Иван Строд - В якутской тайге Страница 38

А в это время в местах, где власть еще принадлежала белым, началась смута.

Охотск, расположенный примерно на 600 верст севернее порта Аяна, находится на берегу моря у слияния рек Охота и Кухтуй. Здесь — большой рыбопромышленный пункт Охотско-Камчатского побережья и центр торговли пушниной с северо-восточной Сибирью. В прилегающих к городу районах — богатые золотые прииски.

В этот край бешеной наживы и спекуляции за время революции наехало много «рискового» люда.

Еще в 1921 году меркуловское приморское правительство командировало в Охотск есаула Бочкарева — сподвижника атаманов Калмыкова и Семенова — с отрядом белогвардейцев «для наведения порядков» и выкачивания материальных ресурсов. Но Бочкарев, отъявленный авантюрист и бандит, занялся здесь мародерством и грабежом. Он пополнил свой отряд местными бандитами, закупил у фирмы «Олаф Свенсон» 200 винтовок и значительное количество патронов.

В конце концов в отряде Бочкарева на почве недоверия при дележе награбленного произошел раскол. Часть банды осталась в Охотске, а сам Бочкарев ушел в Гижигинский район, где и зажил на правах Соловья-разбойника.

Другое село — Булгино, находящееся в ста пятидесяти верстах северо-западнее Охотска по оймяконскому тракту, избрал своей резиденцией бандит Яныгин.

В начале пепеляевской авантюры в Охотск из Владивостока прибыло так называемое «районное гражданское управление» во главе с действительным статским советником Н. С. Соколовым. Представители владивостокской власти создавали видимость занятости, выдумывали и выискивали никому не нужные дела и проблемы.

Но в действительности никто в районе не признавал Соколовского «управления». Да и самого Охотского района, как административного целого, фактически не существовало, так как все населенные пункты побережья жили совершенно автономно.

Так, например, жители большого селения Иня, расположенного в ста верстах северо-восточнее Охотска, определенно заявили: «Тому, кто сунется к нам свои порядки устанавливать, голову отвернем!»

Бочкаревцы попробовали раз усмирить инцев, но те действительно чуть не оторвали им головы, и белобандитам пришлось вернуться ни с чем.

Таким образом, Соколову оставалось управлять только городом Охотском, где и местной городской управе нечего было делать. Главное внимание Соколов обратил на изыскание средств для содержания своих служащих, из коих ни один не получал менее 100 рублей золотом в месяц. В связи с этим подвергались обложению торговые фирмы, золотые прииски, стали учреждаться всевозможные налоги и поборы, тяжесть которых в конечном счете ложилась на бедное камчадальское население. Обуза, которую представляло собой «районное управление», была настолько велика, а деятельность его так нагла, что ею возмутились даже пепеляевцы, которые в конце концов ликвидировали «охотский филиал» приморского правительства.

Неразберихой, царившей в Охотске, решил воспользоваться бандит Яныгин. Не довольствуясь хозяйничаньем в Булгино, с благословения Соколова и при участии корабельниковцев и бочкаревцев, однажды ночью он разоружил охотский гарнизон пепеляевцев и захватил власть в городе.

В предместье Охотска — Новом Устье — находилась еще одна «власть», именовавшая себя «Якутским областным управлением». В это «управление» входили купцы Антипов и Неустроев, учителя Сивцев, Афанасьев и Рязанский. Они были озабочены только одним — переброской никифоровских товаров через Оймяконский район на север для обмена их на пушнину. Оказанию же помощи пепеляевцам, ведущим борьбу в области против Советской власти, управленцы уделяли мало внимания.

Такой была та паутина, которой оплеталось местное население Охотского района. Безотрадная и беспокойная обстановка заставила камчадальскую бедноту открыто роптать против существующих порядков.

— Проваливали бы они все куда-нибудь поскорее, а то еще передерутся в городе… Пуля не разбирает ни своих, ни чужих.

— Нам лучше быть под Советской властью!

— Под ней сейчас вся Россия, да и худого от нее мы ничего не видели.

КОНЕЦ ПЕПЕЛЯЕВЩИНЫ

Вскоре после «яныгинского переворота» до Охотска дошли слухи, что пепеляевская дружина возвращается из-под Якутска в Охотск. Эти слухи помешали Яныгину разграбить город. Опасаясь генеральского гнева, он начал заискивать перед пепеляевцами, возвратил им оружие, а сам поспешил убраться в Булгино.

