Павел Хадыка - Записки солдата Страница 34

Наша дивизия была полностью укомплектована по штатному расписанию и хорошо обеспечена вооружением. Она занимала оборону в районе деревень Соколово, Еромкино, Аничково — юго-западнее шоссе Великие Луки — Невель. По всему фронту шли тяжелые бои с противником, пытавшимся прорваться к Великим Лукам.

После перегруппировки сил 22 августа вечером немецко-фашистские войска, прорвав наконец оборону наших соседей слева и левый фланг нашей дивизии, начали заходить нам в тыл. Захватив дороги на Торопец, немцы пустили танки со стороны Великих Лук, пытаясь окружить нас и уничтожить. Отступив, наши войска остановили противника на рубеже Западная Двина, в ее верхнем течении.

Мне пришлось выбираться из окружения. Очень сильный бой произошел в 6—8 километрах восточнее Великих Лук, в районе деревень Пески — Борок, где немцы преградили отход нашим войскам к Торопцу. Мы взяли севернее. Вспышки выстрелов немецкой артиллерии и их осветительные ракеты служили ориентирами ночью. Мы шли по полям и перелескам, уклоняясь от столкновения с сильными группами противника.

Второй заградительный огонь немцы открыли утром следующего дня вдоль реки Кунья у деревень Суворово — Усвята, но, к счастью, был близко лес, в нем мы и скрылись. Конный транспорт и автомашины двигались значительно севернее нас. Реку Кунья пришлось переходить дважды.

Весь день мы двигались на восток, в основном лесом.

Мне уже пришлось до этого один раз выходить из окружения, когда оставили Себежский укрепрайон. Тогда все командиры и бойцы были на своих местах. При встрече с противником мы организованно принимали бой, искали слабое место в обороне немцев и прорывались. Здесь же все перемешалось, не было четкого командования.

Хотелось есть. На огороде маленькой деревушки я нашел три огурца и сорвал их. Кто-то дал две отваренных картофелины. Где он взял их, я не спросил. Съел — стало легче. Завязался разговор с идущим рядом. Постепенно вокруг меня образовалась группа людей. Впереди тоже шла большая группа военных. На опушке леса нас остановили и приказали разобраться по частям.

Из 179-й дивизии собралось более трехсот человек, но не было полковника Гвоздева и командиров полков. Из штабных работников оказался я один. Разбив людей на три группы, я дал им названия — 1-я, 2-я и 3-я роты, выделил командиров и приказал составить списки людей. Затем повел их за другими подразделениями в направлении Торопца.

Заночевали в лесу, костров не разжигали, так как часто пролетали фашистские самолеты. В деревне Ватолиха нам выдали по 250—300 граммов хлеба, собранного у населения.

На следующий день, 31 августа, к нам присоединилось еще несколько групп людей. Здесь я встретил начальника отделения штаба нашей дивизии старшего лейтенанта Усачева. Нашлось несколько человек, знающих меня еще по 257-му пулеметному батальону, в том числе и два бывших разведчика, представленных к награде.

У старшего лейтенанта Усачева сохранилась печать дивизии. Мы решили попытаться восстановить нашу дивизию. С этой целью Усачев выдал на мое имя удостоверение, подтверждающее, что я сопровождаю обоз и личный состав в район сосредоточения — в деревню Рожанка.

Мы с Усачевым понимали, что удостоверение, выданное начальнику отделения дивизии капитану и подписанное другим начальником отделения старшим лейтенантом, не внушает доверия. Но другого выхода не было. Надо как-то собрать людей.

Деревню Рожанка выбрали по карте, как более подходящий населенный пункт, расположенный вблизи главной магистрали, к которой устремились все выходящие из окружения.

В районе Торопца стояли в обороне наши войска, и всех отходивших задерживали и направляли в свои части. Остановивший мою группу командир потребовал предъявить документ, куда подразделение следует. Я показал усачевское удостоверение. Он проверил меня и Усачева, знаем ли мы командный состав дивизии, записал район, куда следуем, и разрешил вести группу в деревню Рожанка.

В Торопце мы получили на людей продукты, которые были крайне необходимы. Здесь к нам присоединилось несколько подвод конного транспорта. Колонна постепенно увеличивалась.

В районе Андреаполя тоже стояли в обороне наши войска. И здесь нашему проходу в деревню Рожанка никто не воспрепятствовал.

Рожанка стала пунктом сбора 179-й стрелковой дивизии. Через два-три дня собралось достаточно людей для восстановления одного полка. К нашей общей радости, группой работников штаба было вынесено из окружения и доставлено сюда Знамя дивизии. Вскоре прибыл к нам командир дивизии полковник Н. Г. Гвоздев.

