Иван Чигринов - Оправдание крови Страница 34

«Значит, вот для чего привез меня сюда Браво-Животовский, — прежде всего подумал Зазыба, потому что в Веремейках все сделали наоборот. — Значит, отвечать придется?»

Но ни страха, ни даже растерянности он почему-то не почувствовал, может, потому, что комендант и переводчик все еще продолжали говорить и своими голосами вперебивку мешали осознать все в полном объеме, хотя на правой щеке, ближе к виску, и задергалась у Зазыбы предательская жилка.

А вот и главное, что должен был услышать на этом совещании Зазыба, собственно, для чего его и вызвали в местечко:

— В связи с этим я должен отметить, что в некоторых деревнях волости, особенно по ту сторону реки, происходит самоуправство. Не ожидая распоряжений, там разделили колхозное имущество, посевы и так далее. Например, в Веремейках. — Комендант повел взглядом по залу, отыскал среди «мужей доверия» Браво-Животовского и дал ему знак подняться с места. — Правильно я говорю, что в вашей деревне без разрешения начали делить колхоз?

— Да, — вскочил Браво-Животовский.

— Кто в этом виноват? Браво-Животовский посмотрел на Зазыбу.

Тогда и комендант перевел свой взгляд в ту сторону.

— Кто виноват? — уже с расчетом на Зазыбу крикнул Гуфельд, хотя еще и не знал, кто должен подняться на его голос.

Зазыба понял, что надо отвечать. Медленно, словно ему мешало что-то между стульев, выпрямился.

— На каком основании вы совершили это? — зло уставился на него комендант. — Кто вы?

— Заведующий хозяйством.

— Завхоз? — уточнил переводчик.

— Да.

— А председатель где? — спросил комендант.

— Ушел вместе с фронтом.

— Он коммунист?

— Да, коммунист.

— А вы? Зазыба промолчал.

Странно, но комендант тоже не настаивал на ответе, будто что-то уже знал про Зазыбу и теперь вспомнил это.

— Так зачем же вы без разрешения поделили колхоз? — повторил он.

— Так решило правление, — ответил Зазыба и даже удивился своему спокойствию. — У нас, но артельному статуту, в хозяйстве один человек ничего не решает. Ни председатель, ни заведующий хозяйством, ни бригадиры, никто другой. Для решения колхозных дел мы избрали правление. Правление все и решало. Так что…

— Ну, мы с этой грамотой вашей немного знакомы, — не поправилось такое обтекаемое и, в сущности, уклончивое объяснение Гуфельду. — Вас не предупреждали о персональной ответственности?

Зазыба недоуменно пожал плечами.

Тогда комендант перевел колючий взгляд па Браво-Животовского.

— Не успел я, господин комендант, предупредить его, — неожиданно соврал тот, конечно, ни он сам, ни Зазыба не забыли о разговоре, который произошел на спаса, а потом, на следующий день, уже в поле. — Покуда приехал от вас в деревню, там все и кончилось. Действительно, правление решило. Правда, оно теперь не в полном составе, не хватает членов правления, поэтому собрание можно считать неполномочным.

Видимо, эта последняя подробность не имела для коменданта никакого значения, он тут же недоверчиво глянул на штатского, что-то возмущенно сказав ему. Но тот не стал переводить слова коменданта «мужам доверия», только усмехнулся.

— В каком состоянии теперь хозяйство? — быстро перевел он следующий вопрос.

— Все поделено, — ответил Зазыба. — Колхозники трудятся индивидуально.

— Мы выясним, кто виноват в этом, — предупредил его комендант, и по тому, как поглядел он и на Браво-Животовского, стало понятно, что он уже объединил их с Зазыбой. — Кстати, это касается не только веремейковцев. Я отмечал, что без нашего позволения затеяли делить колхозы и в других деревнях. Чтоб вы знали, виноватых будем искать повсюду. А вы можете сесть, — милостиво разрешил он веремейковцам.

И они опустились на свои места.

Пока Зазыба скрипел стулом, усаживаясь, Захар Довгаль, наклонившись к его плечу, успел шепнуть:

— Недаром говорят: раз не сумел отсечь руку своему лиходею, так лобызай ее теперь.

— Нам осталось обсудить с вами еще несколько важных вопросов, — перебирая бумаги, продолжал между тем комендант. — Скоро вы начнете получать от нас разные циркуляры, согласно которым будете действовать. Административное устройство по волости утверждено такое: в самой волости — управа, в которой бургомистр, писарь, счетовод, агроном, а также волостная полиция порядка; в деревне — староста, заместитель волостного агронома, один полицейский из расчета на двадцать — тридцать дворов. У нас уже есть бургомистр. Это пан Брындиков. Поздравьте его.

