Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника Страница 39

Прочитал молитву своему крестику в руке. За бляхой медальона его не видно. Солдаты со стороны смотрят, как я сижу под деревом и что-то шепчу своему номерному знаку. Некоторые смеются, но мне наплевать на них. Спрятал крестик, примотанный скотчем к бляхе, за пазуху и посмотрел на окруживший меня мир.

– Спаси и прости Господи за содеянное мной, – шепнул небу и улыбнулся рядовому. Тот оглянулся по сторонам и прибавил шагу.

Я рассмеялся и обратил внимание на вновь прибывших солдат. Они не такие как я, только что были дома. Сидели за столом со своими любимыми, улыбались гостям или просто смотрели телевизор. А может быть наблюдали за морем или читали книгу. Их высыпало около сорока из автобусов. С удивлением смотрят на громко смеющегося офицера. Мы с ними не в первый раз уже вместе. Некоторые лица я знаю. Подобрал колени под себя, чтобы не лежать вульгарно, будто на пляже. Вот вижу тех, кого так хотел видеть. Из третьего автобуса вышел врач. Он всегда с нами в ниточке, не ломает строй. В жизни простой обыватель, без подвигов и чуть даже трусоват, а у нас он врач. Его умение не раз отгоняло от меня смерть. Теперь ему уже не так страшно, потому как прибыл и уже никуда не денется.

– А где Илия?

– А он там, в платке. Получает свой паёк.

– Как дела у Андрея?

– В лото выиграл тысячу шекелей.

Робкое рукопожатие оставило мою руку в покое.

– Ну, значит выставится.

– Ага, он как раз тот, что поставит, – улыбнулся я.

Наступила неловкая пауза. Говорить вроде не о чём, но хочется побыть чуточку рядом, обвыкнуть друг к дружке. Как волки следуют за вожаком по запаху, так и нам скоро на свою охоту. И чтобы выжить, важно чувствовать всё, даже запах друг друга.

– Влад, я пойду, получу медикаменты.

– Да, конечно, Саня. А как твоя жена?

– Да ничего. Вот скоро должна родить.

– Молодец, удачи вам. А кого рожаем?

– Мальчика.

– Хорошая работа.

– Ну, Влад, стараемся. А эта вся хрень надолго?

– Не знаю, Саня. Может и да.

– Ну, я тогда побег. Возьму Редносика, Безболку, Челенджер.

– Ты там не слишком жадничай, всё это на себе тащить.

– Влад, лекарства это необходимость, а не ненужная вещь. О чём тут говорить?

– Всё, не лезу. Топай.

Доктор ушёл, а я улыбнулся, глядя на то, какие разные прибывают воины. Маленькие и большие, толстые и худые, бородатые и гладкие как младенец. Некоторые бреются у умывальников, некоторые молятся солнцу. Пришли лучшие из лучших. Автобусы привозят всё новых и новых. Многие водители уже сделали по пару ходок. Жизнь большого армейского организма проснулась и стала заполнять пространство вокруг моего дерева. Каких-то резервистов я помню по прошлой военной операции, остальных просто не знаю. Но все чётко выполняют приказы. Так создан этот мир: одни командуют, вторые исполняют. Без этого нельзя, иначе хаос.

– Влад, помоги.

Илия тащит лишний цинк. Выменял на гамбургер у капрала.

– Лишний не помешает.

– Ты расстался с самым ценным, что у тебя было?

– Ну, да.

– Подвиньтесь.

Большой Илия легко растолкал молодых солдат и пристроил огромную попу рядом со мной. Легко открыл цинк.

– Давай, помогай. Без этого нельзя.

– Да знаю я. Помогаю не тебе, а себе.

Автобусов всё больше. Гул машин соединился в один и создал привычную для ушей мелодию под названием «Нас много». Закат солнца не мешает никому. Уже не так жарко.

– Ну, и кто меня там пинает в спину? Самуил, привет. Ты с нами?

– Куда же вы без меня?

– Как куда? Вперёд. Думаю вон туда.

– Ага, значит, забыли про старика?

– Да ладно, куда мы без тебя?

– Всё туда же.

– Нет, Самуил. Без тебя мы можем только думать, что победим.

– Значит, без меня никак?

– Всё как обычно. Ты не первый раз с нами.

– Конечно, надо же кому-то рацию тащить.

Хороший он мужик, простой, хоть и начальник. Говорят, у него банк отбирает квартиру.

– Всё будет хорошо, – ответил вдруг Самуил моим мыслям. – Я же отличный электронщик. Как-нибудь прорвусь. Влад, а операция надолго?

– Не знаю. Вообще-то ещё ничего неизвестно. Приказ был только собраться, а значит пока не война.

– А что?

Я подмигнул.

– Демонстрация, как на параде.

– Тогда я с вами на демонстрацию.

– Садись.

Чуть отодвинулся, и этого вполне хватило, чтобы в пространство между мной и неизвестным бойцом уместился худосочный, рыжеволосый Самуил.

– Вот ты толстый!

– Простите, извините, я тут только немножечко примощусь.

– Хорош вертеться. Замри.

– Всё, всё, замираю.

