Юрий Корчевский - Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» Страница 34

Куракин не нашелся что ответить и только махнул рукой. Другие бы и рады медаль носить, да не заслужили.

В полк приехала с концертом фронтовая бригада артистов. Посмотреть и послушать выступление народу собралось много, даже из соседних подразделений пришли. Не часто на фронте такое бывает, Павел – так вообще в первый раз увидел.

Из грузовика с откинутыми бортами устроили сцену, а командир и солдаты уселись прямо на земле.

Голос у молоденькой певицы был слабый, но исполняла она репертуар с душой, и аплодировали бойцы, не жалея рук.

После окончания концерта расходиться не хотелось. Бойцы постарше – из тех, кто до войны жил в городах и посещал театры или концерты, сравнивали свои впечатления. Павел помалкивал – он живого артиста видел впервые. По радио до войны слушал Лемешева, Козловского, но больше любил Утесова.

На следующий день батарея САУ получила приказ выдвинуться к передовой и поддержать огнем наступление нашей пехоты. Урча моторами и выбрасывая клубы сизого солярочного выхлопа, самоходки заняли указанные позиции.

Сначала по позициям немцев произвели артиллерийский налет дивизионные и полковые пушки, и на переднем крае немецких войск бушевали разрывы. Казалось – оборона немцев разрушена, подавлена. Но когда наша пехота дружно поднялась из траншей и окопов, они со стороны немцев встретили интенсивную стрельбу из всех видов стрелкового оружия.

– Самоходки, вперед! – услышал Павел в наушниках. – Подавить огнем пулеметные гнезда!

САУ дернулась и пошла вперед, миновав наши траншеи, оставленные солдатами, – под пулеметным огнем они залегли на нейтралке.

Павел высматривал для себя цели. Вот из ДзОТа почти непрерывно бьет пулемет.

– Толя, пулемет видишь?

– Вижу.

– Подави. Игорь, остановка.

Самоходка остановилась, клюнув носом. Наводчик выстрелил. Осколочный снаряд угодил в угол ДзОТа. Пулемет замолк, но через минуту «заговорил» снова.

– Толя, еще раз! Целься лучше!

Грянул выстрел. На этот раз снаряд попал прямо в амбразуру. От ДзОТа полетели бревна, земля.

Пехота поднялась в атаку.

И почти тут же по броне раздался щелчок. Через мгновение в глазах появилась резь, в носу – жжение, горло запершило.

Павел сначала не понял, что случилось. Может, после выстрелов наглотался пороховых газов? Однако весь экипаж тер глаза и кашлял.

Через несколько секунд в самоходке нечем стало дышать.

– Всем покинуть машину! – скомандовал Павел. Он еще не знал, не понял, что произошло. Было ясно только одно – экипажу необходимо спасаться.

Натренированный экипаж быстро покинул машину, прихватив автоматы.

От огня немецкой пехоты укрылись за самоходкой. Парни кашляли, из глаз текли слезы.

– Командир, что случилось?

А Павел и сам не знал.

Их объехала самоходка из другого взвода и почти сразу же резко остановилась. Распахнулись люки, и экипаж стал выпрыгивать на землю.

– Глядите, парни, они – как и мы!

Экипаж второй самоходки тер глаза и кашлял. значит, дело не пороховых газах – немцы применили какую-то новинку.

Подошла еще одна самоходка, и из люка высунулся Куракин.

– Подбили?

– Нет, сами не поймем, в чем дело. Глаза режет, дышать нечем. Вон, у ребят из той самоходки такие же проблемы.

Куракин выругался, вылез из самоходки и подбежал ко второму экипажу.

– Струсил экипаж?! Слезы на глазах? Вот я сейчас проверю!

Куракин забрался в самоходку Павла, но тут же выскочил. Он кашлял, плевался и страшно матерился.

– Вы что, на пол дрянь какую-то пролили? Дышать нечем!

– Это еще люки открыты, – в тон ему отозвался Павел. – Мы едва концы не отдали.

– После боя проверим!

Куракин забрался в свою самоходку и рванул вперед – ведь бой продолжался. Обе самоходки так и остались стоять на нейтралке, а экипажи топтались вокруг машин. Пехота продвинулась вперед, и стрельба теперь доносилась издалека.

Судя по звукам, нашим удалось пройти километра полтора-два. После двух автоматная стрельба не слышна, а после трех – винтовочная, и все фронтовики это знали.

Откуда-то сбоку, параллельно траншеям появилась самоходка комбата. Она тормознула около Павла. Из люка выбрался комбат Гусев и зампотех Малков.

– Товарищ капитан! – вытянулся перед ним Павел.

– знаю, мне Куракин по рации доложил. Малков, осмотри машину.

Зампотех обошел самоходку и вернулся.

