Юрий Костин - Немец Страница 39

Однако опытный сотрудник разведки обратил внимание, что официально отправленная на поиски клада в Ладожском озере экспедиция получила последнее распоряжение рейхсфюрера, почему-то находясь в Калужской области. Причем, из текста распоряжения, копия которого была аккуратно подшита к делу, следовало, что Генрих Гиммлер знал о подлинном маршруте, так как настоятельно просил «передать полученный [вами] предмет моему представителю на летном поле у станции Барятино». Кроме того, Гиммлер явно скрывал истинные цели «проекта» от своего ближайшего окружения. Находясь в секретном контакте с Целлером, он одновременно санкционировал отправку спецгруппы СС на поиски якобы пропавшей экспедиции!

Либо это были секреты, однозначно способные совершить революционные перемены, либо Гиммлер сам до конца не верил в их значение и до поры скрывал от всех подробности дорогостоящей операции.

Проанализировав документы, Карен Погоний пришел к выводу, что Целлер отыскал то, что вызывало столь живой интерес у его патрона, но по каким-то причинам не смог до конца выполнить приказ Гиммлера.

Он занимался этой темой уже больше пяти месяцев, как вдруг в деле случился неожиданный и очень интересный поворот. Поздно вечером из департамента контрразведки в Управление регистрации архивных фондов пришел запрос на Курта Шерхорна, бывшего сотрудника института «Аненэрбе», специалиста по христианским реликвиям в Отделе раскопок. Наиболее полная информация о Шерхорне была на руках именно у Погония, потому что Курт Шерхорн значился в списке членов пропавшей экспедиции Целлера.

От коллег Погоний узнал, что, несмотря на солидный возраст, Шерхорн любит путешествовать, часто бывал в России, в 2002-м и в 2003-м годах посетил несколько деревень Калужской области, а в настоящий момент находился в числе пассажиров, зарегистрировавшихся на рейс номер 124, вылетающий по маршруту Мюнхен — Москва.

Шерхорн что-то искал в заброшенном и «неперспективном» районе Калужской области. Неужели то самое, что так желал заполучить сам рейхсфюрер Генрих Гиммлер?

Карен Погоний аккуратно сложил бумаги в темно-синюю папку. Здесь был список участников экспедиции Целлера, копия последнего письма Гиммлера и еще три листа, исписанных мелким почерком — записки самого полковника разведки.

Карен Федорович принадлежал к старой формации сотрудников госбезопасности и пользовался не самым удобным видом служебного транспорта — многоместным автобусом, развозившим разведчиков после работы по домам. Попросив водителя притормозить возле универмага, полковник легко спрыгнул с подножки и зашагал в сторону многоэтажек когда-то престижного квартала микрорайона Ясенево.

Он думал про «Аненэрбе», Гиммлера, про исчезнувшего Целлера. А что если попробовать встретиться с Шерхорном? Только на прямой контакт с разведкой старик вряд ли пойдет. Тут надо действовать предельно аккуратно.

На площадке перед детским садом тусовались подростки. Проходя мимо, полковник Погоний услышал неожиданное для себя обращение:

—Эй, чурка хренова, сигареты есть?

Конечно, Карен Федорович не был стопроцентным, по выражению графа Суворова, «природным русаком», но эта «проблема» его никогда в жизни не беспокоила. А тут…

—Нет, сигарет нет, молодой человек,— спокойно ответил Погоний и продолжил свой путь.

—Чего?!— послышалось в ответ.— Ну-ка, погоди, дед, ты че сказал?

Они били его жестоко. Так, словно мстили за скучное мирное небо над головой.

—Волки…— прошептал полковник, теряя сознание. Он очнулся через полчаса. Пропали бумажник, удостоверение и часы. Не было и папки с документами.

Глава девятнадцатая

Бывая в Москве, Курт Шерхорн всегда заказывал трансфер из гостиницы. Дежурящим при выходе из зоны контроля Шереметьево таксистам он не доверял. В этот раз его должна была ждать машина из отеля «Марриот Аврора», что расположен на улице Петровка, напротив знаменитого магазина «Петровский пассаж».

Шерхорн торопился. Он набрал номер, по которому ему было рекомендовано позвонить в случае, если машины не окажется на месте. Ожидание ответа было недолгим. Убедившись, что темно-зеленый «вольво» будет ожидать его у правого выхода из здания аэровокзала, господин Шерхорн занял очередь на паспортный контроль. Интересующие его персонажи стояли неподалеку.

