Юрий Костин - Немец Страница 35

—Замечательно. Таким образом, никаких зацепок и следов у нас нет.

—Совершенно. Единственное, что у нас есть — половинка уха…

—Что?

—Я расспросил того остолопа из «Кемпинского», и он смог мне, с грехом пополам, описать старика, который рылся у тебя в номере. В общем, старик как старик, только вот левое ухо у него изуродовано.

—Уже кое-что.

—А что нам это даст? Я-то думал, он и в нашем доме побывал. Мы в полицию сразу сообщили. Приехал офицер, осмотрел дом, поговорил с соседями. Так вот, соседи никакого старика не видели. Но Эльза, наша знакомая, что живет неподалеку, заметила, как у дома крутилась женщина. Раньше она эту женщину здесь не видела. Но описать ее, однако, не смогла, потому что, говорит, далеко было, не разглядеть.

—Когда это случилось?

—Вчера, около пяти вечера. Отец гостил у приятеля, а мы с тобой в отеле регистрировались.

—Так, Ральф, давай подумаем, что такого ценного могло содержаться в письме твоего дяди. Во-первых, упоминание о непонятных бумагах…

—Во-вторых, имя. Там есть имя этой его знакомой из Воронежа.

—Кати Зайцевой?

—Да. Катя Зайцева, похоже, единственный человек, который знает, что это за бумаги. Или знала.

—Думаю, не единственный. Есть еще тот, кто, видимо, настолько много знает про эти бумаги, что готов идти на воровство, лишь бы их раздобыть. У меня нехорошее предчувствие.

—Детектив какой-то. И мы в нем — действующие лица.

—Детективы лучше смотреть дома, лежа на диване. Может быть все, что произошло — череда случайностей? Хотя, нет. Дед был у меня в номере, книжку стащил. У вас из дома украли письмо в рамке. Бред какой-то. Интересно, что дальше?..

Окружающий пейзаж действовал успокаивающе, как валериановые капли. Широкая река, лениво несущая свои воды… Словно игрушечные, домики на противоположном берегу… Старая крепость на холме… Украшенный цветочными горшками вход в биргартен… Здесь хотелось остаться навсегда.

Антон с досадой вспомнил аэропорт Шереметьево, подумал, что в Москве его никто не ждет, но после, как обычно, живо представил себя в качестве эмигранта без капитала за душой, рассекающего на велосипеде по здешним улочкам, и патриотические настроения взяли верх.

—Антон,— Ральф потряс приятеля за плечо, словно хотел разбудить.— Нам надо ехать в Воронеж, чтобы встретиться с Катей.

—Надо сначала узнать, жива ли она.

—Даже если нет, должны остаться родственники. Может, они прольют свет на эту историю.

—Ты прав, конечно… Черт возьми, Ральф!— Антон чуть не свалился в реку от внезапно охватившего его волнения.— Нам надо срочно ехать в Воронеж! Ведь те, кто идет по нашему следу, тоже должны туда отправиться. Если, конечно, следовать элементарной логике.

—Разумеется! Не думаю, что они остановятся, похитив у нас книжку и письмо.

—Как у тебя обстоят дела с российской визой?

—Полный порядок. Многократный въезд, виза действительна еще два месяца.

—Отлично. Погоди.

Антон достал телефон и быстро набрал номер своего друга Игоря. Тот ответил через несколько секунд.

—Игорек, привет! Да, да… Все нормально. Погоди, сейчас не об этом. Слушай, я к тебе скоро приеду. Да. Нет, по делу… Расскажу при встрече. Смотри, Игорь, я буду не один. Со мной приедет мой приятель из Германии. Закажи два номера. Начиная с послезавтра, думаю. Где? Мне, в общем, все равно. Ну, скажем, давай в «Арт-отеле» — там, по крайней мере, менеджмент американский, а не ваш деревенский… Ладно, наши, как ты говоришь, москальские привычки после обсудим. Есть еще одно дело: поищи женщину, которую зовут Екатерина Зайцева. Ей должно быть лет семьдесят пять — восемьдесят. Особых примет нет, знаю только, что во время войны она жила в Воронеже. Так, что еще? Возможно, ее могли репрессировать, так как она общалась с немцами в каком-то офицерском клубе. Да нет… она учительница была. Кстати, вот тебе и еще одна наводка. Если женщину не найдешь, родственников ищи. Игорь, друг, это очень важно. Это мне нужно, понял? Отлично. Все, пока.— Антон повернулся к Ральфу: — Я говорил с другом из Воронежа. Он там все и всех знает. Поможет нам. Давай заказывать тебе авиабилет.

—Договорились. Мне только нужно в офис заехать и в фитнес-клуб — я обещал сегодня внести годовой членский взнос.

—Тогда поехали.

Фитнес-клуб «О Синитри» считался достопримечательностью города. В элегантном современном здании при помощи новейших систем и оборудования сохранялось и укреплялось здоровье немецкой нации. Правда, по слухам, владел всем этим хозяйством гражданин России.

