Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой Страница 38

Но единого, согласованного удара двух механизированных корпусов не получилось, так как к тому моменту, когда 9-й мехкорпус перешел в наступление (на рассвете 27 июня), части 19-го мехкорпуса с боями отступали под натиском превосходящих сил противника. Обе танковые дивизии корпуса К. К. Рокоссовского своевременно двинулись в наступление. 35-я дивизия рано утром 27 июня недалеко от Млынова вошла в соприкосновение с противником, развернулась на этом рубеже и обороняла его до исхода дня. 20-я танковая дивизия также пыталась продвинуться вперед, но встретила сильное сопротивление. Во второй половине этого дня противник, нащупав открытые фланги дивизии и промежутки между частями, стал обходить ее, угрожая выходом в ее тыл и окружением.

Генерал-майор Рокоссовский внимательно следил за всеми изменениями в боевой обстановке. Учитывая угрозу окружения 20-й танковой дивизии, он решил с наступлением темноты отвести обе дивизии на новый рубеж в районе Рома-шевская, Клевань, где они и закрепились. И хотя удар 9-го мехкорпуса и не достиг поставленной цели — захвата Млыно-ва, тем не менее его активные действия на левом фланге группировки противника несколько облегчили положение частей 19-го мехкорпуса, отходивших с боями в направлении Ровно.

Командующий Юго-Западным фронтом М.П. Кирпонос и его штаб, слабо ориентированные в обстановке, 27 июня отдали приказ 5-й армии продолжать контрнаступление силами тех же 9-го и 19-го мехкорпусов в том же направлении, т.е. на Млынов и Дубно. Эта задача оказалась невыполнимой, так как 19-й корпус отступал, а 9-й отражал атаки противника, при этом нуждаясь в передышке. Но ее (передышки) не было. К 29 июня части корпуса по-прежнему оборонялись, отражая атаки танков и пехоты немцев. К этому времени в корпусе остались 32 танка и 55 орудий различного калибра[114].

С переменным успехом части 9-го мехкорпуса вели бои до начала июля. В период со 2 по 5 июля войска 5-й армии отходили за р. Случь, разрушая за собой мосты и устраивая заграждения на дорогах. Если стрелковые корпуса правого фланга армии отходили под прикрытием арьергардов, то левофланговые 9-й и 19-й мехкорпуса вели тяжелые сдерживающие бои с превосходящими силами противника. В целом положение 5-й армии и всего Юго-Западного фронта в начале июля было неустойчивым. Войска, понесшие в ходе двухнедельных боев тяжелые потери, были ослаблены, измотаны и, отходя на линию старых укрепленных районов, с трудом отражали удары противника, продолжавшего удерживать в своих руках инициативу.

Для устойчивого и эффективного управления войсками любому командиру, тем более танкисту, необходимо знать о любых изменениях обстановки. В этом плане К.К. Рокоссовский не был исключением. «Мне, как командиру корпуса, больше всего доставляло неприятностей отсутствие информации о положении на фронте. Чувство локтя необходимо не только солдату. Оно — в более широком понимании — необходимо и высшему комсоставу борющихся войск. Без этого, хочешь или не хочешь, творческая мысль оказывается связанной.

Всю информацию пришлось добывать самим. Штаб наш быстро вжился в ту, порою казалось — невыносимую ситуацию, в которую мы были поставлены. Маслов организовал буквально охоту за информацией, чтобы уловить логику событий и дать сведения, необходимые для управления войсками. И многие штабные офицеры погибли, выполняя задания»[115].

Несколько суток 9-й мехкорпус находился в резерве 5-й армии. Затем комкор К.К. Рокоссовский получил задачу сосредоточить соединения корпуса в районе Погореловка, Ушомир в готовности к нанесению удара по противнику в направлениях Новоград-Волынского и Житомира. В связи с прорывом немцами позиции советских войск в районе Новоград-Волын-ского задача корпуса была скорректирована. С утра 10 июля ударная группировка 5-й армии в составе двух дивизий 31-го стрелкового корпуса и трех механизированных корпусов, в том числе и 9-го, перешла в наступление. Оно развивалось неравномерно: находящиеся в центре и на левом фланге этой группировки 9-й, 19-й и 22-й мехкорпуса, располагавшие в общей сложности 130 танками, за период с 10 по 14 июля смогли продвинуться на 10—20 км, выйдя на Киевское шоссе. Правый же фланг группировки, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, продвинулся всего лишь на 3—6 км. В 9-м мехкор-пусе к началу этого наступления было около 10 тысяч бойцов и командиров, около 30—35 танков[116].

