Алексей Шепелев - В небе и на земле Страница 38

Изъятое вооружение и боекомплект мы взвесили и сравнили со средним весом штурмана и вмонтированного оборудования. Недостававшую нагрузку компенсировали установкой стальных плит в кабинах. Со строжайшим соблюдением центровки сзади сверху установили башню с двумя крупнокалиберными пулеметами для стрелка-радиста. Облет модернизированной машины показал ее отличные качества. Впоследствии переоборудованный нами самолет «Бостон» был отправлен в Москву. Главный инженер Военно-Воздушных Сил одобрил наш вариант модернизации американского бомбардировщика и рекомендовал его как образец переделки всем соединениям, имевшим на вооружении такие самолеты.

Замечу, кстати, что модернизация «Бостона» этим не ограничилась. Вместо четырех замков бомбодержателей мы сделали шестнадцать и получили возможность увеличить бомбовую нагрузку до 1000 килограммов.

Активно включился в рационализаторское движение весь наш инженерно-технический состав. В 244-й бомбардировочной авиадивизии, например, очень быстро заменили американское стрелковое и бомбардировочное оборудование отечественным. Это позволило увеличить бомбовую нагрузку до 1000 килограммов при взлете с грунта и до 1200 килограммов — с бетонки. Естественно, что сразу же возросла и эффективность ударов по врагу с воздуха.

Работами по модернизации «Бостонов» в 244-й бомбардировочной авиадивизии руководил инженер по полевому ремонту М. З. Меламед. Ему активно помогали старший инженер по вооружению И. И. Загородский, старший инженер по электроспецоборудованию А. Г. Бородаенко, старшие инженеры авиаполков А. И. Жуков, Юрченко и Кузьмин, инженеры Лавров-Аверин, Михайловский, Смирнов, Донец, Ищеулов, Колодяжный, Сухов и другие. Хорошо потрудились ремонтники ПАРМ-1 под руководством офицеров Чернушко, Стренберга и Каца.

Одно время мы испытывали острую нужду в самолетах с двойным управлением, столь необходимых для ввода в строй молодых летчиков. Авиазаводы, занятые производством боевых самолетов, спарок выпускали мало, снабжали ими, в основном, летные училища и запасные полки. Командующий приказал нам обеспечить все соединения армии нужным количеством учебных машин. Переделку боевых машин я поручил ПАРМ-3, руководимому инженером Г. Карагодиным, и некоторым другим ремонтным органам. Несмотря на сложность поставленной задачи, выполнили они ее довольно успешно. За короткое время все авиаполки были обеспечены спарками местного производства.

Относительное затишье на нашем участке фронта продолжалось примерно с марта по июль 1943 года. Эту паузу командиры и штабы старались как можно полнее использовать для обучения личного состава на земле и в воздухе, для всесторонней подготовки авиаторов к новым боям.

Курская битва

2 июля 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования предупредила войска о том, что в районе Курского выступа в период с 3 по 6 июля немцы могут перейти в наступление. Войскам и авиации предписывалось быть готовыми к отражению возможных ударов противника.

Примерно такое же предупреждение Ставка делала еще в мае, но тогда на фронте, как говорится, существенных перемен не произошло. Теперь же, кажется, должно было случиться что-то значительное.

Перед началом Курской битвы советская авиация провела две операции. В них участвовало шесть воздушных армий, в том числе и наша 17-я. Действовали они на широком фронте и на большую глубину. Наши летчики внезапно нанесли массированный удар по аэродромам противника, расположенным в треугольнике Днепропетровск, Краматорская, Запорожье. Там скопилось большое количество вражеской авиации из состава 4-го воздушного флота Рихтгофена.

Подготовкой к Курской битве планомерно занимались командиры всех степеней, штабы, политорганы. В 17-й воздушной армии побывал представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник авиации Г. А. Ворожейкин, являвшийся заместителем командующего ВВС Красной Армии. Он поставил перед нами конкретную задачу — оказать войскам Воронежского фронта поддержку при отражении ими возможного наступления противника и мощными ударами с воздуха обескровить его.

Маршал авиации С. А. Красовский, командовавший в то время 2-й воздушной армией, входившей в состав Воронежского фронта, впоследствии вспоминал: «Подготовка к операции шла полным ходом. К нам прилетел представитель Ставки по авиации генерал-полковник Г. А. Ворожейкин. Он только что побывал в штабе 17-й воздушной армии у генерала В. А. Судец.

