Уолтер Лорд - День позора Страница 31

Напряжение полуторачасового боя еще давило на всех. Когда старшина Хендон подбежал к одному из своих друзей - комендору пятидюймового орудия, тот был так возбужден, что никого не узнавал. Он смотрел куда-то в пространство, видя там только самолеты противника. Комендоры одного зенитного орудия пустили по кругу сигарету, пропустив, как обычно, одного матроса, который не курил и не пил (даже кофе). Все были поражены, когда тот сказал: "Дайте мне затянуться".

Лейтенант Джон Ландрет вышел с зенитно-дальномерного поста в каком-то непонятном состоянии. Ему не верилось, что все кошмары только что свершились в реальности. Казалось, это был бред во сне. Он даже ущипнул себя, чтоб проснуться и убедиться, что ничего страшного в действительности не произошло.

Но не у всех было время предаваться подобным философским изысканиям. Многим еще приходилось думать очень быстро, чтобы остаться живыми на горящих и тонущих кораблях.

Когда в 10 часов утра минный заградитель "Оглала" упал на левый борт, адмирал Фурлонг продемонстрировал сноровку профессионального акробата, перебежав по правому борту и спрыгнув на причал.

Официально было заявлено, что на "Оглале" разошлись швы корпуса от взрыва торпеды, поразившей "Хелену", но многие из его экипажа считают, что старый минзаг "утонул от страха".

В это же время экипаж оставлял севшую на грунт "Вест-Вирджинию". В районе боевой рубки пожар окончательно вышел из-под контроля. Пламя гудело, охватывая всю надстройку и подбираясь к мостику, где оказались отрезанными капитан-лейтенант Рикеттс, лейтенант Делано и смертельно изуродованный командир линкора, а также еще несколько офицеров и матросов. Жара становилась нестерпимой и один из матросов поливал всех на мостике из шланга. Лейтенант Хенк Грэхем привязал к поручням конец и многим удалось спуститься по нему на палубу. Отрезанный от остальных лейтенант Делано воспользовался своего рода гигантской лестницей: с мостика перепрыгнул на прожекторную площадку, оттуда - на башню главного калибра No 2, затем - на башню No 1 и наконец на палубу. Достигнув палубы. Делано бросился за борт и поплыл к острову Форд, стараясь держаться в стороне от горящего на поверхности воды мазута. "Помогите! Помогите! Я не могу больше плыть", услышал лейтенант знакомый голос откуда-то из-за своей спины. Это был пожилой старшина-сверхсрочник, известный на корабле как очень плохой пловец. Но сам Делано уже настолько ослаб, что уже не мог никому помочь, разве что подбодрить словом. Он обернулся и увидел, что старшина, энергично работая руками и ногами, продвигается вперед, продолжая кричать, что не в силах больше плыть. Он добрался до берега на пять минут раньше самого Делано.

Лейтенант Джакоби добрался до полубака "Вест-Вирджинии", все еще одетый по полной форме и даже в фуражке. Он нырнул под горящий мазут и, вынырнув на чистую поверхность, поплыл к находящейся неподалеку шлюпке. Но намокшая одежда тянула его вниз, а горящая нефть настигала сзади. Какой-то матрос из шлюпки прыгнул в воду, чтобы помочь ему, забыв, очевидно, что сам не умеет плавать. Они наверняка утопили бы друг друга, если бы кто-то не бросил им со шлюпки импровизированный спасательный конец из связанных друг с другом простыней. И вытащили удачно. Когда они плюхнулись в шлюпку, ее нос уже начал гореть.

Лейтенант Вене Фаулер - казначей с "Вест-Вир-джинии" - добрался до берега более безопасным способом. Он забрался на плот и, используя кассовую расходную книгу в качестве весла, медленно поплыл к острову Форд.

А на перевернувшейся "Оклахоме" матрос Джордж Марфи продолжал бороться за жизнь. Он и еще примерно 30 человек оказались в замкнутой пирамиде, где беспомощно барахтались на поверхности воздушной подушки: вода не дотла около метра до странного потолка, выложенного кафелем. У одного матроса оказался фонарь, и они тщательно проверили каждый уголок, пытаясь понять, где находятся. Никто не мог сообразить, что линкор перевернулся и что выложенный кафелем потолок - это палуба. Около часа никто даже не пытался как-то выбраться из этого помещения. Уцепившись за комингс, вделанный в кафель, что позволяло им время от времени отдыхать, они надеялись на помощь извне, не понимая, что находятся глубоко под поверхностью воды бухты Перл-Харбора.

Время шло, никто на помощь не приходил и они понимали, что нужно что-нибудь предпринять самим. Под водой кто-то обнаружил люк, и несколько матросов нырнули, чтобы проверить, куда он ведет. Все боялись нырять в люк, не узнав его назначения. Многие люки на линкоре вели в продольные отсеки противоминной защиты, откуда вообще было не выбраться.