Здесь Антона угостили чашечкой итальянского кофе, который он с удовольствием потягивал, рассматривая клубный ресепшн, похожий на стойку бара в модном ночном заведении.

Решив финансовый вопрос, Ральф тут же по телефону заказал билет на вечерний рейс «Аэрофлота» до Москвы.

—Хорошо, что сегодня четверг, с местами никаких проблем,— сказал он, когда они подходили к автомобильной стоянке для членов клуба.— Ты поменяешь свой билет?

—Да,— ответил Антон.— Это нетрудно. У меня бизнес-класс.

—Будем контролировать оба салона,— пошутил Ральф.

—Полетим вместе. Я договорюсь с экипажем.

—Антон, ты какой-то напряженный.

—Ты тоже не выглядишь счастливым, Ральф.

—Это неудивительно. Но ты печален…

—Мне жалко так быстро расставаться с Ритой, вот и все.

—Не расстраивайся, еще приедешь сюда.

—Ты уверен?

—Конечно!

—Жизнь такая штука… Сегодня ты в чем-то уверен, а завтра… Не хотел сейчас говорить об этом, ведь у нас важное дело, но мне кажется, я нашел женщину, которую очень-очень долго искал, понимаешь?

Ральф кивнул. Антон попросил друга подождать его в машине, а сам набрал номер Риты. Знакомый голос радостно ответил по-русски, почти без акцента:

—Привет!

—Привет, Рита… Так приятно слышать твой голос.

—Мне тоже. Давай увидимся в «Орландо», в час дня, хорошо?

—Хорошо, договорились.

—Целую тебя, пока. Она повесила трубку.

Антон в одиночестве бродил по ярко освещенным галереям мюнхенского международного аэропорта. Один из самых удобных аэровокзалов мира в этот раз не радовал его обилием магазинчиков и уютных кафе. Два часа назад Антон расстался с Ритой. Ему показалось, что известие о спешном отъезде Антона на родину ее совершенно не расстроило. В свою очередь, его расстроила такая реакция. Они обедали в «Орландо», потом вновь встретились, около пяти часов вечера, напротив магазина «Сваровски» на Мариен-платц. Антон пришел сюда чуть раньше и успел купить Рите в подарок небольшое хрустальное сердечко, наподобие того, что было на ней в день их первого свидания.

Теперь, в аэропорту, Антону казалось, что ему все приснилось. В ожидании Ральфа он посылал дежурные эсэмэски сотрудникам. Только что объявили начало регистрации на московский рейс. По единственной на весь терминал очереди можно было безошибочно определить, где находится стойка родного «Аэрофлота».

Неожиданно кто-то коснулся его плеча. Антон обернулся и не поверил своим глазам — Рита!

—Я не могла так просто тебя отпустить… Очень хотела еще раз увидеть и… еще вот…

Она достала из кармана куртки какой-то предмет и передала Антону. Кулон в виде сердца.

—Это было на тебе вчера вечером…

—Да. Пусть напоминает обо мне. А у меня теперь есть другой. Впрочем, ты не думай, я тебя так не отпущу. Может, сама скоро приеду в Москву. Наша компания организует у вас семинар по управлению активами холдинговых компаний. Я попросилась в делегацию, и меня в нее включили!

—Рита, это же чудо! Когда?

—Пока точно не знаю. Скоро. Жди меня, Антон.

—Я буду тебя ждать, Рита.

Он поцеловал ее. Людской поток плыл вокруг них, словно река, омывающая островок, а они стояли, как во сне, не двигаясь, молча. Потом Рита мягко отстранила Антона, взглянула на него, улыбнувшись, покачала головой и пошла прочь.

—Рита, милая моя Рита…

Антон удивился нежности, накрывшей его, словно волной. Определенно он без ума от давно забытого ощущения безграничного счастья. Оно вытеснило все остальные чувства, включая тревогу, сомнения и печаль, победно заполнив и сердце, и рассудок. Подошедшего вскоре Ральфа он встретил как родного брата, которого только что выпустили из концлагеря, а во время контроля багажа перед стойкой регистрации так упорно улыбался секьюрити аэропорта, что заслужил… индивидуальную, очень педантичную проверку чемодана. Но его подобная подозрительность даже не расстроила.

Ральф, напротив, с трудом скрывал недовольство придирчивостью и медлительностью тех, кто досматривал вещи Антона. Он чуть слышно возмущался и качал головой.

На паспортном контроле друзья разделились. И минуты не прошло, как Ральф оказался по ту сторону «границы», пройдя через стойку для граждан стран Евросоюза. Подошла очередь Антона. Офицер произнес: «Гутен таг», взял паспорт, повертел в руках, полистал, отсканировал штрих-код. Потом подозвал коллегу, по виду, старшего. Тот посмотрел на экран компьютера, взглянул на Антона и сказал фразу, которую тому прежде слышать не доводилось. Разве только в кино: