Станислав Олейник - Правоверный Страница 31

Позднее, когда он находился в отряде полевого командира Сайяфа, ему стало известно, что своим освобождением он обязан самому Ахмад Шаху, который и дал команду Сайяфу. Большую роль в подготовке и осуществлении этой акции, была отведена старшему надзирателю тюрьмы, уже хорошо знакомому Филиппу, лейтенанту, именно тому, который уводил капитана Нажмуддина на расстрел, и который, не так давно, как вчера, улыбался ему, когда садился в джип…

«Бурбухайка», с нарисованным на выступе кабины огромным глазом, что делало ее похожей на огромного сказочного циклопа, свернула с трассы на дорогу ведущую в Газни, — город расположенный в центральной части Афганистана.

Газни стоял на огромном холме, вершина которого венчалась крепостью, обнесенной ветхой от старости глинобитной стеной. По крутому склону, вплоть до самой вершины лепились плоскокрышные дома. Улицы, как и в большинстве афганских городов, узкие, темные, и настолько кривые, что по ним невозможно проехать даже повозке. Но это старый город. Южная же окраина Газни, находящаяся вне огороженного стеной пространства, уже застроена новыми городскими кварталами. Поэтому этот район и назывался Новым городом.

Рядом с водителем «бурбухайки», смуглолицым мужчиной неопределенного возраста, в кабине находился молодой, лет тридцати пяти афганец. В закрытом тентом кузове, в котором были овощи и фрукты, на войлочной подстилке, прижавшись спиной к кабине, сидел Филипп. Рядом находились двое афганцев. По виду и одежде это были обыкновенные крестьяне.

В сопроводительных документах, которые имел при себе сидевший рядом с водителем мужчина, значилось, что торговец Абдулла Гелани с товаром и сопровождающими лицами следует в Газни. В документе поименно были указаны все трое находящихся в кузове крестьян, водитель, данные на грузовик, наименование и количество товара. Все бумаги были заверены соответствующими представителями государственных служб и печатями.

Водитель остановил грузовичок в глухом переулке на окраине старого города. Мужчина, по документам значившийся, как Абдулла Гелани, вышел из кабины и подошел к чернеющему дверному провалу грязно-серого дувала… Какое-то время выждав, осторожно постучал.

Почти сразу старчески дребезжащий голос спросил: — Кто нужен?

— Хабибулла. Передайте ему, что приехал его родственник из Герата.

Какое-то время было тихо. Затем донеслось клацанье запоров, и скрип открываемой двери, и перед хозяином грузовика и товара, предстал высокий широкоплечий пуштун. Он был в длинной, выступавшей из под жилетки рубахе, широченных белых штанах, и калошах на босу ногу. Конечно, было бы глупо предполагать, что только что услышанный старческий голос принадлежит этому здоровяку.

Увидев перед собой недовольное выражение лица этого здоровяка, Абдулла Гелани усмехнулся, и со свойственной всем таджикам невозмутимостью, сказал, протягивая тому небольшой пакет:

— Передай, уважаемый это своему хозяину.

Почтительно склонив голову, мужчина отступил назад и прикрыл дверь. Снова зацокали запоры, и почти сразу донеслись тихие, удаляющиеся шаги.

К этому времени, по сигналу Гелани, у входа были уже все. И водитель, и пассажиры.

Ждали молча. Но вот снова раздалось легкое шуршание шагов, клацанье запоров, и в проеме распахнувшейся двери, в сопровождении уже знакомого здоровяка, перед неожиданными гостями, предстал маленький круглый, как колобок, человек.

— Салам алейкум, дорогие гости! — прижимая руки к груди и склоняя голову, запел он густым басом, что, ну никак не вязалось с его маленьким ростом. — Простите моего слугу Фаруха, который так непочтительно обошелся с вами.

— Алейкум вассалам, — за всех поздоровался с хозяином Гелани, — как семья, дети, здоровье, уважаемый Хабибулла? Довольны ли вы подарком, который вам передал ваш старший брат?

— Слава, аллаху! Слава, аллаху! — замаслился маленькими глазками Хабибулла. — Все хорошо! И подарок старшего брата, да воздай ему всевышний, за его доброту, как раз кстати!

Он провел гостей через двор, сразу в комнату для гостей. А их хозяина, Гелани, в свою половину. И там, и там, вскоре появилось обильное угощение.

Давно уже стемнело, а беседа между Хабибуллой и его гостем Гелани, все еще продолжалась. И уже утром, после совершения гостями обязательного для всех правоверных утреннего намаза, их ждал проводник и полностью заправленная «бурбухайка».