Ральф и Антон молча ожидали своей очереди, не замечая, что находятся под пристальным наблюдением Шерхорна, и не только его… В это пятничное утро в Шереметьево разыгрывался настоящий шпионский спектакль.

Курта Шерхорна стали «вести» сразу после пересечения им паспортного контроля. Он, в свою очередь, старался не обратить на себя внимание «интернациональной» парочки. Антона и Ральфа «пасли» от самой «границы» — сотрудники погранслужбы получили соответствующее указание. Надо сказать, оно было достаточно противоречивым. Пограничников проинструктировали так: «Не спускать с них глаз, держать ухо востро, пропустить через контроль беспрепятственно, несмотря ни на что».

Друзья не знали об этом, но были начеку, помня мюнхенскую историю с Антоном. К тому же, незадолго до посадки выяснилось, что у Мюллера не все в порядке с документами. Ральф мысленно рвал на себе волосы. Срок действия паспорта истекал через два с половиной месяца после окончания российской визы, тогда как местные законы устанавливали минимальный срок в три месяца. Трагическим тоном он сообщил о своем сенсационном открытии Антону.

—Не пустят,— ответил тот.— Вряд ли нам повезет еще раз. Там же все в компьютере. Да ты на лица их взгляни. Впрочем, лица все равно родные. Для меня.

Родные лица российских пограничников и пограничниц выражали усталость, недоверие, неприветливость, лень, недовольство социальным положением. Впрочем, скорее всего, были и исключения, но Антону пока не доводилось с ними сталкиваться.

Женщина с двумя детьми устроила в очереди небольшой скандал. Получив заветный штамп в паспорте, делающий ее пребывание на родине легитимным, она разразилась строгой тирадой в адрес блондинки в зеленом:

—Девушка, если можно, вы улыбайтесь хотя бы немного в следующий раз, а то с такими рожами тут сидите, хоть обратно уезжай.

Блондинка пожала плечами и, видимо, вопреки всем уставам и правилам общения, прошептала:

—Ну и уезжай.

Женщина хотела ругаться, но не смогла от возмущения вымолвить ни слова. К тому же, у нее заплакал ребенок, да и очередь начала волноваться. Никому не нравилось поведение наших пограничников, но ведь оно уже давно вошло в поговорку, а всем надоело лететь, надоело стоять в очереди, надоело думать, что багаж привезут еще нескоро.

Антон пропустил Ральфа вперед. Настроение было хуже некуда.

«Сейчас этого деятеля завернут, и начнется…— с тоской подумал Антон и вдруг увидел, как таможенник от души приложил штамп к странице паспорта Мюллера.— Надо же, вот чудеса…»

Антон попал к той самой блондинке, что не хотела улыбаться возмущенной пассажирке.

—С какой целью ездили в Мюнхен?— спросила она Антона, почему-то разглядывая в его паспорте открытую визу в США.

—Как с какой? Пива попить. Там у них Октоберфест.

Пограничница строго посмотрела на Антона, проверила его по компьютеру и вернула паспорт. Он не удержался и улыбнулся. Случилось чудо — она улыбнулась в ответ и даже сказала: «Счастливо».

«Эх, Россия»,— вздохнул Антон, направляясь к Ральфу, который, как солдат, уже был на страже у карусели номер 5, над которой висело табло с номером их рейса.

—Антон, представляешь, пропустили,— у Ральфа явно от сердца отлегло.

—Of course, my friend. Democracy… блин.

—Что? А… конечно, демократия.

—Ральф, давай отойдем отсюда, а то прижмут сейчас.

—Но тут написано, что скоро будет багаж…

—Тут не написано, во-первых, что он будет «скоро», а, во-вторых, не факт, что его выдадут с этой карусели.

—Но вот табло…

—Ральф, слушай, давай отойдем. Это не объяснить.

Друзья встали около стойки, за которой несколько человек заполняли таможенные декларации. Ральф отлучился в туалет. Вернувшись, некоторое время молчал, а после поинтересовался у Антона, почему в туалете международного аэропорта под писсуаром стоит большое эмалированное ведро.

—Эту новую технологию,— объяснил Антон,— начали использовать сравнительно недавно. Раньше, когда не было ведра, через дырку на дне проливалось… Так что ведро — это достижение, по сравнению с тем, что было раньше. А если серьезно, то это, конечно, кошмар.

Ральф вежливо промолчал.

—Антон, мы сейчас поедем в Воронеж?— спросил он через некоторое время.

—Да. Только надо ко мне заехать, кое-что взять, а потом еще одолжить у Чингачгука джип. Не спрашивай — это кличка, никнейм моего друга. Долгая история.