Джастин Сарасен - Ведьма Сталинграда Страница 37

– Настя! – вскрикнула Алекс и, схватив девушку за рукав, втащила ее в комнату. Алекс немедленно прижала Настю к себе, и ее подбородок стал мокрым от снега на полушубке.

– Как тебе удалось вернуться в Москву? Как ты? Почему ты мне не писала?

Настя сняла с себя полушубок и ушанку и бросила их на пол. В гимнастерке и летных брюках-галифе она выглядела просто чудесно. Судя по блестевшим новеньким погонам, девушка получила новое звание.

– Тебя повысили! – Алекс снова обняла Настю и поцеловала, взяв ее лицо в свои ладони. – Сколько у тебя времени? – Это был очень важный вопрос.

– Не слишком много, – вздохнула Настя. – Мне дали лишь сорок восемь часов, и я сразу поехала к маме. Пока я ела борщ, я сказала, что хочу тебя увидеть. Похоже, она не удивилась. Мне кажется, она понимает, как много ты значишь для меня. Но мне нужно вернуться к ней через пару часов, а завтра на рассвете сесть на первый поезд.

– Так у нас всего два часа? Тогда проведем их в постели. – Алекс расстегнула Настин ремень и бросила его на полушубок.

– Мне нравится эта идея, но, честно говоря, сначала мне нужно помыться. Мне не хотелось терять на это время дома, к тому же у тебя своя ванная, ведь так?

– Да, я проявляю там свои снимки. Но к счастью, на данный момент я все закончила. – Алекс схватила Настину гимнастерку и задрала ее наверх. – Мне хотелось сделать это с того самого момента, когда я увидела тебя, идущую по летному полю, – сказала журналистка и стянула гимнастерку через Настину голову. Волосы у девушки растрепались из-за ушанки.

– Прямо с того момента, как мы познакомились? – рассмеялась Настя, снимая сапоги и расстегивая брюки. – Ну ты и хищница.

– Я?! И это говорит мне девушка, которая охотится за немецкими летчиками и убивает их?

– Хорошо, хорошо. А теперь хватит острить, лучше поцелуй меня.

– Сначала ты снимешь эти ужасные трусы. Пойдем, я включу тебе воду. Тебе повезло, в гостинице еще есть теплая вода, но только до пяти часов вечера. – Алекс пошла в ванную и открыла кран, откуда потекла тонкая струйка теплой воды.

Настя последовала за ней.

– Ужасные? Ничего не ужасные. Я только вчера постирала их в снегу. – Стянув с себя последний предмет одежды, Настя встала перед Алекс, скрестив руки на груди.

Алекс, проверявшая воду, выпрямилась и улыбнулась.

– Какая же ты красивая. Я помню, как однажды ты показала мне свою прекрасную грудь, безжалостная распутница. Потом я много дней не могла успокоиться. – Алекс положила руки на талию Насти и притянула девушку к себе.

– И я. – Настя прижалась к американке, быстро поцеловала ее в губы и забралась в ванну. Со вздохом удовольствия девушка прикрыла глаза. – Ты залезешь ко мне?

– На двоих воды не хватит. Но я помогу тебе. – Алекс присела на корточки и стала поливать теплой водой Настины ноги.

Летчица провела мочалкой по лицу и горлу.

– Помощь мне понадобится, я всегда забываю, где нужно мыться.

– Вот здесь очень важно. – Взяв маленькое гостиничное мыло, Алекс провела им по внутренней стороне сначала левого, а потом правого бедра Насти.

Девушка откинулась на край ванны.

– О да. Я вечно забываю о своих ногах. Хорошо, что ты вспомнила.

Алекс продвинула свою мыльную руку вперед, и Настя села, схватившись мокрой ладонью за плечо Алекс, и пройдясь скользкими губами по щеке и уху американки.

– Да, это место тоже помой, и подольше. Как в прошлый раз в планере.

Журналистка стала намыливать курчавившиеся на Настином холмике волосы, а затем начала массировать нежные складочки внизу. Алекс ласково водила пальцами вдоль гладкой поверхности, чувствуя, нарастающее удовольствие девушки. Продолжая массировать ладонью, она позволила двум пальцам обогнуть небольшой изгиб и скользнуть в жаркую глубину.

– Да, вот так. Обожаю это, – простонала Настя в ухо Алекс и накрыла ее губы своими, запустив язык в рот американки. Теперь они обе проникали друг в друга. Пальцы Алекс двигались нежно и ритмично до тех пор, пока у Насти не сбилось дыхание. Тогда журналистка отстранилась.

– Я придумала кое-что получше, дорогая. Давай вытрем тебя и переместимся в кровать. – Алекс встала и сняла с себя рубашку с брюками, представ обнаженной перед слегка ошеломленной Настей.

– Нет, забудь о полотенце, – сказала американка и, взяв девушку за руку, потянула ее из ванной к постели. Они снова стали целоваться, прижимаясь друг к другу обнаженными мокрыми телами пока не упали на кровать. Алекс взяла инициативу на себя, и летчица, безжалостно расправлявшаяся с немецкими пилотами, сдалась ей на милость.

