Алекс Берн - Сезон охоты на Охотника Страница 36

За дверью открылось продолжение тоннеля с несколькими ответвлениями, давно засыпанными и замурованными. Неделю метростроевцы продвигались вперед, укрепляя осыпающиеся белокаменные своды стальными фермами, пока метров через пятьдесят тоннель не завершился кирпичной кладкой в полкирпича. Рабочие просверлили ее и, убедившись, что за ней нет ни ядовитых газов, ни воды, разобрали кладку.

За ней открылся выход в канализационную трубу, сделанную из кирпича в начале века. Рубинчик был страшно разочарован: спелеологические исследования обошлись ему в круглую сумму. Но зато теперь в его распоряжении находился аварийный выход, не отмеченный ни на одном плане. Поэтому на выход в канализацию навесили прочную металлическую дверь с черепом, молнией и надписью „Не влезай — убьет!“ и заперли ее изнутри.

В бетонированной части тоннеля Рубинчик и Охотник хранили то, что не должно было попадаться на глаза посторонним, а также необходимое для передвижения по подземным переходам снаряжение: изолирующие и фильтрующие противогазы, газоанализаторы, спелеологические фонари и тому подобное.

Именно там и находились Охотник и Рубинчик, когда вдруг упругий поток воздуха с грохотом захлопнул стальную дверь в отсек, земля содрогнулась от тяжелого удара и погас свет.

— Что за черт?! — испугался Рубинчик. — Что это было?

— Сейчас увидим! — ответил Охотник. Он на ощупь нашел фонарик, включил его и направился к выходу. Дверь открылась лишь наполовину, впустив в отсек облако пыли и запах гари. Через минуту Охотник вернулся и, тщательно закрыв дверь на герметизирующие запоры, объявил:

— Яша, ты банкрот! Твое заведение взлетело на воздух, предположительно вместе с тобой!

— Значит я спокойно могу взять бабки и ехать на Брайтон-Бич К сестре! — философски ответил Яша, нисколько не огорченный потерей ресторана. — Нет человека — нет долгов!

— Это ты заблуждаешься! — заметил Охотник, пытаясь открыть дверь в систему канализации. — В кругу твоих знакомых есть такие, что вполне могут стребовать долг и с мертвого. Черт! Дверь, похоже, заклинило!

— Может, выйдем с той стороны? — предложил Яша.

— Исключено! Вся сауна загромождена обломками стены и рухнувших перекрытий. Кроме того, там явно пожар, причем сильный! И еще: посмотри себе под ноги. Твой проклятый бассейн дал утечку, и к нему присоединились все водопроводные трубы в доме, — или что там от него осталось… Короче, если ребята из Мосводоканала не перекроют в ближайшее время воду, этот тоннель превратится в аквариум!

— Какой аквариум?! — простонал Яша. — Я что, похож на рыбу? Взорви эту чертову дверь, что ты ждешь!

— Лучше подержи фонарь! Здесь только пара „лимонок“, а от осколков укрыться негде! — оборвал его Охотник. — Дверь открывается наружу, так что есть шанс выбраться без применения взрывчатки! Давай, возьми кирку и ударь вот здесь!

Через полчаса дверь поддалась. Вода, струившаяся через трещины в стенах, к этому времени заполнила тоннель более чем на половину высоты. Через открывшуюся дверь поток хлынул в канализацию, подобно Ниагаре.

— Ты знаешь место, где мы можем немного обсушиться и отдохнуть? — спросил Охотник.

— Конечно! — ответил Яша.

— Ну так веди!

21 августа 1994 года, 10.00.

Полковник Самойлов и представитель ФБР Коннор сидели друг напротив друга в кабинете Самойлова. Неугомонный Охотник и их лишил заслуженного отдыха в воскресенье. Между собой они договорились общаться по следующей схеме, дабы совершенствовать знание языка: Коннор говорит по-русски, а Самойлов — по-английски. Темой разговора был, разумеется, Охотник.

— Эндрю, я просто поражен, — говорил Коннор, — что ваша служба, всегда славившаяся тотальным контролем, третьи сутки не может найти в столице иностранца! Где ваша хватка?

— Там же, где и вся страна, — в заднице! — проворчал Самойлов. Он употребил слово „ass hole“. Коннор достал записную книжку и заинтересовано спросил:

— А как это будет по-русски?

Самойлов с удовольствием просветил коллегу. Коннор записал и спросил:

— Да, Эндрю! А правильно я записал значение слова „сраный“? Тут еще идут синонимы…

Самойлов взял записную книжку и подтвердил, что все правильно.

