Олег Уланов - Призрак золота Ямаситы Страница 31

Только через десять минут Олег, наконец, почувствовал всю прелесть этих процедур. Тело, как будто парило в горячей воде, зависнув над каменистым дном. Закрыв глаза, Умелов вдруг уплыл далеко, далеко. Туда, где всегда было светло и чисто – в свое детство.

Незнакомая японская речь вдруг слилась в сплошной гул, который, если специально не разбирать слова, стал очень похож на шум голосов в общественной русской бане.

Он вдруг ощутил себя маленьким и беспомощным ребенком, лежащим в оцинкованной ванночке. Над ним, ласково приговаривая, склонилась мама.

Сейчас он откроет глаза и увидит её…

Олег приподнял веки.

Этого не случилось. Его взору открывались только серые облака, быстро летящие по осеннему небу.

Умелов вдруг вспомнил, как давным-давно, ещё десятилетним ребенком, он, устав от догонялок, упал навзничь на снег и посмотрел в небо. Тогда Олег увидел точно такие же облака и подумал, что когда вырастет, обязательно, лежа на снегу, глянет ввысь и мысленно вернётся в эти прекрасные мгновения своего детства.

Неожиданный комок, подкативший к горлу, выдавил непослушную слезу. Возможно оттого, что он больше никогда не вернётся туда, где было так легко и просто.

Олег сполоснул лицо и глянул вокруг. Татцуо Нагаи лежал рядом, умиротворенно улыбаясь.

Расслабившись и закрыв глаза, Умелов решил больше не мучить себя воспоминаниями. Надо подумать о предстоящей встрече с японцем, ради которого, они прибыли сюда.

Что он знает о Митцуо Ковато? На первый взгляд – немного.

Он был радистом на филиппинской шхуне, которую летом восемьдесят пятого года обнаружили во внутренних водах Советского Союза, у острова Онекотан. Тогда на острове шла полным ходом операция по задержанию вооруженной группы диверсантов. Один из них сумел добраться до моторной лодки, ожидавшей группу у берега, и уйти к шхуне. Но до неё он так и не доплыл. По неизвестной причине, лодка взорвалась. Возможно, её дистанционно уничтожили с самого судна, поняв, что их человеку не уйти от преследования пограничного вертолета.

Хотя могло что-либо взорваться и в руках самого диверсанта.

Митцуо Ковато возможно знает причину гибели лодки, так как он в то время должен был находиться в рубке рядом с капитаном.

Он по сути дела, последним видел капитана шхуны живым.

Потому что, когда за судном началась погоня, он оказал вооруженное сопротивление, начав стрелять по пограничникам, но был сразу убит советским офицером, открывшим ответный огонь с вертолета.

После задержания, весь экипаж шхуны был отконвоирован на Камчатку. По решению советского суда только один японец был приговорён к пяти годам колонии. Им оказался радист шхуны Митцуо Ковато, поскольку он единственный, кто следил в капитанской рубке за показаниями радиолокационной станции и, несомненно, понимал, что судно нарушило государственную границу Советов. Кроме того, он был свидетелем последних мгновений жизни капитана шхуны. И, наконец, он знал лично владельца рыболовецкой компании и китайца, руководившего фирмой. А они уж точно были таинственными личностями.

Если Митцуо Ковато захочет, то он сможет пролить свет на ту старую историю у берегов Советского острова, и поможет Умелову понять, что за люди стояли за этой рыболовецкой фирмой на Хоккайдо.

Главное, чтобы этот японец, захотел говорить о прошлом. Иначе поездка на этот местный курорт вполне может стать пустым, но все-таки полезным для здоровья времяпрепровождением…

Олег открыл глаза от прикосновения чьей-то руки. Перед ним маячил Татцуо Нагаи. Он жестами пытался объяснить Умелову, что нужно перейти в другой бассейн, где вода была горячее.

Олег послушно поднялся и, прикрывшись маленьким полотенцем, отправился за японцем вниз по каскаду в следующий бассейн, где температура воды была на пять градусов выше.

День в полицейском Управлении Саппоро начался без особых происшествий. Кацудзо Ниши внимательно перечитывал показания свидетелей из чайной «Сакура».

От этого скучного, но необходимого занятия его отвлек телефонный звонок. Информатор из «Саппоро Гранд отеля» сообщал, что утром русский журналист со своей американской спутницей покинули отель и до сих пор в номер не возвращались.

Выслушав своего резидента, офицер поинтересовался о том, приходил ли кто-нибудь к господину Умелову или госпоже Корн, за последние сутки.

Услышав положительный ответ, Кацудзо Ниши понял, что вчерашним посетителем мог быть только журналист газеты «Асахи симбун» Татцуо Нагаи.