— Будем бить противника объединенными усилиями двух воздушных армий. У вас, Степан Акимович, сил больше, а значит, и основную задачу придется решать вам. Но без помощи соседей, конечно, не обойтись.

Ворожейкин подошел к оперативной карте и продолжал:

— Меня интересует, какие варианты действий противника предлагает Ватутин.

— У Ватутина три варианта, — начал я. — Противник может наступать на Обоянь, Корочу и Прохоровку. При действиях по первому варианту Судец вряд ли сможет помочь: аэродромы далеко.

— Зато по второму и третьему вариантам, — заметил Ворожейкин, — вы вполне можете действовать совместно. Что для этого требуется? Прежде всего, Степан Акимович, надо поручить вашим операторам тщательно разработать варианты использования сил семнадцатой армии в полосе гвардейской армии М. С. Шумилова, на левом крыле фронта.

— Для уточнения деталей не мешало бы пригласить операторов из семнадцатой.

— Я предусмотрел это, — ответил Ворожейкин. — Владимир Александрович Судец пришлет офицера из своего оперативного отдела»[15].

Добавлю лишь, что представитель штаба 17-й воздушной армии постоянно находился при штабе Воронежского фронта, обеспечивая четкое взаимодействие авиации с наземными войсками и 2-й воздушной армией.

В канун Курской битвы у нас побывал и заместитель командующего ВВС Красной Армии генерал-полковник авиации С. А. Худяков, который в скором времени стал маршалом авиации. Внимательно выслушав мой доклад, он начал задавать вопросы. Поинтересовался, как подготовлена материальная часть к полетам на полный радиус, как мы намерены эвакуировать свои подбитые самолеты в полосе Воронежского фронта и организовать их ремонт в полевых условиях. Он глубоко вникал во все стороны инженерно-технического обеспечения операции, сразу же вносил коррективы в планы нашей работы.

Но вот служебные вопросы выяснены, и генерал С. А. Худяков продолжил разговор не как начальник, а как старший и опытный товарищ. Вспомнили общих знакомых, поговорили о жизни, обменялись новостями. Я ушел от него с хорошим, бодрым настроением.

Позже мне не доводилось встречаться с С. А. Худяковым. Но в разгар сражения на Курской дуге до нас долетела печальная весть о гибели его сына. Мы искренне разделяли большое горе генерала, хотя понимали, что идет жестокая, кровопролитная война.

К началу Курской битвы 17-я воздушная армия состояла из 1, 3 и 9-го смешанных авиакорпусов, 244-й бомбардировочной и 262-й ночной бомбардировочной авиационных дивизий. В общей сложности у нас насчитывалось 735 самолетов.

После нескольких месяцев относительного затишья все авиаторы рвались в бой. Подъему их духа, воспитанию у них стремления достойно выполнить свой долг перед Отчизной во многом способствовала партийно-политическая работа, проводимая в частях и соединениях.

Заместитель командующего по политической части генерал-майор авиации В. Н. Толмачев, начальник политотдела армии полковник В. Г. Точилов и другие руководители большую часть времени проводили в полках и дивизиях. Они непосредственно на местах оказывали конкретную помощь политработникам, особенно молодым.

Постановление ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года «О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет» подняло на новую ступень партийное руководство в Красной Армии. Влияние коммунистов возросло во всех сферах жизни и деятельности войск.

На основании постановления Центрального Комитета партии и директивы Главного политического управления РККА от 4 июня 1943 года в бомбардировочных частях были созданы первичные парторганизации эскадрилий, а в полках партийные бюро на правах комитетов. Они сохранились и в полках истребительной и штурмовой авиации[16].

Созданию полнокровных партийных организаций способствовал активный рост партийных рядов, который был наиболее интенсивным накануне Курской битвы. Лучшие летчики, штурманы и воздушные стрелки-радисты, техники и младшие авиаспециалисты выражали одно заветное желание — идти в бой коммунистами.

Вспоминается ночь на 5 июля 1943 года, когда мы получили приказ с раннего утра начать боевую работу. На аэродром, где базировалась 244-я бомбардировочная авиационная дивизия, я прибыл в предрассветный час. На самолетной стоянке шло партийное собрание. Обсуждался важный вопрос «Об авангардной роли коммунистов в бою». Выступления были короткими, но яркими, проникновенными. Они вдохновляли и как бы зажигали людей. В решении подчеркивалось, что от мужества, стойкости и мастерства каждого коммуниста, от его личной примерности зависит успех не только отдельных боевых вылетов, но и операции в целом.