За моей спиной Самуил положил голову на рацию. Я обернулся.

– Всё, устроился?

– Ага.

Вернулся к цинку Илии и продолжил набивать магазин.

– Влад?

– Ну, что?

– Смотри, девчонки прибыли.

– Самуил, они уже давно здесь.

Чисто машинально, не из любопытства, обернулся. Увидел женские боевые единицы, похожие в этом одеянии на мальчишек. Они курили, сбивали пепел под ноги и о чём-то сосредоточено болтали. Тонкие пальцы в полуперчатках.

В глаз попадает песчинка. Начинаю усиленно моргать. Слеза вымывает непрошенную гостью. Рукой смахиваю солёную капельку и не отвожу глаз от прибывшего тягача, с которого медленно сползает танк «Меркава». Перевожу взгляд дальше, а там стоят ещё пять таких, готовых сползти на песок.

Как здорово, что всё вот так, а не иначе. Окунутся в этот шум лучше, чем стоять в тишине и ждать. Я чувствую силу монстра, возрождающегося на пятачке перед границей. Его щупальца расползаются в разные стороны, и каждый знает, что он должен делать. Стали появляются палатки, ящики. Сюда позвали тех, кто уже стрелял. Это видно по их серьёзным лицам. Неподалёку слышится громкий смех. Обернулся. Стайка девчонок в форме говорит о чём-то между собой. Значит мы стали ещё сильней, раз у нас такие милые ангелы в касках. Народ всё прибывает. Некоторые садятся возле меня в тени.

Я вернулся к магазину. Илья уже закончил набивать один и набивает второй. Посмотрел в глаза своего пулемётчика.

– Ты чего, – удивилась гора грузинского происхождения.

– Да так, ничего.

Постучал полным магазином по каске, чтобы патроны приклеились один к другому.

– Прорвёмся, начальник.

– А куда мы денемся? Конечно, прорвёмся.

Солнце коснулось земли краешком яркого круга. Бедуин прочитал молитву, а рядом молится еврей, простой крестьянин. Тихонько шепчет слова к своему Богу. Всё постепенно стихает. Отбой у дерева. Завтра нас ждёт новый день. Наполнил живот сникерсом, а на закуску тоненькая лапша. Её можно есть сухую и не тяжело нести в рюкзаках, много она не весит. Желудок набил, вот теперь порядок. Некоторые уже спят в темно-зелёных спальниках. Никто не пошёл в палатку, чтобы не тревожить рядом лежащего. Я закрыл глаза и в тишине жду приказ. Каждый ждёт. Смотрю на бедуина, своего следопыта. Он уже помолился и просто сидит на броне. Нет радости на лице у жителя пустыни. Есть сосредоточенность и может быть страх, что приказ всё-таки прозвучит, и тогда надо будет идти. Но если по-честному, то так не хочется ступать на эту грань между жизнью и смертью. Я спал не долго. Вскоре открыл глаза. Лежу в темноте под одиноким деревом, готовый в любую секунду ринуться вперёд. Волчья стая замерла и ждёт, уже привыкшая к запаху друг друга. Впереди охота на больного зверя, чтобы не портил жизнь другим. Где-то закончилась кино «Зелёная миля» и таракан Борька нашёл, наконец, свою крошку. Так прошла ночь.

Солнце коснулось края горизонта и поползло вверх. Народ стал потихоньку просыпаться. Всё вокруг вновь с шумом ожило. Я встал где-то посреди этого огромного муравейника и отправился за инструкциями. Каждый новый день приносит своё. Сегодня первое хорошее известие. В связи с массовым прибытием резервистов начальство дало разрешение отбыть на пару часов домой. Это означало отмену войны и начало «демонстрации». Андрей по одному взмаху руки уселся за руль нашего Хаммера. Машина рванула с места. Лавируя между танками и бронетранспортёрам, старый железный друг вывез нас с поля на дорогу.

Мы на всех парах мчимся в город согласно разрешению. Я не был дома уже целую неделю и даже не мог подать своим знак. Наверное, переживают там, но такова моя работа. Она постоянно несёт переживания. Из всех профессий я предпочёл именно армию обороны. Но от того, что я здесь, моей семье не стало легче жить.

А ведь я шёл защищать от врагов именно её. Войны давно уж нет. Так, военные операции. Но они не давят, они как уколы инъекции. Враг засыпает и копит силы. А это ракеты, деньги и новые борцы за веру. Свежие силы для нового приказа: «Огонь» и криков: «Аллах акбар». А хочется поднять всю мощь и хлопнуть по полу тапочком так, чтобы таракан не убежал в щель, а остался навсегда размазанным. И ещё чтобы другим неповадно было. Но так никогда не будет. Как ребёнок скучает без своей любимой игрушки, так дяденьки, которые руководят нами, играются в войну. От этой игры весь восток наполнился ненавистью друг к другу. Но у ребёнка безобидная игра. Даришь ему новую игрушку и смотришь, как он забывает о старой. А те, кто нами руководят, получают новые игрушки только для того, чтобы продолжить с новой силой старую игру. Что будет следующим шагом? Все говорят война ядерных бомб. Это убьёт весь восток. Химическое оружие тоже его убьёт.