Алекс страстно целовала губы, шею и грудь девушки, скользя руками по ее крепкому молодому телу, переполняемая желанием. Настя отдавала ей свою невинность, редкий и драгоценный дар. В нетерпении Алекс раздвинула Настины ноги, чувствуя сильное волнение от оказанной чести быть первой, кто дарит девушке это наслаждение.

Настя схватила американку за плечи, пытаясь вернуть ее обратно в свои объятия. Но Алекс была непреклонна и продолжала спускаться вниз по мокрому Настиному телу, покрывая легкими укусами низ живота девушки. Крепко обхватив Настю за бедра, журналистка исследовала ее самый укромный уголок, познавая его и в то же время, открывая девушке восхитительное удовольствие. Ее язык танцевал вокруг заповедного местечка несколько долгих и мучительных для Насти минут, пока девушка не взмолилась о пощаде. Алекс взяла на себя смелость еще немного растянуть золотую нить наслаждения, затем провела языком в финальный раз, и Настя унеслась в небеса.

Алекс положила голову девушке на живот и довольно долго так лежала, после чего, перебравшись выше, обняла Настю, чувствуя, как поднимается и опадает ее грудь в такт дыханию.

Настя провела губами по волосам возлюбленной и вздохнула.

– Я так счастлива, что мы выжили в Сталинграде. Ради этого момента стоило уцелеть.

Алекс приподнялась, опершись на здоровую руку.

– Я тоже рада, дорогая. Жаль только Кате это не удалось. Она тоже заслуживала вернуться домой к кому-то, кто ее любит.

– Валерия и Рая тоже не вернулись, как и все остальные, кто остался там.

– Их лишили не только любви, но ты это знаешь лучше меня. Я пробыла там лишь несколько часов, и мне казалось, что наступил конец света.

– Мне тоже казалось, что это конец света, когда я пролетала над Сталинградом после того, как немцы сдались. Я могла различить улицы лишь по неровным бетонным выступам, которые раньше были стенами домов. Даже высоко в воздухе стоял запах пороха и пепла.

Настя уставилась в потолок, вспоминая.

– Должна признаться, что чувствовала какое-то горькое удовлетворение, когда смотрела вниз и видела, как поверженные немцы ползут на восток нескончаемым потоком, словно насекомые. Наверное, так шли и наши солдаты, захваченные в плен.

– Это какое-то безумие, да? – Алекс погладила девушку по щеке. – Целые армии, попавшие в плен, перемещаются в противоположных направлениях: одна на восток, другая – на запад. Вожди похожи на сумасшедших шахматистов, и вся Европа служит им шахматной доской.

Они снова замолчали. Алекс обняла девушку.

– Я так не хочу, чтобы ты уезжала. Ты хотя бы знаешь, куда тебя отправляют?

– Меня прикрепили к 73-му гвардейскому полку, который базируется в Ростове. Ты могла бы приехать туда в качестве журналиста?

– Это невозможно. Я попала в полк ночных бомбардировщиков лишь по личному приглашению майора Бершанской. Потом майор Казар по каким-то непонятным личным мотивам позвала меня в полк истребителей, но, очевидно, я лишилась этой привилегии. И уж точно я не смогу поехать за тобой сама по себе, хотя именно этого мне бы хотелось больше всего.

Настя тихонько хихикнула.

– По типу, как женатые пары делают, да?

Алекс не рассмеялась.

– Я бы женилась на тебе, если бы могла.

Летчица снова хихикнула.

– А ты бы взяла мою русскую фамилию, или мне бы пришлось стать Престон?

– У меня когда-то было русское имя. При рождении меня назвали Александрой Васильевной Петровой.

Настя повторила прежнее имя Алекс вслух.

– Чудесное имя, я его запомню. – Теперь в ее голосе сквозила печаль. Девушка бросила взгляд в окно: на улице по-прежнему шел снег, но уже стемнело. На лице у Насти отразилась настоящая мука, когда она, выбравшись из рук Алекс, отодвинулась на край кровати.

– Прости, любимая, но я обещала матери вернуться и провести с ней последние часы перед отъездом. – Девушка встала и взяла свое белье.

Подавленная Алекс стала одеваться рядом с ней.

– Кажется, это смешно – просить тебя быть осторожной. Но хотя бы надевай мой шарф. Он еще у тебя?

– Конечно, у меня. – Настя вытащила шарф из кармана брюк. – Он всегда на мне, когда я в воздухе.

– Если бы я только могла превратить этот шарф в настоящий талисман, способный уберечь тебя! – Алекс повязала шарф на шею Насти и помогла ей надеть гимнастерку, мрачно наблюдая, как девушка вновь превращается в солдата. Наконец, американка подала Насте полушубок и ушанку, а затем надела свою куртку. – Я провожу тебя на улицу.