Прошло еще немного времени и они поняли, что выбора нет. Воздух уходил из отсека, вода неумолимо приближалась к кафелю. Нужно было выбираться. При более тщательной проверке выяснилось, что люк был обычным иллюминатором, но его крышка оказалась не снизу, а сверху и все время падала, закрывая отверстие. (Так они впервые поняли, что корабль лежит вверх килем). Нырять пришлось по двое: один держал крышку, а второй протискивался в иллюминатор. Не всем удалось это сделать. Один оказался просто слишком большим для 14-дюймового отверстия. Он вынырнул обратно, заплакал и стал громко читать молитву.

Марфи с большим трудом удалось спастись. Три раза он пытался пролезть в иллюминатор, пока наконец это ему удалось. Оттолкнувшись от корабля, матрос вынырнул на поверхность и был подобран шлюпкой с эсминца "Доббин". Его больше поразило не столько собственное спасение, сколько вид гавани. Ведь они там, внизу, предполагали, что "Оклахома" была единственным поврежденным кораблем.

Выбраться с севшей на грунт "Калифорнии" было гораздо легче. Когда целое море горящей нефти, подгоняемое ветром и течением, охватило корму сидящего на грунте линкора, капитан 1-го ранга Банкли отдал приказ оставить корабль. Было 10.02. Люди стали перебираться на берег. Но тут ветер переменился, горящее море мазута ушло в сторону и Банкли стал собирать своих людей обратно на борт. Чтобы воодушевить их, главстаршина Коннер догадался закрепить на корме флаг, который так и не подняли из-за прерванной торпедами и пулеметным огнем официальной церемонии в 8 утра.

А на днище перевернувшейся "Юты" хлопотал неутомимый капитан 3-го ранга Айсквит. Он услышал какие-то звуки, доносящиеся из корпуса старого линкора, и стремился помочь людям, оказавшимся в смертельной ловушке. Вместе с тремя мотористами, знавшими толк в сварке и газорезке, они готовились вскрыть днище корабля. Обстрел с воздуха очень мешал работе, но постепенно все стихло, на подмогу прибыли газорезчики с крейсера "Релей" и транспорта "Медуза". Проработав час, они вырезали полуметровое отверстие в днище: примерно в районе нахождения корабельных динамомашин, откуда подавались сигналы. Они стали кричать в темноту, где не было никого. Неожиданно во втором дне линкора отлетела крышка горловины и из нее появился машинист Джон Вайссен, до последнего момента обеспечивавший подачу освещения на погибшем корабле.

В отличие от моряков "Оклахомы" Вайссен хорошо знал, что корабль перевернулся. Он стал пробираться к днищу с фонарем в одной руке и большим гаечным ключом в другой. Гаечный ключ он захватил, чтобы стучать по корпусу и попытаться привлечь к себе внимание. Когда он добрался до второго дна, путь в междудонное пространство ему преградила горловина, крышка которой завинчена была 20 болтами. И тут ему невероятно повезло, как всегда везет отважным в момент опасности - взятый им с собой гаечный ключ точно подошел к этим болтам.

В помещении центрального поста линкора "Невада" лейтенант Мердайнжер не был отрезан от верхней палубы, но его воображение рисовало именно эту картину. Помещение находилось на пятой палубе, свет погас, а на потолке едва зеленели слабые лампочки аварийного освещения. Вентиляция не работала, и чтобы не задохнуться, люди легли на палубу, сняв наушники. Некоторые были голыми по пояс, кое-кто в одежде. В тусклом зеленом освещении пот на их лицах и спинах повернул мысли офицера в очень странном направлении: он подумал, что на такой натуре можно было снять отличный фильм о людях, терпящих бедствие в подводной лодке. Вообще его мысли в течение налета прошли через несколько фаз, которые можно было бы назвать молчаливыми молитвами. Сначала он молился, чтобы его не ранило. Потом, чтобы в случае ранения, он не остался инвалидом-калекой на всю жизнь. Затем он обнаружил в себе полную готовность умереть. Он молился только, чтобы ему суждено было умереть (понимая, что это клише достойно - как офицеру и джентльмену), вдохновив своей смертью подчиненных.

К сожалению, вдохновляться было совершенно нечем. Центральный пост был местом обработки всей поступающей на корабль информации, а вся поступающая информация была либо плохой, либо очень плохой. Сначала стало известно, что "Оклахома" и "Невада" начали крениться, затем - что взорвалась "Аризона", а на "Неваде" вспыхнул пожар, подбирающийся к боевым погребам. А сейчас с мостика затребовали кого-нибудь, кто умеет говорить по-японски, что наводило мысли на еще более неприятное развитие событий. Наверху лейтенант Джон Лендрет услышал переданное по радио сообщение, что японцы начали высадку у Бриллиантовой горы. Радист с авиатранспорта "Свен" поймал еще одно безрадостное сообщение: японцы уже захватили плацдарм на пляже Уайкики.