Сергей Калашников - Самый длинный век Страница 38

Дальше к югу и ниже по склону растительность становится гуще и разнообразней, а стены ущелья теряются из виду. Лагерь противника – несколько костров – виднеется совсем далеко. Даже люди отсюда выглядят… да никак не выглядят. Сам не пойму, почему я эти точки классифицирую как охотников. Наверное, воображение картинку дорисовывает.

– Гад! Еще две руки мужчин прибавилось у Рыб сегодня утром, – это один из Ласточек доложил нашему военному вождю, едва мы спустились вниз с наблюдательного пункта.

– Да, – соглашается Жалючая Гадюка. – Их ещё вчера было больше, чем нас. Думаю, они позавтракают и сразу двинутся.

Численность "войск" противника оценивается приблизительно в сотню человек. По нынешним местам и временам перед нами огромная армия.

Чем располагает наш "союз племён"? Ровно тридцать семь мужчин. Все они уже здесь. За те три дня, что я топал сюда, меня обогнало несколько групп, торопящихся к месту будущей драки.

Ещё тут восемь женщин – всё население Горшковки. Как я понял, они бесплодны. Поэтому вожди сочли возможным подвергнуть их жизни риску. Плотная группа с прямоугольными ростовыми щитами, легкими длинными копьями и "шпагами" – палками-пырялками, если честно. Строевые занятия со своими "девочками" я проводил старательно, так что очень рассчитываю на то, что "стену" они удержат.

Три лучника прячутся за их спинами: Моя мамочка, Нут – старший из детей Прижимистых Барсуков, и Одноногий Лягушонок. Ему неловко управляться с копьём на деревянной подставке вместо ступни, поэтому он упорно тренировался с луком. Все-таки неспособность охотиться для мужчины – огромный изъян по нынешним реалиям.

Дополняют диспозицию четыре сопляка – мои друзья-пращники Всхлип, Плакса и Кит. Ну и я, конечно.

Что нам известно о противнике? Прежде всего, меня интересует тактика. Эти люди изрядно повоевали. Излюбленный их прием – подобраться незамеченными к стойбищу и навалиться на него толпой, как гром среди ясного неба. Ещё они подстерегали отдельные группы и набрасывались на них из засады. Были и случаи боя толпа на толпу – это когда неприятель открывал их коварные планы и встречал на подходе. Тут важно отметить, что эпизоды единоборств в практике Рыб имели место, и те, кто после них остался жив, как раз сейчас и находятся перед нами. То есть – бойцы "обстрелянные".

У наших, кроме Ласточек, боевой опыт скромнее.

Чего я жду от неприятеля?

Думаю, они сблизятся на расстояние броска копья, собьются поплотнее, а уж потом всей гурьбой повалят на нас, вопя и потрясся оружием. И начнётся свалка. Если честно, то рассчитывать мы можем только на индивидуальную выучку бойцов.

Что касается этой самой выучки, то началось это тогда, когда я показывал своим друзьям приёмы штыкового боя. Мы в тот период рыбачили вместе с подростками-неандертальцами, а они перенимают всё, словно обезьяны. Я и не представлял себе, насколько крепко усвоили они мои уроки, до тех пор, пока эти юнцы не "положили" втроём пятерых Рыб у лодок в "битве при Горшковке", отделавшись при этом единственной раной на всех.

Исходя из этого, нам выгодней куча мелких, распределенных на широком пространстве схваток, чем плотная куча-мала, где нас просто задавят массой, опрокинут и растопчут.

И как, скажите на милость, это организовать? Понятное дело, с личным составом я переговорил, объяснил чуть не каждому, что индивидуально он сильнее любого противника, а то и сразу двух. Поэтому в наших интересах не устраивать толкучку, а "растаскать" Рыб и перебить в схватках накоротке. Мужики обещались, что так и содеют. Вот на это и уповаю.

А теперь стоим и ждём, когда всё начнётся. Неприятель уже приближается нескольким колоннами по одному, обходящими отдельно лежащие камни. Попросту говоря, оленьими тропами следуют – они тут во множестве пересекаются, огибая мелкие препятствия.

У нас в центре – короткая стенка щитов, перед которой собрались Ласточки со своими копьеметалками и запасными копьями в длинных мешках. Тут есть надежда воспользоваться преимуществом перед неприятелем в дальности броска – противник, привыкший охотиться в густых лесах, не прибегает к помощи удлиняющих руку приспособлений, а бросает копья непосредственно рукой, как и остальные охотники нашего "союза племён".

Остальные бойцы стоят на флангах, чтобы не пропустить Рыб в тыл щитоносицам. Полагаете, что биться придётся в окружении? Верно. Это неизбежно. Но, по моим прикидкам, плотность рядов окружающих при этом снизится и на каждого из полутора сотен сражающихся придется где-то около пары квадратных метров площади. Это вполне приемлемо.

