Евгений Николаев - Снайперские дуэли. Звезды на винтовке Страница 33

— Пойдете представителями от дивизии на наш подшефный Кировский завод: вас пригласили на торжественное первомайское собрание, — поздоровавшись, сказал Матвеев. — Быть там надлежит в четырнадцать ноль-ноль. Возможно, придется выступить. Отправляйтесь сейчас же, иначе опоздаете. Там долго не задерживайтесь — время не то… О возвращении доложите. Вот ваше командировочное предписание. Николаев — старший.

За два часа нам предстояло прошагать около четырех километров, отделявших КП дивизии от Кировского завода. И путь этот был, прямо скажем, не из легких: фашисты то и дело обстреливали шоссе и все вокруг него.

Ни одна машина не обогнала нас за все время пути. Редко-редко встречался одинокий путник, направлявшийся в сторону передовой, — то были либо командиры связи, либо такие же командированные, как мы. Чаще всего мы обгоняли направлявшихся в тыл раненых бойцов и командиров, с помощью санитаров добиравшихся до медсанбата.

Чем ближе подходили мы к городу, тем чаще встречались на пути КПП — контрольно-пропускные пункты, на которых приходилось каждый раз предъявлять командировочное предписание вместе со своей красноармейской книжкой. На посту у КПП стояли бойцы и командиры в фуражках с зеленым околышем — из погранвойск НКВД. Они тщательно проверяли наши документы, а проверив, желали счастливого пути, предупреждая о наиболее опасных местах по дороге.

Не доходя метров пятьсот до знаменитого Кировского завода, мы с Иваном привели себя в порядок: сняв гимнастерки, стряхнули с них окопную грязь. Сразу же подшили и свежие подворотнички — из сложенного вчетверо куска марли, израсходовав индивидуальный санитарный пакет из моего НЗ. При помощи песка и земли, поплевав, старательно надраили ременную пряжку и пуговицы. За неимением обувной щетки травой пообтерли от пыли свои «кирзачи». И только тогда, еще раз критически осмотрев друг друга, нашли, что каждый выглядел вполне прилично.

С волнением подходили мы к проходной, через которую когда-то шли на завод и Киров, и Калинин, где несколько раз бывал великий Ленин.

Мы пришли чуть раньше назначенного времени и теперь, остановившись на противоположной стороне улицы, остывали от быстрой ходьбы, ожидая провожатого: он еще не появился.

Мимо нас, едва передвигая ноги, шла сухонькая старушка, покрытая, несмотря на теплый день, шерстяным платком, перевязанным на спине крест-накрест. Глаза ее были печальными, а лицо морщинистое, серое. Вдруг остановившись и внимательно посмотрев на нас, она спросила:

— Сынки, за что же это такие ордена красивые у вас?

— Снайперы мы: фашистов бьем, бабуся, — ответил я.

— И много ли вы их уничтожили?

— Хотелось бы больше. Вот он — сто пятьдесят два, а я — сто двадцать четыре.

Услышав это, бабуся как-то нараспев запричитала:

— Миленькие вы мои, спасибо вам! Если бы каждый солдат-то так! Тогда и мой Витюшка жив бы остался…

— Отомстим мы за вашего Витюшку обязательно, бабушка!

— Ведь, поди, и вас матери ждут домой? — спросила она.

— А как же иначе — ждут, конечно! Ну, извините нас, опаздываем!

— Что ж, счастливого вам пути и удач! — И, помахав нам на прощание, пошла своей дорогой. Мы же, закинув за спину свои снайперские винтовки, поспешили к проходной.

В помещении, куда привел нас провожатый, было людно. Зная, что территория завода непрерывно обстреливается противником, я спросил:

— Не опасно ли для вас собираться в одном месте в таком количестве?

Мне спокойно ответили:

— Немножко есть! Да мы привыкли — научились, как и вы, не бояться обстрелов. Имеются и у нас укрытия, и щели мы отрыли, да только не всегда кировцы ими пользуются, — работа не ждет! Если бы мы отсиживались в бомбоубежищах, кто тогда делал бы вам снаряды, ремонтировал танки?!

Нас усадили за стол президиума, накрытый кумачовой скатертью. Мы огляделись. Перед нами сидели одетые в промасленные ватники, с противогазами через плечо и винтовками в руках делегаты от цехов завода, пришедшие прямо от станков. Лица их — худые, серые, изможденные — были суровы даже в этот праздничный день.

Собрание открыли сразу же, как только мы с Иваном уселись за столом. Будто только нас и ждали.

— Товарищи! Сегодня на торжественном собрании, посвященном дню Первого мая, присутствуют дорогие гости — лучшие воины подшефной нашему заводу двадцать первой стрелковой дивизии войск НКВД, знатные снайперы Ленинградского фронта замполитрука Евгений Николаев и Иван Добрик. Каждый из них уничтожил более сотни фашистов. О том, как они этого добились, они расскажут сами. А пока поприветствуем дорогих наших защитников!

Все собравшиеся в зале дружно встали, зааплодировали.

— Разрешите мне зачитать текст телеграммы, присланной командиром этой дивизии полковником Папченко, в которой от имени командования и личного состава он приветствует и поздравляет всех нас с праздником, — сказал председатель собрания и под гром аплодисментов зачитал телеграмму, заранее переданную мной в президиум.

Торжественное собрание прошло по-деловому. Оно было по-фронтовому коротким и содержательным.

Мы с Иваном не знали фамилий товарищей, сидевших рядом с нами. Один из них, видимо парторг завода, вместо доклада о Первомае сжато доложил собравшимся об итогах, с которыми кировцы встречали этот праздник. Говоря о трудностях в работе, созданных условиями военного времени, он сказал, что коллектив завода с успехом справился с поставленной ему задачей, справится с любым заданием и впредь.

Завод находился рядом с передним краем. Десятки бомб и снарядов ежедневно разрушали цеха и оборудование, выводили из строя людей. Отсутствие необходимых специалистов, большинство из которых были вывезены на Урал, острая нехватка топлива и сырья, голод и холод не сломили оставшихся в Ленинграде рабочих. Они были уверены в победе.

В разбитых вражескими снарядами цехах ремонтировались танки, гаубицы и пушки, делались снаряды для фронта. Случалось, что в отремонтированные уже танки садился экипаж, составленный из рабочих завода, и отправлялся прямо на передний край, вступая с ходу в бой с фашистами. Специально созданные ремонтные бригады отправлялись на передний край и там, в ходе боя, ремонтировали танки и орудия. А если было надо, члены бригады тут же становились заряжающими и подносчиками снарядов, а то и водителями танков. Многие кировцы, уйдя в ополчение, давно уже сражались на фронте. Женщины и дети становились к станкам, заменяя ушедших на фронт мужей и отцов. Докладчик, обращаясь к собравшимся, призвал приложить максимум усилий для полного разгрома фашистов.

После доклада состоялось награждение передовиков производства. Был зачитан приказ директора завода, в котором отмечались ветераны труда, лучшие люди завода.

Меня, не раз бывавшего на подобных торжествах в мирное время, удивило, что ни на столе президиума, ни поблизости от него не было привычных в таких случаях патефонов, гитар, отрезов на платье, фотоаппаратов и других подарков, обычно заранее подготовленных для выдачи. Об этом же подумал и Иван.

— Чем же их будут награждать? Чем премировать? — прошептал он.

— Сейчас все узнаем.

— За отличные показатели в работе, за подготовку молодых квалифицированных кадров и личное мужество, за выполненный раньше намеченного срока спецзаказ знатный мастер-орденоносец товарищ Буштырков Сергей Михайлович награждается… — объявил представитель дирекции завода.

И каково же было наше с Иваном изумление, когда подошедшему к столу знаменитому мастеру-орденоносцу под бурные аплодисменты сидящих в зале вручили два ордера на получение с заводского склада… полкилограмма олифы и килограмма столярного клея. На мой недоуменный взгляд сосед за столом сказал:

— Не удивляйтесь! Это для нас сейчас самая дорогая премия. Из столярного клея можно ведро холодца сварить — на несколько дней с семьей кормиться хватит. А на олифе можно что-нибудь поджаривать.

Что ж, он был прав, этот товарищ, радовавшийся за премированного мастера. Положение в городе с питанием было еще очень сложным. Несмотря на то что произошло несколько прибавок к хлебной норме и рабочие горячих цехов получали к тому времени уже по 700 граммов хлеба на день, просто рабочие — по 500 граммов, служащие — по 400, а дети и иждивенцы по — 300 граммов, этого было очень мало для истощенных голодом людей.

Когда премии, грамоты и другие награды были вручены, а награжденные выступили, слово предоставили мне.

Я не готовился специально к этому выступлению, не знал, что буду говорить рабочим. Однако впечатления этого дня, все увиденное и услышанное на заводе помогли мне. И слова пришли сами собой.

Поблагодарив за приглашение и поздравив коллектив с днем Первого мая, я пожелал всем дожить до дня Победы. Я передал им солдатское спасибо за активную помощь фронту в целом и нам, бойцам 21 — й дивизии, в частности, за храброго политрука нашей роты Владимира Михайловича Лапко, воспитанника Кировского завода. Я рассказал, как мы вместе с ним деремся с фашистами, как храбро бьются и остальные кировцы — такие, как политрук Ульянов, мой ученик снайпер красноармеец Виноградов, комбат Морозов и многие другие. Пришлось немного сказать и о том, как мы с Иваном уничтожаем фашистов, вспомнить несколько боевых эпизодов.