силами по утомленным советским войскам.

Яснее всех выразился генерал-полковник Модель, которому предстояло возглавить северную ударную группу и повести ее в направлении Курска. Он сказал:

– Я против этого наступления, потому что не могу с парой людишек вести войну.

Цейтцлер возразил:

– Но ведь это наступление – приказ фюрера.

– Я не собираюсь в этом участвовать. Скажите это фюреру. Я не намерен рисковать своей репутацией и делать то, что с самого начала является бессмысленным и будет стоить много ценных человеческих жизней.