Убедить вождей в необходимости принять такой план боя было легко – понимаете, добрая репутация – великая вещь. Так что командиры слышали мои доводы и не упрямились.

Пращников же я отправил на самый важный пункт. На леса, что установлены в расщелине над левой для нас стеной ущелья. Велел оттуда вести навесной обстрел приближающегося противника. Не знаю, как Кит, но Всхлип и Плакса вполне способны добросить камень – они ребята крепкие. Надеюсь, если нам не повезёт – сбегут хотя бы.

***

Все мои планы предстоящего сражения накрылись медным тазом. Толпа чужаков сбилась в кучу за пределами дистанции броска лучших наших копьеметателей. Они чуть ниже нас, немного под уклоном, и видны, как на ладони. Лица, раскрашенные углем и охрой. Голые торсы, палицы у поясов и копья с пучками перьев возле наконечников. Покроя штанов разглядеть не могу – может, это юбки или набедренные повязки. Не до них мне, потому что вперёд вылез клоун в шапке с рогами и давай завывать, приплясывать и делать в нашу сторону нехорошие жесты.

К гадалке не ходи – порчу насылает. Это же он мне личный состав деморализует!

– Ну, козёл, сейчас ты у меня попрыгаешь, – выразился я по-русски, добавил несколько эпитетов и определений, приводить которые дословно в этот раз не стану, и побежал, чтобы врезать, как следует, этому уроду в тыкву.

Так он меня огорчил, что забыл я о своём возрасте. Словно снова стал крепким мужчиной…

Товарищи же мои восприняли эти действия за произнесение контрзаклинания и начало шаманского поединка – это я позже сообразил. А гад этот ряженый тоже двинулся мне навстречу, издав плотоядный рык и ещё жесты победоносные изобразил. Кстати, клюка у него в руке гнутая так и мелькает, потому что он ею в воздухе выписывает всякие кренделя. Ну, чисто, артист Большого Цирка.

Короче, влепил я ему в лобешник камень из пращи, а он даже не чихнул, потому что шапка евонная – фрагмент черепа. То есть, считай, каска. Зато сам этот идиот со всей дури прихлопнул меня своим дрыном сверху вниз, словно мухобойкой.

Ну, я-то пока бежал, вспомнил про размеры собственного тела, так что успел посторониться и даже второй камушек в ремешок положить. Крутанул накоротке, да и запулил в… мимо прошло. Быстро мой противник учится – увернулся и опять своим дрючком лупит по мне, но уже горизонтальным загребущим ударом.

Вижу – не уйти и не перепрыгнуть, а только тут из-за плеча моего выметнулась серая стрела и вцепилась паразиту этому точно в то место, которое мы, мужчины, нежно оберегаем. Клюку-то я ремнём пращи принял, потому что шла она уже без ускорения, то есть хватило мне сил её удержать по-мягкому. А колдун уже на спину заваливается и в причинное место ему вцепился волчара, ну ей богу, как овчарка в киношке про К-9. Только не держит, а натурально терзает.

Я, ясное дело, палкой, что мне досталась, супротивнику своему по башке и наладил. Удар у меня… тут плечевой был, с двух рук. Словно колуном врезал. Ну а, поскольку каска уже отлетела, то голове не поздоровилось, потому что палка даже сломалась.

И в это мгновение здоровенный зверь отпустил свою обмякшую жертву и обратил свой взор на меня. Строго так посмотрел, равнодушным взглядом убийцы. Как Вы думаете, что после этого со мной сделалось? Правильно, живот мне скрутило от ужаса (терпеть ненавижу бояться, но у детской физиологии свои резоны). Я мгновенно, на чистом рефлексе, подол задрал и стал присаживаться поворачиваясь, чтобы не к своим задницей срать, а тут перед лицом волчица на расстоянии вытянутой руки морду свою ко мне тянет.

Экстренная дефекация в направлении суровых мужественных охотников-Рыб была последней каплей на весах их терпения. Они заревели, как стадо беременных бегемотов, и бросились… проч.

Волки не стали есть свою жертву. Их уже не было рядом, когда быстроногие охотники племени Береговых Ласточек пробегали мимо меня, скорбного. А куда подевались звери – не знаю. Я лопушок искал.

***

Преследование панически бегущего противника – дело кровавое. Наши товарищи, потерявшие многих своих родичей, собрали обильную жатву, потому что отлично умели поражать копьём бегущую цель. Вечером их вождь, Жалючая Гадюка позвал меня к костру, в котором сжигали деревянных рыб, сорванных с шей поверженных врагов. Перечислялись имена погибших родственников, за которых "засчитывалась" месть, а потом в пламя бросался очередной амулет.