– Ничего подозрительного, необычного не слышно было?

– Бой шел, мы стреляли, мотор шумел. Но показалось, что щелчок по броне был звонкий.

– Не показалось, сержант. Идемте.

Комбат, зампотех и Павел подошли к самоходке.

– Смотрите, – Малков ткнул пальцем в боковой броневой лист. Там виднелось маленькое отверстие.

– Пуля, что ли? – неуверенно спросил Павел.

– Она самая, только из бронебойного ружья.

– Малков, подожди! – вскинул руку комбат. – При чем здесь пуля?

– Есть у немцев противотанковое ружье. Вроде обычное, калибр всего 7,92 мм, как у обычной пехотной винтовки. Только скорость полета пули просто бешеная, и пуля имеет химический наполнитель – хлорацетофенон.

– Малков, ты по-человечески, без мудреных названий объясни, – не уяснил комбат.

– Вот я и говорю. Пуля была с отравляющим веществом. Экипаж, можно сказать, отравился.

– Товарищ комбат, со второй самоходкой такая же беда.

Все прошли ко второй самоходке. зампотех осмотрел САУ и, найдя отверстие от пули ПТР, ткнул в него пальцем:

– Можете полюбоваться.

– Вот подлюки! – выругался комбат. – И что теперь делать?

– Отравляющее вещество нестойкое, надо проветривать самоходку еще часа два. Потом желательно пулю найти и выбросить.

– Сазонов, Ильин! задачу поняли?

– Так точно! – Оба командира самоходных орудий вытянулись по стойке «смирно».

– Догоните потом. А то я уже грешным делом подумал – струсили. Только страшно было – сразу два экипажа. Да и немецких танков не было. Слава богу, разобрались без контрразведки.

Комбат и зампотех забрались в самоходку и уехали, а экипажи перевели дух. Если бы не зампотех, их могли бы обвинить в трусости на поле боя – ведь повреждений самоходки не имели.

Трусами и дезертирами занималась военная контрразведка СМЕРШ. После допросов дела передавались в трибунал, а дальше – разговор короткий. В лучшем случае – штрафбат, в худшем – расстрел. И практически зампотех сейчас спас два экипажа от необоснованных обвинений. Хорошо еще, знающий попался, но ведь были такие случаи на фронте, ходили разговоры. Однако только сейчас каждый примерил ситуацию на себя.

Часа через два Павел решил спуститься в самоходку. запах внутри оставался едким, но несколько минут можно было выдержать. Павел осмотрел все закоулки и щели, но пулю нашел. Она была маленькой, конец сплющен от удара.

Брезгливо подхватив ее пальцами, как дохлую мышь, Павел вылез на крышу боевой рубки.

– Вот она! – и бросил пулю на землю.

Оба экипажа с любопытством уставились на пулю. Внешне пуля – как пуля, с виду – обычная немецкая винтовочная. А сколько бед экипажу могла принести!

Глядя на Павла, командир второй самоходки тоже полез в боевую машину. Он быстро нашел и выбросил пулю.

Дышать отравляющим веществом, пусть даже и остатками паров, никто не хотел, а противогазов не было, хотя по штату они были положены. И потому решили подождать еще немного – пусть выветрится.

Самоходчики уже стояли в восточных районах Польши. Наступление Красной Армии после операции «Багратион» в Белоруссии выдохлось. Ставка выпустила директиву – занять оборону и стоять насмерть. Вовсю работала наша авиационная и армейская разведка.

Немцы же лихорадочно укрепляли свои позиции, строили бетонные укрепления на берегах Вислы. После открытия 6 июня 1944 года второго фронта для наших войск ничего не изменилось, поскольку основные силы немцы держали на востоке. Русские были для них главным, самым сильным и самым страшным противником. Активизировались отряды АК – Армии Крайовой, руководимой польским эмигрантским правительством в Лондоне.

Первое время, после прихода Красной Армии на польские земли, аковцы сотрудничали с советским военным командованием и даже проводили совместные боевые действия против немцев. Но потом они попытались в освобожденных районах Польши поставить своих людей в администрации городов и сел.

По приказу свыше сотрудники НКВД и СМЕРШа арестовали польских офицеров, а рядовой состав разоружили и мобилизовали в Войско Польское генерала Берлинга.

Бойцы АК ушли в подполье и стали активно вредить Красной Армии. Доходило до боестолкновений. Но поскольку Красная Армия имела опытных фронтовиков и тяжелую технику, большие отряды были уничтожены или рассеяны. Аковцы перешли на партизанские методы войны – они рвали связь и стреляли в спины бойцам Красной Армии. Ни Венгрия, ни Чехия, ни Румыния – даже Финляндия такого себе не позволяли. А поляки ненавидели всех – немцев, русских, украинцев. И со всеми вели боевые действия.