В первом ряду зашевелился и встал во весь рост сутулый бургомистр, бывший председатель сельпотребсоюза.

— Есть писарь, — продолжал комендант, — есть счетовод. Пришли добровольцы и в полицию. Таким образом, что касается волостной управы, то здесь у нас все как полагается. Но еще не в каждой деревне есть старосты. Не выбраны заместители волостного агронома. Правда, мы с этим сознательно задержались немного, потому что там, где остались на месте председатели колхоза, все руководство по административной части выполняют они. Теперь необходимо ускорить избрание старост там, где были распущены без разрешения колхозы. Надо также учесть, что не хватает и полицейских. Я подчеркиваю, на каждые двадцать — тридцать дворов для охраны порядка надо иметь по одному полицейскому, значит, на деревню в сто дворов необходимо не меньше пяти. Порядок должен строго соблюдаться. Недаром же мы назвали полицию полицией порядка. На этом и закончим.

Переводчик не успевал повторять за ним по-русски, поэтому тишина в зале устанавливалась не сразу.

— Если есть вопросы, — сказал штатский после всего, — господин комендант с удовольствием ответит вам.

Первым проявил интерес смуглый мужчина, что сидел рядом с Абабуркой.

— Скажите, — он откашлялся, — а какое административное руководство установлено в районе?

— Я отвечу, — кивнул комендант. — Во-первых, районная управа, имеющая отделы народного образования, финансов, а также сельхозгруппу, которой подчинены заготовительные и налоговые органы. Во-вторых, в районе функционируют военные власти, которым подчинена и гражданская администрация.

— Тогда скажите, — не садился сосед Абабурки, — как по дать будет устанавливаться, по каким нормам?

— Этот вопрос еще как следует не разработан, — ответил комендант, — но скоро и здесь будет внесена ясность. Скорей всего, для большего удобства, пока не состоялся переход на индивидуальное землепользование, будут использованы материалы советских комитетов по заготовкам, в основу которых лягут нормы бывших государственных поставок по всем видам налогов. Вместе с тем я хотел бы подчеркнуть, что наиболее остро стоит вопрос не о податях, а об уборке урожая. Особенно в колхозах: Что же касается индивидуальных хозяйств, как тех, которые достались нам от Советов, так и тех, что создались уже в новых условиях, то и здесь будут определены соответствующие нормы. Понятно?

— Да.

С другого конца зала, не с самого ли последнего ряда, тоже послышался голос:

— Я правильно понял вас — раз в районной управе создан отдел народного образования, значит, и учеба в школах будет возобновлена? Когда это может произойти? Обычно у нас в школах занятия начинались с первого сентября, а эти сроки уже давно прошли.

— Да, действительно, — выслушав перевод, как будто обрадовался Гуфельд. — Новая власть образованию вашего народа будет придавать не меньшее значение, чем большевики. Но более подробно вам на этот вопрос может ответить бургомистр. Пан Брындиков, подойдите сюда и расскажите мужам доверия все, как есть. Вы же, кажется, присутствовали уже на школьном совете в Крутогорье?

Бургомистр вышел к столу, показав собравшимся свою красную, хорошо откормленную и отпоенную на сельпотребсоюзовских харчах физиономию.

— Да, — торопливо начал он с некоторым беспокойством. — Мы в управе уже имеем кое-какие инструкции на этот счет. Начальное народное обучение должно быть совершенно бесплатным. Надлежащее внимание будет придано также разработке и усовершенствованию общего и специального среднего образования. Что же касается сроков, то тут действительно мы в районе опоздали. Придется начать учебу в школах позже: если не первого октября, то где-то в ноябре уже обязательно надо провести укомплектование школ и учителями, которых, кстати, мало осталось в районе, и учениками.

— Тогда скажите еще, — послышался другой голос, уже ближе к Зазыбе; принадлежал он загорелому человеку в темно-синей сатиновой косоворотке, — какие предметы будут преподавать в школах?

— Немецкий язык прежде всего, — начал перечислять бургомистр, — затем закон божий, химия, физика, ботаника, зоология, арифметика с алгеброй и геометрией, ну, и русский язык, конечно.

— А белорусский?

Наверное, бургомистр не имел на этот счет определенных инструкций, потому что сразу же повернулся к коменданту. Тот долго, даже слишком долго слушал переводчика, несколько раз переспрашивая его о чем-то, наконец одобрительно закивал головой.