Сначала восстановили 234-й стрелковый полк. На должность командира полка из штаба 22-й армии прибыл капитан Афанасий Дмитриевич Ширяев. Комиссаром полка назначили батальонного комиссара Василия Степановича Белова, меня — помощником командира полка. Начальником штаба полка стал старший лейтенант Чекунов.

Прибытие в Рожанку людей из окружения продолжалось несколько дней. С одной группой пришел капитан Иван Петрович Булгаков, его, раненного, привели бойцы.

По восстановлении связи с командованием 22-й армии к нам стало прибывать пополнение и вооружение. Дивизия получила район обороны у деревень Васильево, Терешено, Алексеево, Кочергино, Козлово. Хотя у нас был только один полк, район отвели шириной на полную дивизию.

Вскоре восстановили дивизионную артиллерию, на должность начальника прислали майора Дмитрия Дмитриевича Плеганского. Полк получил 82-миллиметровые батальонные минометы и значительно пополнился конным и автомобильным транспортом.

Походных кухонь и другого хозяйственного инвентаря в полку пока не было, пищу приходилось готовить в котлах из бань и скотных ферм, а на передовую доставлять в ведрах.

Как-то скоро восстановили 215-й стрелковый полк, немного позже 259-й.

В районе деревни Васильево шли напряженные бои. Примерно в десятых числах сентября немцы пытались захватить деревню, им удалось даже просочиться в наши тылы. Они открыли огонь из минометов и автоматов, пытаясь вызвать панику. В бой вступили даже работники штаба и хозяйственники, а подоспевшее подразделение резерва отрезало фашистам путь отхода. Немцы дорого заплатили за свою дерзость. Ни отступления, ни паники в нашем полку они не вызвали. Незначительно пострадал только наш конный транспорт.

Этот бой с немцами был очень поучительный. Он подтверждал, что при хорошей организации обороны и своевременной поддержке резервов никакие прорывы фашистов не страшны.

Справа и слева нашей дивизии прочно занимали оборону другие части. Фронт 22-й армии снова стабилизировался. Наладилось обеспечение вооружением и боеприпасами. Хлеб и овощи доставлялись своевременно. Хже было с мясому и жирами.

В одном из боев в сентябре 1941 года в районе деревни Кочергино погиб командир нашей дивизии полковник Николай Григорьевич Гвоздев. Вместо него прибыл комбриг Николай Иванович Кончиц, но и он покомандовал не больше месяца.

В начале октября, по приказу командования, наша и соседние дивизии оставили позиции в районе Андреаполя и перебазировались в район Большого Коша, Селижарово. На левом берегу Волги заняли оборону, оборудовали новые позиции. Но вскоре и их оставили и отошли в район Осташково. Как позже мы узнали, тяжелая обстановка для нас сложилась на правом крыле Западного фронта.

Отход был значительным, он занял несколько дней. Полки шли колоннами, в основном в ночное время. Днем занимали оборону.

С болью в сердце оставляли мы свою территорию. Но отходить надо, этим мы сохраняли войска и технику, боеспособность воинских соединений, которые могли потом перейти в наступление.

Октябрь и ноябрь дивизия стояла в обороне в районе Кувшиново — Ранцево — Брилево. Особенно тяжелые бои начались со второй половины октября, после прорыва немцев у Ржева и захвата ими города Калинина. Одна и та же местность несколько раз переходила из рук в руки. Немцы пытались отбросить наши войска к Вышнему Волочку, но мы прочно удерживали свои позиции. Хотя наши части несли большие потери, но и немецко-фашистские войска постепенно выдыхались и в конце концов перешли к обороне.

Штаб 234-го стрелкового полка 179-й стрелковой дивизии. Во втором ряду (стоят): второй справа — командир полка майор А. Д. Ширяев, третий справа — военком полка батальонный комиссар В. С. Белов. Сидит второй слева — начальник штаба старший лейтенант Чекунов.

Из Осташково наша дивизия шла уже только вперед. Для меня окончился отход в глубь страны.

С конца октября дивизией командовал полковник Кузьма Иванович Сазонов, комиссаром был полковой комиссар Мациевский, начальником штаба — майор Политаев.

В ноябре к нам приезжали член Военного совета фронта корпусной комиссар Д. С. Леонов и начальник штаба армии полковник М. А. Шалин. Впервые за войну было торжество. Член Военного совета фронта вручал правительственные награды командирам и бойцам. Ордена Красного Знамени получили Г. А. Мартиросов и я, орден Красной Звезды — лейтенант В. М. Попов, медали — четыре бойца, двое из них (разведчики из бывшего 257-го пулеметного батальона) получили медали «За отвагу». Всего наградили семь человек.