В начале апреля в Охотск прибыл с жалкими остатками своего отряда генерал-майор Ракитин. Его деморализованные «братья» еще больше способствовали начавшемуся разложению охотского гарнизона. Скоро пепеляевцы перессорились. У них образовались три непримиримых лагеря: капитана Михайловского, полковника Хутоярова и третий — Ракитина, который соблюдал «вооруженный нейтралитет».

«Якутское народное областное управление», получив первые вести о неудачах дружины под Якутском, начало открещиваться от пепеляевцев, заявляя, что в Якутию никто их не звал. Оно поторопилось наладить связи с якутской общественностью, сотрудничавшей с Советской властью, рассчитывая, что это в будущем поможет оправдаться за свои контрреволюционные делишки.

Некоторые члены «областного управления» спешно выехали из Нового Устья в тайгу, опасаясь за свои ценности и намереваясь пробраться на север, в Нижне-Колымское, а оттуда за границу. Глава управленцев Сивцев в тайге встретился с Яныгиным и полковником Хутояровым и был ими убит. Но вскоре и сами белобандиты Яныгин и Хутояров погибли в перестрелке с преследовавшим их отрядом красных.

Пепеляев с нетерпением ожидал прибытия в Охотск парохода или шхуны, чтобы убраться восвояси. А весна уже входила в свои права. Почерневшая тайга как будто ближе спустилась с гор и плотнее обступила город. Снег сделался ноздреватым и рушился с тихим звенящим шумом.

Ослепительное северное солнце постепенно прогревало глубоко промерзшую землю. Реки Охота и Кухтуй наполнялись мутной водой и готовились стряхнуть с себя ледяной покров. Наконец в одну из ночей реки загрохотали — лед тронулся. От берегов моря оторвалось ледяное поле и медленно отошло вдаль. С приливом лед возвратился обратно, но уже весь поломанный, нагроможденный причудливыми ледяными горами.

Теперь прибытия пароходов можно было ожидать самое большее через месяц. Но никто не предполагал, что с первыми двумя пароходами из Владивостока направятся войска 5-й краснознаменной армии.

Ранним утром 5 июня красные под прикрытием морского тумана высадились в двадцати верстах от города и форсированным маршем двинулись к Охотску. Начальник красного экспедиционного отряда С. С. Вострецав с небольшой группой бойцов направился прямо в город и без шуму занял штаб гарнизона. Остальные войска начали охватывать Охотск со всех сторон.

Вначале пепеляевцы приняли красных за яныгинцев, а когда опомнились, было уже поздно. Организованного сопротивления они оказать не могли, лишь небольшие группы засели в домах, отстреливались из-за углов.

Вострецов послал к обороняющимся захваченного в штабе гарнизона офицера-пепеляевца с сообщением, что в Охотск прибыла крупная часть регулярной Красной Армии, и предложил белым сдаться в плен. Вскоре после этого перестрелка прекратилась. Весь охотский гарнизон сдался, кроме генерала Ракитина, который предпочел застрелиться.

Вострецов поинтересовался у пленных, сдастся ли Пепеляев в плен добровольно. По общему мнению выходило, что сдастся. Все же белогвардейцы предложили взять в Аян письмо от них, а также прихватить полковника Варгасова, лично знакомого Пепеляеву. С этим Вострецов согласился.

Через несколько дней пароход «Индигирка» с красным отрядом отправился в порт Аян. На берегу толпились смуглые камчадалы, приветливо махая шапками отъезжающим красноармейцам.

Из Аянской бухты исчезли остатки потемневшего льда, и у берегов снова загуляли игривые волны. Кончилась весна. Наступало северное лето с прозрачными белыми ночами. Удивительно красивы эти ночи! Своим волшебным, бледно-дрожащим светом они причудливо преображают природу и необыкновенно волнуют человека.

На исходе ночи 17 июня, когда на землю лег предрассветный густой туман, Аян был разбужен тревожными криками. Не успели пепеляевцы опомниться, как оказались захваченными отрядом Вострецова.

Красные высадились в шестидесяти верстах севернее Алдомской бухты. По пути они ликвидировали на реке Нячи банду Рязанского, а через три дня уже вошли в Аян.

Одним из первых был захвачен сам Пепеляев. Разбуженный криками, он намеревался выскочить из дому и поднять в ружье комендантскую команду, но у дверей его задержал Вострецов. Красный командир предложил генералу сдаться в плен, сообщив, что сопротивляться все равно бессмысленно.