— Да, только живое общение позволяет в совершенстве изучить язык! — изрек Коннор и спросил:

— А на чем мы остановились?

— На моей хватке.

— А-а… нет, речь идет не о вашей лично хватке, но о вашей организации…

— Слушайте, Билл! — рассердился Самойлов. — Ваш агент влияния Бакатин полностью уничтожил лучшую разведку и контрразведку мира, выбросил на улицу лучшие кадры профессионалов, готовившиеся годами! Вот, например, тот же самый Кузнецов. Бывший боец спецподразделения КГБ. Его специальность — снайпер. Это был классный снайпер! С ним мог бы состязаться на равных разве что ваш легендарный снайпер морской пехоты Хескок — Белое Перо. Теперь он за бортом, а ведь единственное, что он умеет в жизни, — это прятаться, стрелять и уходить от погони! Ваши политиканы оставили без работы лучших борцов с террористами, а теперь возмущаются, что те ушли в террористы! А куда же им еще идти?

— Да, конечно, во всем виноват американский империализм! — иронически заметил Коннор. — Давайте оставим политику политикам, Эндрю! Наше дело — ловить подпольных торговцев оружием. Меня лично беспокоят те переносные зенитные ракеты, которые ваш бывший снайпер пытается переправить генералу Драгичу.

— Оставьте, Билл! Эти злополучные ракеты беспокоят вовсе не вас, а ваших вашингтонских политиков! — насмешливо заявил Самойлов. — Все дело в том, что хорватам и боснийским моджахедам никак не удается выгнать сербов с их земли. И НАТО собирается помочь своим наемникам с воздуха. Ваши доблестные летчики будут разрушать электростанции, водоочистные сооружения, больницы, а ваша пресса будет рассказывать только об уничтоженных военных объектах и сербских „зверствах“. Но если сербы собьют хоть один самолет и пристрелят летчика, то это заставит призадуматься американцев о том, за что гибнут их парни в стране, которую вряд ли хоть один из ста американцев сможет показать на карте! Вот почему вас так волнует эта партия ЗРК! Извините за откровенность!

Коннор покачал головой.

— Я убежден, что мое правительство хочет только мира. И оно хочет быть беспристрастным ко всем сторонам в этом ужасном конфликте. И хочет обеспечить безопасность в равной степени и сербам, и хорватам, и мусульманам Боснии.

Самойлов откинулся на спинку кресла и скептически посмотрел на Коннора.

— Слушайте, Билл, вы действительно так думаете?

— Конечно! — ответил Коннор.

— Вы знаете, что меня больше всего поражает в американцах? — спросил Самойлов.

Коннор с любопытством посмотрел на Самойлова.

— Что?

— Способность искренне верить, что черное — это белое. Конечно, если это соответствует интересам Соединенных Штатов.

Коннор развел руками.

— Вы странно препарируете факты, Эндрю! Политика США на Балканах полностью соответствует решениям ООН. И Америка, и ее союзники в Европе никогда не предпримут шагов, ведущих к эскалации войны на Балканах, — я в этом уверен!

— Ну-ну! — скептически повел бровью Самойлов.

И действительно, скепсис Самойлова был вполне оправдан. Через год вооруженные отряды хорватов и боснийских мусульман при активной поддержке авиацией НАТО начнут широкомасштабное наступление против сербов. Тысячи сербов, в том числе и мирных жителей, погибнут под бомбами натовских самолетов. Около миллиона сербов будут убиты, ограблены и изгнаны с земель, где их предки жили задолго до открытия Колумбом Америки. Все это произойдет при полном одобрении насквозь коррумпированных ооновских чиновников (которых и принято называть „мировым сообществом“) и молчаливом согласии не менее коррумпированного российского правительства.

Но это будет только через год. А пока правительство США озабочено тем, чтобы к сербам не попало современное вооружение, и в первую очередь — зенитно-ракетные комплексы. Вот почему и сидит в Москве добросовестный агент ФБР Коннор. Вот почему ему вынужден помогать полковник ФСК Самойлов: ведь ему нужно кормить семью, а не хлебать скудные казенные харчи в тюрьме.

Самойлов закурил и сказал Коннору:

— Ладно, все это пустая полемика! А у меня не идет из головы та „демонстрация“, которую обещал Охотник посланцу генерала Драгича. Что он собирается демонстрировать, где и когда? И главное: откуда он это возьмет?

21 августа 1994 года, 16.20.

Если бы Самойлов оказался сейчас на территории гаражного кооператива в районе Покровское-Стрешнево, то он немедленно получил бы ответ на ту часть своего вопроса, которая звучала: „что“ и „откуда“.