Валерий Горбань - Память Крови Страница 36

— Вас понял, возвращайтесь на базу, объект принят вторым.

В частном «Москвиче», в квартале от этого места сидели и трепались, скрывая за болтовней напряжение, опера «шестерки». Группа захвата ждала в УАЗике на перекрестке, изображая усиленный наряд ГАИ и вызывая понимающе-ироничные взгляды настоящих гаишников. В «Москвиче» ожила рация, и все смолкли на полуслове:

— Первый, я второй.

— Слушаю, второй.

— Проследуйте к месту.

— Вас понял.

Машины подъехали со стороны торца здания, где не было окон. Жорка не торопясь вышел из «Москвича» и, перейдя двор, за сараями, коротко переговорил с каким-то прохожим.

Вернувшись в машину, ухмыльнулся:

— Наш дружок на месте. Свидание назначено, нас ждут, сгорая от любви.

Не хлопая дверцами, опера и бойцы группы захвата быстро высыпались из машин и без единого звука, не задавая вопросов, рассредоточились, скользя вдоль стен. Двое остались у подъезда. Двое — под окнами с обратной стороны: бывали случаи, когда уходивший на прорыв преступник вламывался в чужую квартиру и выпрыгивал из окна там, где его не ждали. Остальные бесшумно, как шарики ртути, вкатились в подъезд.

Звук открываемой двери словно током ударил.

Метнувшись к телевизору, Зина выключила его и, как подкошенная, рухнула в кресло.

— Что с тобой, ты что колотишься?

— Что-то сердце прихватило…

«Знает или нет? Ведь целыми днями у телевизора торчит. Знает или нет? Надо уйти. Если знает, то все уже понял».

— Ой, а ведро-то я тебе не дала. Мусора куча.

— Завтра вынесешь. Я уже нагулялся.

— Чего оно будет вонять. Ладно, сама вынесу. Ты сумку пока разбери, продукты — в холодильник.

— Куда ты, если сердце прихватило?

— Да на свежем-то воздухе лучше будет.

Шла на кухню, а затем в прихожую, не чуя ног.

«Позволит уйти или нет? — Захлопнув за собой дверь, судорожно вздохнула: — похоже еще не знает. Что же делать? Так, ведро — под лестницу и — к Тоньке. Та всегда найдет решение».

Почти бегом спустилась вниз и, тихо охнув, остановилась.

В подъезде стояли шестеро. Четверо, как в кино, в бронежилетах, касках, с автоматами. Двое — в гражданке. Один, прижав Зину к стене, прикрыл ей рот сильной ладонью. Второй, помоложе, поднял на уровень ее глаз фотографию, которую только что показывали по телевизору.

— Он? Я спрашиваю: он?

Зина кивнула головой.

— Дома?

Снова кивок.

— Ключи…

Тихонько звякнула связка, вытащенная из кармана пальто.

— Слушайте меня внимательно: если вы ничего не знали, вам ничего не будет. Только не надо нам мешать. Если вы надумаете ему помочь, то он либо побежит, либо будет сопротивляться. В любом из этих случаев он будет убит. Вы меня хорошо поняли?

Зина беспомощно кивнула головой. Слезы градом катились из ее глаз на ладонь опера.

— Не плачьте, он ваших слез не стоит.

Малой быстро разложил продукты в холодильнике: «Ничего, хозяйственная клуша. Только надоела уже. Сердце у нее прихватило… Меньше трахаться надо, сучка ненасытная. Хотя и для него вовсю старается, делает, что не пожелаешь, даже что самой не нравится. Такая же дура, как Нинка. Мы с тобой, мы с тобой… Я сам с собой. Может, сменить хату? А то вчера расхозяйничалась и чуть в сумку его не залезла. Белье стирать надумала. Пришлось опять скромника изображать. Ай-яй-яй, ой-ей-ей, мне стыдно тебе грязные трусы совать. Смешно, да не очень. Только бы эту бучу переждать, да в Якутию прорваться. Там меня уже никто не ищет… Да, а с пивком она, молодец, угодила. Крепкие напитки в моем положении ни к чему. Но пивком отчего не побаловаться. Что у нас по ящику? Надоел уже этот аппарат. Вчера с тоски взялся за книжку: какой-то детектив дешевый, но весь вечер и полночи оторваться не мог. А потом дрых до обеда».

Малой открыл бутылку, включил телевизор, уселся в кресло и вдруг, резко наклонившись вперед, застыл, всматриваясь в свою фотографию и вслушиваясь в голос, который запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Потому что голос этот, уже после того как закончится объявление, вновь, но уже язвительно и вживую прозвучит над его правым плечом:

— Ну что, нравится? Сам позвонишь в милицию, или граждан попросим?

