Юрий Жуков - Укрощение «тигров» Страница 37

Гитлеровцев сначала выгнали из лесу, потом выгнали из траншей за лесом, и железный клин встал им поперек горла, хотя там, правее, они еще шли вперед. Но здесь, с фланга, им впилась в бок советская пехота, и расширить фронт прорыва гитлеровскому командованию никак не удавалось.

К селению с поэтическим названием Неведомый Колодезь по безыменным рощам и оврагам потянулись две немецкие пехотные дивизии и 45 танков. Громыхая, катили тяжелые орудия. Немцы решили предпринять еще одну попытку смять и отбросить нашу пехоту, висевшую у них на фланге. Численное превосходство гитлеровцев не смутило хладнокровного советского генерала, командовавшего соединением. Недаром в дни зимней кампании он был награжден орденом Суворова 2-й степени, недаром прошел долгую двухлетнюю школу войны. Он приказал пехоте еще лучше окопаться, умело расставил свою артиллерию, часть сил отвел в резерв, чтобы в решающую минуту подкрепить тот участок, где обозначится направление главного удара немцев. А удар этот, как и предугадывал генерал, направлялся как раз туда, где стояла дружная, сплоченная, сильная часть Сиповича, — в нем генерал был уверен.

Ровно в 18 часов 00 минут заговорили сразу два немецких артиллерийских полка. 6 тысяч снарядов подвезли на огневые позиции немцы, и все эти снаряды были обрушены на крохотный участок, который занимала часть Сиповича. А на этом участке главный удар был обрушен на подразделение под командованием старшего лейтенанта Соколова.

Сипович со своего наблюдательного пункта с волнением и болью наблюдал за этой пядью земли, накрытой сплошным покрывалом из дыма и пыли. Он то и дело наклонялся к микрофону и порывисто говорил: «Сосна, Сосна! Я — Семнадцать… Как обстановка?» И радио доносило в ответ: «Держусь!»

Когда все 6 тысяч немецких снарядов легли на высоту и весь покров ее до последней травинки был содран, два батальона немцев поднялись в атаку. Они шли в рост, бес порядочно стреляя и выкрикивая что-то несуразное. Их командование, видимо, полагало, что после такой адской артиллерийской подготовки ни одно живое существо на высоте не уцелеет и что на долю автоматчиков придется очень простая задача: продвинуться вперед и без боя занять пустой рубеж. По стоило им подойти к этому рубежу на 80—100 метров, как два станковых пулемета и десятки автоматов и винтовок, ощерившись, начали свой строгий разговор.

Туча едкого порохового дыма поднялась над полем. Немцы присоединили к ней дымовую завесу, которую протянула на несколько километров их специальная машина. Но и завеса не помогала им. Тогда немцы начали массировать атаки, наращивая удар. Уже стемнело. Трудно было различить что-либо в 10 метрах, а на поле не смолкал треск пулеметов и автоматов, грохотали разрывы снарядов, мин, вопили немцы, гремело русское «ура», и Соколов отрывисто повторял в микрофон: «Держимся!.. Держимся!»

Сипович понимал, что близится все же та страшная минута, когда немцы ворвутся в траншею. Оглушенные канонадой, ослепленные блеском разрывов бойцы Соколова продолжали отчаянно сопротивляться, но количество защитников траншеи все уменьшалось. Предвидя, что борьба с гитлеровцами будет длительной, Сипович берег свой маленький резерв до последнего момента. Пока что бойцов Соколова, принимавших на себя всю тяжесть немецкого удара, поддерживали соседние группы, выдвинувшиеся на выгодные позиции и своим яростным огнем затруднявшие немцам подход к рубежу Соколова.

Глубокой ночью все-таки пришлось пустить в дело резерв. Автоматчики и стрелки с ходу вступили в бой: кипение битвы достигло наивысшей точки. На одном участке немцам все же удалось ворваться в траншею, и они пустили в ход ранцевые огнеметы и гранаты. Гранатами дрались и наши бойцы.

Усталый, дравшийся двое суток без передышки парторг четвертой роты старший сержант Тверев провел знакомыми ему ходами сообщения бойцов резерва, группу за группой, и они в ночном мраке обрушивались на немцев, забрасывая их фанатами. Оглохший от канонады комсорг батальона ожесточенно стрелял в фашистов из автомата. Командиры дрались рядом с бойцами врукопашную. В эту-то страшную предрассветную пору непосредственно на поле боя появился сам Сипович. Внешне спокойный, как всегда подтянутый и аккуратный, он пришел на изрытый снарядами командный пункт батальона, ободрил командиров, сообщил, что генерал шлет свой резерв и что надо продержаться еще немного, чтобы гитлеровцы поняли: им здесь не пройти.