Рокоссовский вспоминал, описывая эти бои: «Сочетая усилия пехоты, артиллерии и незначительного количества танков, комбинируя их действия, мы стремились нанести противнику как можно больший урон. И это нам удавалось на протяжении всех боев под Луцком и под Новоград-Волынским.

За отличия в этих боях все командиры дивизий 9-го мехкорпуса, многие командиры полков и другие офицеры и политработники были отмечены правительственными наградами. Получил орден наш неутомимый начальник штаба. В числе товарищей и я был награжден четвертым орденом Красного Знамени.

В разгар боев под Новоград-Волынским, где немцы пытались отбросить наш корпус на северо-восток, обеспечивая себе продвижение к Киеву, пришло распоряжение Ставки. Меня назначали командующим армией на Западный фронт. Было приказано немедленно прибыть в Москву.

Сдав командование генералу А.Г. Маслову, 14 июля на машине отправился в Киев...»[117]

Обстановка на Западном фронте летом 1941 г. осложнялась с каждым днем. Неся большие потери в личном составе и технике, части и соединения фронта с боями отходили на восток. Расстояние от передовых позиций до Москвы — столицы СССР с каждой неделей становилось все меньше и меньше. Поступавшее на фронт пополнение нередко приходилось бросать в бой, не обучив его должным образом. Острая нехватка командиров всех рангов ощущалась постоянно. Вероятнее всего, в силу указанных выше причин назначенный в июле 1941 г. командующим Западным фронтом маршал С.К. Тимошенко вспомнил о К.К. Рокоссовском, своем старом сослуживце. Семен Константинович намеревался поставить Константина Константиновича на одну из армий, о чем и было сказано в соответствующем документе Ставки, направленном на ЮгоЗападный фронт. С таким намерением К.К. Рокоссовский и прибыл в Москву.

Прибыв в Москву, К.К. Рокоссовский явился в Ставку ВТК. «Здесь мне было сказано, что на смоленском направлении “образовалась пустота” в результате высадки противником крупного воздушного десанта под Ярцево. Задача: прикрыть это направление и не допустить продвижения немцев в сторону Вязьмы.

Узнал я, что Ставка и командование Западного фронта, учитывая значение днепровского рубежа, спланировали создать в районе Ярцево сильную подвижную группу в составе двух-трех танковых и одной стрелковой дивизий. Предполагалось, что ее активные наступательные действия, поддержанные частями 16-й и 20-й армий, смогут привести к резкому улучшению оперативной обстановки и удержанию Смоленска. Вот меня и ставили во главе этой группы. На вопрос, какие и откуда будут выделены войска в мое распоряжение, мне назвали несколько дивизий и полков.

А вообще подчиняйте себе все, что найдете по дороге от Москвы до Ярцево.

Более конкретные указания мне следовало получить у командующего фронтом.

Генеральный штаб меня вооружил. Две автомашины со счетверенными пулеметами и расчетами при них. Радиостанция. И небольшая группа офицеров»[118].

Прибыв на командный пункт маршала С.К. Тимошенко, Константин Константинович представился ему и члену Военного совета Н.А. Булганину. Последние ввели К.К. Рокоссовского в обстановку на фронте. Наступление немцы осуществляли на широком фронте. Под угрозой окружения был Смоленск, с падением которого открывался путь на Москву. В первом оперативном эшелоне на смоленском и витебском направлениях действовали 20-я армия генерал-лейтенанта П.А. Курочкина и 19-я армия генерал-лейтенанта И.С. Конева. В более тяжелом положении находились войска И.С. Конева, которые продолжительное время вели оборонительные бои с врагом, намного превосходившим их в живой силе и технике. Генерал Конев пытался овладеть Витебском, куда уже ворвался враг, однако массированные удары немецкой авиации всякий раз срывали эти попытки. Командующий 16-й армией генерал-лейтенант М.Ф. Лукин держал оборону Смоленска, хотя из войск у него осталось только две стрелковые дивизии.

О чрезвычайной сложности положения, в котором очутился Константин Константинович, говорят хотя бы такие факты. «Ночью я выехал в Ярцево. На прощание командующий фронтом сказал:

— Подойдут регулярные подкрепления — дадим тебе две-три дивизии, а пока подчиняй себе любые части и соединения для организации противодействия врагу на Ярцевском рубеже.

Мы и стали это делать сразу, подбирая по пути в Ярцево всех, кто мог быть нам полезен для борьбы.