Александр Родимцев - Добровольцы-интернационалисты Страница 34

Пробираться по фронтовым дорогам трудно. Беспрерывно, колонна за колонной, двигались машины с продовольствием, боеприпасами, автоцистерны с горючим. Шли танки, артиллерия, пехота. Обгоняя колонны, наша машина на одном из разъездов недалеко от станции Котлубань на большой скорости сползла в кювет. Мы выскочили и стали помогать шоферу. Но как ни старались, результаты были плачевными. Я вышел на дорогу, остановил одно из подразделений и попросил сержанта помочь.

— Есть, товарищ генерал! На руках вашу красавицу вынесем. — И он отдал приказание. Рослые ребята, оставив пулемет, быстро вытащили машину.

— Эге-ге… Где это, браток, вашу «эмку» дуршлагом сделали? — стряхивая глину, спросил шофера один из солдат.

— Восемьдесят пять пробоин, как есть, — ответил наш водитель. — Это визитные карточки фрицев.

— Омбре, кэ киерис ту?[4] — вдруг услыхал я за спиной и обернулся: какой-то лейтенант о чем-то по-испански говорил с сержантом.

Увидев меня, он четко бросил руку к козырьку фуражки, и… его черные как смоль брови поползли вверх.

— Омбре, товарищ генерал, это вы?

— Рубен?

Мы крепко обнялись, расцеловались. Бойцы пулеметной роты окружили нас и с большим удивлением смотрели на меня и своего командира. Многие думали, что генерал просто благодарит командира за то, что его продырявленную «эмку» вытащили на дорогу.

Я поздравил Рубена с высокой правительственной наградой, звал к себе в 13-ю гвардейскую.

— Благодарю, — ответил Рубен. — Я привык к своим бойцам, а там дело командования.

Это был уже не тот юный Рубен, которого я знал раньше. Заметно повзрослевший, возмужавший. Лицо его было осунувшимся и бледным.

— Много прошагали? — спросил я его.

— Да уже скоро сутки, как идем. Осталось немного — пятнадцать-двадцать километров.

— Как твоя рана?

— Рана-то заживает, — улыбнулся он веселой и такой знакомой улыбкой. — Однако, товарищ генерал, не заживет боль от утраты боевых друзей. Много хороших парней схоронили. Вот и в роте, которой мне поручено командовать, самому старшему двадцать. Но они идут в бой с полной решимостью, со знанием дела, а если потребует обстановка — и жизни не пожалеют.

И он заговорил о зверствах, чинимых фашистами.

— Хочется скорее в бой, руки чешутся. Так бы и схватился с этими разбойниками.

— Желание у вас хорошее, но не торопитесь. Война теперь не та, что была в Испании. Гитлер сосредоточил сейчас против нас экономику, технику и вооружение всей Европы. Хочет в мире установить «новый европейский порядок».

— «Новый порядок», — он хмыкнул. — Расстрел женщин, стариков и детей — это «новый порядок»? Сожженные города, деревни — это «новый порядок»? Нет! Это варварство, обдуманное, заранее спланированное и потому более страшное, чем вандализм азиатских дикарей Батыя и Чингисхана. И мы должны навсегда с ними покончить. — Он обвел взглядом своих солдат. — И мы навсегда покончим. Силища у нас неимоверная.

Я поблагодарил Рубена за помощь, пожал руку и сел в машину. Мы расстались на долгое время. В Сталинграде я еще раз услышал о нем.

Как-то в разгаре боев в штаб заглянул Евгений Долматовский и весело бросил:

— Есть новость, Александр Ильич. У вас где-то поблизости земляк воюет.

Мой собеседник немного потомил меня, а потом выпалил:

— Рубен Ибаррури!

— Знаю, — ответил я. — Он еще покажет себя. Четвертая встреча с Рубеном Ибаррури состоялась весной 1965 года. Я пришел к нему в мирные дни, после митинга, посвященного 22-й годовщине разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. На мраморной плите величавого памятника была закреплена фотография. Ниже подпись:

«Герой Советского Союза Рубен Руис Ибаррури, погиб смертью храбрых под станцией Котлубань».

— Здравствуй, Рубен! Вот мы и свиделись. Посмотри кругом: земля наша теперь свободна. То, о чем ты мечтал, сбылось — «коричневая чума» уничтожена. Вечная память тебе, друг!

Вместе с маршалами, генералами, офицерами и солдатами мне выпала честь возложить венок у подножия памятника погибшим защитникам Сталинграда. Это и тебе, Рубен, наш венок.

Несколько лет тому назад у меня состоялась неожиданная встреча. По телефону позвонила незнакомая женщина.

— Мария Тузикова, — представилась она. — Я работала санитаркой в госпитале под Сталинградом. У меня на руках умер Рубен Руис Ибаррури.

Через несколько дней она сидела у меня дома и рассказывала о последних часах Рубена.

Его привезли в маленький госпиталь, который располагался в Ахтубе. Рубен был без сознания. Его положили в отдельную комнату. По опыту она знала, что ранение его смертельно. Лейтенант метался. Черные волосы слиплись. Пересохшими губами он все время повторял: «Мама… мама… жизнь, пить хочу».

Это были его последние слова. Не приходя в сознание, он скончался. Прилетевший из Саратова профессор уже не застал его в живых.

Впоследствии от Долорес Ибаррури я получил книгу «Единственный путь», которая воскресила в памяти многие героические эпизоды борьбы в Испании, помогла встретиться вновь со старыми боевыми друзьями, заставила задуматься о будущем свободолюбивого народа Испании.

И я написал Пасионарии:

«Ваши воспоминания раскроют многим глаза на истинные события войны в Испании, помогут молодому поколению понять причины поражения, вдохновят на новую борьбу с фашизмом. Убежден, что время освобождения Испании не за горами».

Примечания

1

Кароль Сверчевский (1897—1947) родился в Варшаве, в рабочей семье, был рабочим-металлистом. Во время первой мировой войны эвакуировался в глубь России. В 1917 году вступил в Красную гвардию, принимал участие в Октябрьской революции, в гражданскую войну сражался в рядах Красной Армии. В 1927 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.

В Испании генерал Сверчевский, известный под именем бесстрашного генерала Вальтера, командовал 14-й интернациональной бригадой добровольцев, потом 35-й интернациональной дивизией, в которую входила и 13-я польская бригада имени Я. Домбровского. Участвовал в обороне Мадрида, руководил наступлением республиканских войск на реке Эбро.

В дни Великой Отечественной войны Сверчевский — в рядах Советской Армии, а после возникновения в 1943 году Союза польских патриотов принял активное участие в организации Польской армии в СССР. Был заместителем командующего 1-м корпусом, затем заместителем командующего 1-й Польской армией, а с 1944 года командующим 2-й армией Войска Польского. После войны генерал Сверчевский был заместителем министра обороны Народной Польши, 28 марта 1947 года предательски убит фашистскими агентами империализма.

2

Поррон — национальная испанская посуда, из которой пьют вино.

3

Под этим именем в республиканской Испании сражался Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский.

4

Человек, что ты хочешь?