Выехали вовремя и без приключений. Когда прощались, хозяин, обеспечивший их всем необходимым, был сама любезность.

Проехав по практически пустынной автостраде более ста километров, Азис, так было имя проводника, который находился в кабине вместе с Гелани и водителем, попросил последнего притормозить.

— Впереди блокпост. Царандой будет проверять документы и груз, — пояснил он.

Гелани кивнул в знак согласия головой. Он знал порядки на дорогах контролируемых правительственными войсками, и поэтому, в уже приготовленные для проверки документы, вложил купюру достоинством в тысячу афгани.

Ожидая появление блокпоста, машина медленно ползла по вьющейся между скал дороге. Внизу, в серой промозглой теснине шумел пенистый ручей, который уже через несколько десятков километров превратится в буйную реку с поэтическим, для европейцев названием, Лора, единственной рекой на Кандагарском плато.

Перед нависавшим над трассой выступом громадной скалы, водитель притормозил. В ее тени виднелась небольшая армейская палатка, обложенная по кругу мешками с землей.

Из прохода в эту, похожую на миниатюрную крепость сооружения, выставив перед собой автомат, настороженно наблюдал солдат Царандоя. Второй, с сержантскими звездочками на погонах, с черным, задубелым на солнце лицом, в белых крагах, и таких же нарукавниках, подняв полосатый жезл, стоял на обочине.

Из кабины и кузова остановившегося грузовичка высыпали водитель и пассажиры. Гелани подошел к сержанту и предъявил бумаги. Полистав их, сержант удовлетворенно хмыкнул. Затем, положив что-то в карман шаровар, вернул бумаги назад предъявителю.

Путь был продолжен. Прохладный горный воздух со свистом ввинчивался в приоткрытую форточку кабины. Покосившись на сидевшего между ним и водителем проводника, Гелани включил торчащий над «бардачком» маленький транзисторный приемник. Мягкая восточная мелодия, почти сразу сняла со всех пассажиров кабины, появившееся еще перед блокпостом напряжение.

Километров через пятьдесят, когда, судя по находящемуся в зените солнцу, был полдень, проводник, наклонившись в сторону Гелани, прокричал:

— До перевала нам не проехать! Дорога, на которую придется скоро свернуть, опасна осыпями, обвалами.

— Хорошо! — крикнул в ответ Гелани, — предупреди, где начнется опасная зона!

Проехали еще километров двадцать. Проводник посунулся к стеклу и внимательно смотрел по сторонам. Неожиданно он тронул водителя за руку.

— Все. Приехали. Дальше придется идти пешком. Оружие есть? — повернулся он к Гелани.

— Да. А в чем дело?

— А в том, что мы сейчас на территории никому не подчиняющегося полевого командира Магомеда. Он грабит и убивает всех подряд. Не брезгует и священнослужителями…

— У него, что, нет ничего святого? — спросил Гелани.

— Выходит, что нет, — коротко ответил проводник. Лицо его было озабочено.

Проводив взглядом скрывшийся за поворотом грузовик, по команде Гелани, следовавшие вместе с Филиппом в кузове моджахеды, распаковали два мешка, которые были сняты вместе с четырьмя рюкзаками из кузова. Там были автоматы, боеприпасы к ним, и десяток гранат.

Получил оружие и Филипп. Заросший пегой, с проседью бородой, одетый в несвежую афганскую одежду, он ничем не отличался от своих спутников.

Когда с оружием было покончено, вся группа, побросав на крепкие плечи рюкзаки с сухим пайком и боеприпасами, молча двинулась за проводником.

Идти было тяжело. Острые осколки камня, готовые по неосторожности любого вызвать лавину, сбивали и рвали легкую обувь. Из щелей скал, которые тянулись вдоль тропы, хлестали ручьи. Брали они начало откуда-то сверху, где прятались в облаках их покрытые ледниками вершины.

Река появилась внезапно. Остановившись на краю скалистого обрыва, все молча наблюдали, как она, словно пытаясь вырваться из стиснувшего ее ущелья, громко ревела, выла и металась.

Пот струился по усталым лицам путников. И каскад ледяных брызг, которым нет-нет, да и окатывала их река, был для них, как никогда кстати.

Нагнувшись к блестевшему водяными брызгами валуну, проводник достал из под него конец замшелой мелкоячейчатой цепи. Цепь была старой, покрытой кое-где крапинками ржавчины.

— Это и есть наша переправа, — объяснил он, очищая цепь от налипшего к ней мусора. Посмотрев на удивленные лица обступивших его спутников, хитро улыбнулся, — сейчас поймете…