Офицер открыл свой органайзер и, найдя, свежую запись редакционного телефона, позвонил.

Секретарь, безуспешно попробовав соединить с Нагаи, сообщила, что журналиста в данный момент в редакции нет и, по всей видимости, он появится только завтра. Этот факт сразу же насторожил Ниши.

– Дайте мне связь с его руководителем – попросил он девушку.

– Одну минутку.

– Слушаю вас, – в трубке раздался низкий мужской голос.

– Здравствуйте. Меня зовут Кацудзо Ниши, я старший офицер Уголовного управления по городу Саппоро.

– Очень приятно. Начальник отдела газеты «Асахи симбун» Ташуо Оказаки. Чем могу быть полезен?

Господин Оказаки. Скажите, а где сейчас находится ваш подчиненный Татцуо Нагаи?

– Он сегодня утром выехал на теплые источники Соункё, для проведения журналистского расследования.

Офицер улыбнулся, похвалив свое внутреннее чутьё.

– А русский журналист Умелов тоже с ним? – он решил в лоб спросить начальника отдела.

– Да. А что, в этом есть что-нибудь предосудительное?

– В общем нет. Но, господин Умелов должен был предупредить наше Управление о том, что он выезжает из отеля за пределы Саппоро. Вы же знаете, господин Оказаки, что позавчера произошло убийство в чайном доме «Сакура». И мы считаем, что господин Умелов, каким-то образом связан с этим событием.

– Да, я знаю об этом происшествии. Спасибо, что нашли время позвонить. Я немедленно свяжусь с Татцуо Нагаи и попрошу его быть осторожным.

– Пожалуйста, держите меня в курсе, – офицер, сказал это тоном, не терпящим возражений.

– Хорошо, – спокойно ответил Оказаки.

Офицер, услышав гудки, тоже положил трубку и пальцами растер правую мочку уха.

Набрав по внутренней связи дежурного по Управлению, он попросил того соединиться с местным полицейским отделом курортного городка, куда предположительно выехал русский журналист.

Связавшись с коллегами, он проинформировал их о ситуации и рекомендовал быть внимательными.

Часть одиннадцатая

Умелов давно не испытывал такого всеобщего расслабления, какое он получил после посещения горячего источника. Даже после бани «по-чёрному», в старообрядческой деревне на северо-востоке Нижегородской области, он не находился в подобном состоянии. Хотя русский веник и пар могли сделать гораздо больше, чем это бултыханье в горячей воде.

Немного остыв в раздевалке, Олег не спеша, натянул на распаренные и красные от горячей воды ступни, свежие черные носки. Справившись с этим нелегким делом, он с трудом встал, пытаясь попасть левой ногой в брючину джинсов. Но, это ему удалось сделать не сразу, а только с третьей попытки.

Татцуо Нагаи тоже выглядел утомленным. Он вымученно улыбался Олегу, неторопливо застегивая свою белую рубашку.

Страшно хотелось пить. Причем, обязательно что-нибудь холодненькое.

«Пиво!» – это слово постоянно вертелось в голове. Разумеется, Олег мог купить его тут же, прямо в раздевалке, у служащего, сидящего на помосте за маленькой конторкой. Но наслаждаться этим пенным напитком, наблюдая перед собой голые тела распаренных японцев, – это уж слишком.

Лучше потерпеть несколько минут, и выйдя из рёкана, сразу же отправиться в национальный ресторан, где можно в спокойной и привычной обстановке, не торопясь, осушить пол-литра холодного местного «Саппоро».

От этих мыслей, ещё больше пересохло во рту.

Олег знаком показал японцу, что он очень хочет пить, и, не дожидаясь, пока тот окончательно оденется и приведет себя в порядок, вышел из раздевалки.

Если бы не сильная жажда, которая гнала Умелова в японский ресторанчик, то он заметил бы, что девушка на рецепции пыталась привлечь его внимание. Она хотела сообщить русскому гостю, что час назад им интересовался некий мужчина. Но жажда гнала Умелова мимо неё, прямо в ресторан.

Пройдя за столик, он сразу же попросил официанта принести ему две кружки холодного пива. Тот, видимо зная, как действуют горячие источники на посетителей, не стал испытывать терпения Умелова. Через пару минут холодный хмельной напиток уже стоял на столе.

Одним махом осушив целую кружку, Олег глубоко выдохнул и ощутил новый прилив сил. Откинувшись на стуле, он вытянул ноги, ожидая появления японского коллеги.

Тот не заставил себя долго ждать.

Татцуо Нагаи, присоединившись к Умелову, отказался от пива, хотя Олег всячески старался предложить ему свою вторую, ещё не початую кружку. Нагаи решил заказать для себя и Марии, зеленого холодного чая.