И вот критический момент пришел и прошел. На долю немцев не пришлось больше ни грамма удачи. Им не удавалось продвинуться вперед ни на один метр…

Раннее июльское утро озарило страшную, залитую кровью, заваленную мертвыми телами, полуразрушенную траншею. Сооруженная в виде буквы «П», она делилась теперь на две неравные части: большая половина ее находилась в наших руках, и только один отросток был в руках у немцев. Обескровленные, деморализованные солдаты Гитлера были бессильны продвинуться дальше, и фронт так и замер на долгие одиннадцать дней. Противников разделяли 40 метров; они перестреливались, выглядывая из-за угла траншеи, а дно ее на «ничьей земле» минировали.

22-го, когда наши войска заканчивали очищение плацдарма, захваченного немцами, пошли вперед и воины Сиповича.

Ведя жестокий бой под градом снарядов и мин, они шли вперед, шли грозно, неотвратимо как олицетворение возмездия за поруганные рубежи, за окровавленную траншею, за ту страшную ночь, когда горсточка наших воинов противостояла двум до зубов вооруженным батальонам.

Теперь на освобожденном рубеже снова тихо. Бойцы выгребают из блиндажей немецкие каски, противогазы, шинели, жгут фотокарточки, брошенные немцами, вышвыривают из окопа пустые бутылки с чужими этикетками, чтоб и духом вражьим не пахло. Саперы спешат заново укрепить отвоеванный рубеж, восстановить минные поля и другие заграждения.

Чтение приказа окончено. Над лесом разносится громовое солдатское «ура». Сипович подает знак, и ликующие крики стихают. Из-под сени деревьев выступает вперед знаменщик. Он высоко держит горделивое алое знамя, на котором сверкают золотом слова: «За нашу Советскую Родину!» По команде «смирно» солдаты стоят не шелохнувшись. Взоры всех обращены к этому полотнищу, священному для всех. Немного волнуясь, командир говорит:

— Солдаты! Вот наше знамя. С ним мы прошли большой путь. Я сражаюсь под ним с первого дня основания нашей части. Оно реяло над нами в дни славных боев зимней кампании. Оно сопутствовало нам в нынешних боях. Никогда и нигде мы не нанесли никакого ущерба его чести. Никогда и нигде мы не опозорили его трусливыми либо неумелыми действиями.

Командир напоминает о боевом пути полка, рассказывает о славных делах, в которых он принимал участие, и молодые бойцы, недавно вступившие в ряды части, с жадным вниманием слушают его.

— Смотрите же, — говорит строго Сипович, обращаясь к пополнению, — ветераны надеются, что вы с честью продолжите историю нашего полка. Впереди у нас — дальняя дорога. Много будет на этом пути трудного и славного, горького и сладкого. Смотрите же, говорю еще раз, не опозорьте нашей чести!

И вот уже произнесена клятва на верность знамени, и прогремело традиционное «ура», и снова застыли батальоны в железном строю. Плывет через лес алое знамя, покачиваясь над широкими плечами знаменщика. Шагают четким военным шагом ассистенты, и взвод лучших из лучших автоматчиков, заслуживших почет пройти караулом у знамени, марширует за ним.

По ту сторону рощи уже зажигаются огни ночных ракет. Подразделения, несущие службу в боевом охранении, внимательно всматриваются в сторону противника. Идут усиленные поиски разведчиков. Фронт живет своей напряженной жизнью в ожидании новых боевых событий.

Работа саперов

27. VII, 10 ч. 31 м.

К сведению редакции. Все еще находимся в армии генерал-лейтенанта Москаленко. Продолжаются поиски разведчиков.

Вчера узнали итальянские сенсации[7]. Эти события радуют наших бойцов.

По-прежнему идет напряженная штабная работа, но внешне все очень спокойно: лес полон песен, играют гармони. Сегодня вечером был концерт художественной самодеятельности. Показывали кино. Людям дана возможность отдохнуть в предвидении больших ратных дел.

Сегодня вместе с Островским («Известия») уезжаем на Украину, постараюсь собрать материал о положении в Сумской области. Когда вернусь, передам материал об этой поездке, Завтра постараюсь пробраться к Катукову.

Посоветовавшись d штабе армии, решил рассказать о самоотверженном труде саперов — на их долю в ближайшем будущем выпадет решение серьезных задач. Передаю текст.

Действующая армия.

Инженерам войны принадлежит особенно почетная роль и наступательном бою. Они первыми вступают на страшную полосу «ничейной земли», где на каждом метре солдата может встретить смерть, где каждый бугорок начинен взрывчатыми веществами. Среди ярких июльских цветов змеятся малозаметные препятствия, вьются коварные спирали.