Почти теряя сознание, Дегтярь медленно повернул голову.

Сзади, полукругом, стояла группа захвата. Справа — Игорь. Слева — Жорка.

Обалдевший от невиданного и наглого вторжения Арамис, вжавшись в угол, растерянно оглядывал чужаков, как бы решая, стоит ли связываться, а если да, то с кого начать. Наконец, безупречной собачьей интуицией почувствовав, что не стоит, он с тяжким вздохом улегся в углу.

Вслед за псом, как по команде, вздохнули и расслабились милиционеры, понявшие, что ни одомашненный хищник, ни озверевший человек не собирались сопротивляться.

9 мая

Жорка спал. Его можно было трясти, поднимать, ронять, он бы не проснулся. В его измученном мозгу работал лишь один крохотный участочек. Тот, который помнил вчерашние слова следователя Кирякова:

— Сегодня и завтра я управлюсь сам. А послезавтра мне вас всех нужно будет тоже допросить как свидетелей.

Вот послезавтра, к немалому облегчению уже встревожившейся жены, он и проснется.

Михалыч тоже лежал. Под «Запорожцем». Проклиная на всех известных ему языках (русский литературный, русский матерный и «феня») «этот … … … гроб», он занимался самым любимым, кроме работы, делом: старательно смазывал различными маслами свое и без того уже чумазое лицо, одежду и, немного, детали автомобиля.

Сашка играл с дочкой в прятки. Двухлетняя кроха, закрыв глаза ручонками, кричала: «Ку-ку», а потом заливалась звонким смехом, подсматривая сквозь пальчики и видя, как большой, но не сообразительный папа старательно ищет ее под кроваткой. Хотя каждому известно: чтобы Лелечка нашлась, надо просто убрать ручки с глазок.

А два опера ели курицу. Обалденную, купленную на рынке курицу, начиненную гречкой, черносливом, орехами и какой-то фантастической приправой.

И еще они пили водку. Маленькими коньячными рюмками по двадцать пять граммов.

Рядом сидели их жены и смеялись. Резко отпустившее нервное напряжение и накопившаяся усталость сыграли занятную шутку с их мужьями, обычно весьма осторожными по отношению к алкоголю. Было, действительно, смешно смотреть на Игоря, внезапно опьяневшего с двух маленьких рюмашек и несшего веселую чушь, и на Виктора, который, по ходу вставляя реплики и подначивая приятеля, не замечал, что и его дикция уже далека от левитановской.

Все эти люди имели право отдыхать и веселиться так, как им хотелось.

Сегодня огромная страна праздновала День Победы над миллионами убийц. И святому празднику уже не могли помешать те трое.

Шахматист

Давно не было в ОРБ такой концентрации постных лиц. Весь подотдел по борьбе с вооруженными преступными группами и квалифицированным вымогательством в кучу собрался. Если считать, что жоркин кабинет приблизительно метра два на четыре, то как раз по одной озабоченной физиономии на квадратный метр получается.

— Ну-ка, Генка, давай еще раз: что они тебе сказали? Только постарайся повторить с максимальной точностью. Сосредоточься, восстанови в памяти всю обстановку разговора и постепенно, слово за словом, вспоминай. Может быть, какую-то деталь ты все же упустил, или как-то по другому их слова можно было истолковать.

— Да ничего я не упустил… Сколько раз уже говорил. Что там вспоминать? Весь разговор — одно предложение: — Деньги отдашь завтра в час дня, возле центрального входа в «Восход». И точка.

— А речь точно шла об универмаге? Не о другом магазине каком-нибудь, киоске?

— Не о другом магазине, не о киоске и не о бане…

— Ты будешь острить, когда мы с этими проблемами разберемся и когда появится гарантия, что твои дружки тебе по голове не настучат, — Жорка еле сдержался, чтобы не оттянуть «терпилу» покрепче. Нашел время и предмет для шуточек, пацан.

Два дня подряд вся «шестерка» выставлялась в центре города, готовясь к задержанию группы вымогателей. Место бойкое, путей подхода-отхода у злодеев — немеряно. Опера головы сломали, просчитывая наиболее рациональную расстановку групп задержания. А сегодня даже подключили коллег из госбезопасности, каждый человек в такой ситуации — на вес золота. Ребята Губиева прибыли на инструктаж, экипированные в лучшем виде, с японскими радиостанциями. Их раскинули по одному, чтоб хотя бы между группами появилась нормальная связь. А то милицейские оперативные «Кайры» работают по принципу: «Слышу, пока вижу».

Чтобы не торчать на виду у всего города часами, решили «зажать» злодеев по времени. Генка должен был появиться на месте встречи за пять минут до назначенного времени и долго не ждать.