Сэйити Моримура - Кухня дьявола Страница 33

После 30-минутной зарядки и пробежки они возвращались к себе, умывались, а затем дежурные по столовой приносили завтрак — полную миску мисосиру, обильно заправленного свининой, и вареный рис. Это был обычный для «отряда 731» калорийный завтрак. Кусочки свинины нередко попадались со щетиной, но для выходцев из бедных крестьянских семей это все равно была роскошная еда.

После завтрака небольшой перерыв, а с 9 часов утра начинались напряженные занятия в классах.

Поскольку речь шла о подготовке ядра технического состава «отряда 731», к занятиям, на которых изучался широкий круг вопросов, предъявлялись высокие требования. Ниже приводится перечень ежедневных занятий стажеров, в скобках дается фамилия преподавателя.

Математика (профессор Такаги).

Иностранные языки — английский (военный переводчик Хано), китайский (военный переводчик Касуга).

Химия (поручик-фармацевт Абэ).

Физика (профессор Сайто).

География (доцент Хориути).

История (доцент Хориути).

Естествознание (военный специалист Ягисава).

Классическая (японская и китайская) литература (военный специалист Арики). Военное дело (вольнонаемный Нагая).

Физиология (поручик медицинской службы Сираи).

Бактериология, куда включались бактерио-аналитические методы, хроматография, методика изготовления питательной среды, методы стерилизации и дезинфекции, анатомирование животных и другие разделы (капитан медицинской службы Ито). «Обучение было интенсивным… Во время занятий в классной комнате присутствовал сотрудник учебного отдела, который сидел сзади и наблюдал за учениками, и всякий, кто начинал клевать носом, тотчас получал затрещину. Однако учащиеся занимались усердно и горели желанием „стать людьми, полезными государству“. Они жадно ловили каждое слово преподавателя, и все как один учились хорошо. Они не боялись трудностей и поразительно быстро добивались успехов», — говорит о стажерах первого набора бывший начальник одной из групп.

Камнем преткновения для стажеров была химия. Несмотря на то что многие впервые в жизни видели сложные формулы, преподаватель не упрощал программу. Подросткам приходилось зубрить химию, используя каждую минуту.

Очень трудно давалась им военная подготовка. Ребята были сообразительные, но по своему физическому развитию отличались друг от друга. Штыковой бой, рукопашный бой, «специальная подготовка» — все эти занятия велись в обстановке особой, присущей отряду строгости и дисциплины.

Бывший стажер отряда вспоминает: «Мы получали ежемесячное жалованье; после окончания учебы в отряде у нас была возможность работать лаборантами-клиницистами, особо отличившиеся из нас могли рассчитывать на поступление в Харбинский медицинский институт, чтобы в будущем стать врачами. Жилье и питание были бесплатные. Проучившись в отряде даже половину срока, можно было получить звание вольнонаемного низшего класса. Мы тогда рассуждали так: если уж попал в такое отличное место, нужно изо всех сил держаться за него».

Вечером после учебы и военной муштры подросткам давалось свободное время. В эти часы стажеры, которые днем были «ценными кадрами, воспитывавшимися в духе „отряда 731“ и готовившимися стать созидателями рая „вандао“», снова превращались в детей.

Выйдя после ужина из общежития, они поднимали головы и видели весеннее небо, облака, окрашенные закатом в золотистые, оранжевые или голубоватые тона. Кругом, насколько хватал глаз, расстилалась желтая равнина. В этот момент подростков охватывала тоска по родине. Целыми днями они слушали окрики начальника, а по вечерам, в такие вот минуты, вспоминая родные места и насвистывая знакомые с детства мелодии, чувствовали себя одинокими. Иногда у них по щекам катились слезы. «Бежать!»- вот слово, которое не давало им покоя, но, вспомнив о бедности, ждавшей их дома, они смирялись, возвращались к себе и, охваченные тоской, с головой залезали под одеяла.

Стриженые головы и тощие фигурки поступивших в отряд подростков, видимо, вызывали чувство сострадания и у старших чинов, которые невольно сравнивали их с собственными детьми. Часто преподаватели, заранее договорившись между собой об очередности, звали кого-нибудь из учеников к себе под предлогом, ну скажем, поработать на огороде. Я уже упоминал, что в «деревне Того» у семейных сотрудников отряда были свои огороды. Вот о них-то и шла речь. Работа на маленьком огороде занимала какой-нибудь час, а потом подростков приглашали в дом, где жены и дочери угощали их домашней снедью. В этом, собственно, и состояла цель приглашения. Горка сладких рисовых колобков и домашняя атмосфера, в которой чувствовалось тепло женских рук, были большим утешением для ребят.

Появление в отряде стажеров, которые всегда четко козыряли и обращались к старшим по уставу, внесло что-то новое в отрядную жизнь, и молодым военнослужащим и вольнонаемным приходилось самим подтягиваться, чтобы служить примером для подростков.

Незаметно прошел год, и, лишь когда стажеров стали распределять на работы по отделам, они начали осознавать, в какое страшное место попали.

Продолжатели дьявольского дела

По словам бывшего стажера, «каждый день в отряде, заполненный спартанской муштрой и бесконечными занятиями, приносил что-нибудь ошеломляющее».

Изумление у стажеров вызывал высокий уровень, на котором в отряде велись теоретические и практические занятия. На практических занятиях по бактериологии и иммунологии использовались микроскопы. У подростков глаза разбегались от их количества и разнообразия. Практические занятия велись в специальном кабинете на втором этаже в левом крыле корпуса 63. В просторном помещении вдоль окон на широких прочных подставках стояло в ряд более 150 оптических микроскопов «Олимпия» вместе с горелками Бунзена. В те времена ни одно высшее учебное заведение Японии не могло обеспечить каждого студента микроскопом, а в средних школах, особенно в сельских районах, нередко вообще не было ни одного прибора.

Один из стажеров вспоминает: «Мы могли сколько угодно смотреть в микроскопы, наблюдать за бактериями, о которых уже много знали… Наши глаза сверкали, и мы жадно впитывали всякую новую информацию. Мы пользовались и другими приборами. Пипетки, например, у нас были не простые, а специальные, которые служат для точной дозировки жидкостей. Практические занятия были организованы великолепно».

Подробно изучить форму и структуру бактерий позволяла специальная конструкция приборов. По-видимому, это были микроскопы, предназначенные для работы методом «темного поля». В отряде имелись также редкие в то время бинокулярные микроскопы. Кабинет был оборудован большими микроаналитическими весами, настолько точными, что, если в кабинете пролетала муха, они улавливали возникшее при этом колебание воздуха. В большом количестве имелись также платиновые чашки Петри и эксикаторы, каждый комплект которых стоил по тогдашним ценам несколько тысяч иен. Платиновые эксикаторы не окисляются, и бактерии в них не погибают.

Иной раз до стажеров доходили слухи, что «в отряде имеется значительной запас редких дорогостоящих медикаментов которых не найти во всей Японии; они привезены из Германии на подводной лодке». Надо сказать, что это были не пустые разговоры.

Чем-то экзотическим казались подросткам выложенные белым кафелем, оборудованные туалеты европейского типа которые имелись в каждой лаборатории. Однако туалеты в помещениях учебного отдела были обычными, выгребными, канализацию там не прокладывали. В отряде это объяснялось так: «Нужно, чтобы подростки на собственном опыте убедились что профилактика инфекционных заболеваний во многом зависит от санитарного состояния окружающей среды, и ощутили все преимущества чистоты».

«Шлю вам свои приветствия. Надеюсь, что вы здоровы и плодотворно трудитесь на благо государства в условиях, когда война за великую Восточную Азию вступила в решающую фазу и нами одерживаются блестящие победы. На ваши обстоятельные, полные дружеского участия письма я, из-за своей занятости, отвечаю неаккуратно, за что прошу меня великодушно простить.

В этом уголке Северной Маньчжурии, где, несмотря на весну, еще лежит снег, мы отдаем все силы, чтобы укрепить молодежь физически и духовно для победы в войне за великую Восточную Азию. Вот и сегодня, закончив занятия в классе, мы с воодушевлением отрабатываем приемы штыкового боя на нашем плацу, где снег отражает лучи заходящего солнца. Молодые люди ответственно относятся к занятиям, они полны решимости победить. Таким стало наше молодежное подразделение после года занятий…»

(Далее часть письма опущена.)

«…На прошедших в середине марта экзаменах ваш сын… получил оценки… и, успешно закончив семестр, перешел на второй курс. Он часто вспоминает родину и был бы рад увидеть здесь, в нашем подразделении, своих земляков. Он стал бы для них хорошим примером и добрым старшим братом. За год, проведенный в отряде, ваш сын… вырос и физически окреп. Прошу вас не беспокоиться о нем… (Далее часть письма опущена.)…Таковы краткие известия о нашей жизни за последнее время. Из далекой Северной Маньчжурии шлю вам пожелания здоровья и успешного служения государству. С уважением, инструктор подразделения подростков Киёдзи Нагая 10 апреля 18-го года Сёва (в Японии с вступлением на престол нового императора начинается новое летосчисление. 18-й год Сёва по годам правления нынешнего императора соответствует 1943 году)».