Samsonov Semen - Po tu stornu Страница 39

Через несколько минут Вова и Люся бежали по разрушенным улицам ночного города.

СНОВА ЛАГЕРЬ

В этот же день Вова и Люся были доставлены в лагерь. Никто не знал, откуда они, куда бежали. Их поймали случайно. Получилось это сразу после того, как они миновали окраину города. Уставшие, они решили немного отдохнуть и обдумать, как и куда им бежать. Настроение было тяжёлое, голод и страх окончательно надломили Люсю. Присели на обочину дороги и заговорились. Вдруг по дороге из города показалась автомашина. Вова и Люся поднялись, чтобы отбежать от дороги, но было уже поздно, всюду виднелась голая степь. Машина остановилась. Шофёр и охранник, везшие продукты, решили, что ребята — беглецы из лагеря. Посадили их в машину и доставили в тот самый лагерь, откуда они были проданы Эльзе Карловне. Когда Красная Армия подошла к границам Германии, этот лагерь, как и многие другие, был переведён в глубь страны, за Эльбу.

Здесь в таких же, как и раньше, длинных бараках с узкими окнами и низкими потолками, жили их сверстники. Небольшой двор был обнесён простым забором. Охраны совсем не было. Только по верху забора в две нитки тянулась колючая проволока. Гитлеровцы знали, что отсюда, далеко от восточных границ Германии, бежать на восток невозможно.

На территории лагеря стояли два низких закопчённых здания. Из труб валил чёрный дым. Это был завод, изготовлявший противогазы, мины и фаустпатроны, принадлежащий разбогатевшему Штейнеру.

Русских ребят здесь было сравнительно немного. Жили они в двух отдельных бараках. Но зато всюду слышалась незнакомая речь подростков, привезённых сюда из Чехословакии, Польши, Болгарии...

В обед на площадке Вова снова увидел Штейнера, Глайзера, Дерюгина. Штейнер показался ему ещё более сухощавым и злым, чем тогда, в первые дни их «знакомства». У Глайзера вырос живот, и от этого он казался совсем коротконогим.

На перекличке Вова стоял в первом ряду.

Перед ребятами только что выступал Штейнер. Сейчас он говорил о чём-то с Глайзером, неприятно шевеля бледными губами. Глайзер услужливо изгибался перед ним, как провинившийся. Вова заметил: с ребятами он держался осторожней, чем раньше. «Может, сейчас Штейнер ругает его за это?» — подумал он.

Погружённый в свои мысли, Вова не почувствовал, как его взяли за руку. У самого уха кто-то прошептал:

Я тебя знаю... И Жору, твоего друга, помню...

Вова обернулся. Рядом с ним стоял высокий худой юноша с длинными руками и бледным лицом. Он радостно улыбался, но где-то в глубине его больших серых глаз светилась тревога и усталость.

Андрей? — обрадовался Вова, узнав товарища.

Ведь это Андрей первый вслух назвал Дерюгина предателем, это Андрей вместе с Жорой объявил борьбу «гроссмясорубке» на торфяном болоте!

Ишь, паразит, как заигрывать стал! — сказал Андрей, кивнув на Глайзера.

Вова прислушался.

С завтрашний день,— жевал тот по-русски,— с завтрашний день будет другой порядок. Понимайт? Кормить будут карашо, порядок будут карашо, если ви рапотать будут ка- рашо. Понимайт?

Ребят разбили на группы по десять человек. С первых же слов товарища Вова понял, что Андрей не знает о происходящем сейчас на немецких дорогах.

Вечером, когда в бараке у Вовы собрались ребята, выяснилось, что в лагере, действительно ничего не знают о положении на фронте и о событиях в Германии.

Вова с радостью рассказал товарищам и про немецких беженцев, которых они с Люсей видели по дороге от Загана до Эльбы, и о том, что Красная Армия уже за Одером, в Германии.

С какой жадностью, с каким восторгом слушали его! Все сразу воспрянули духом. Кто-то даже вспомнил старую песню и тихонько запел:

Не скосить нас саблей острой, Вражьей пулей не убить — Мы врага встречаем просто: Били, бьем и будем бить!

Кто поёт? Прекратить!—неожиданно раздался грозный голос.

На пороге стоял Дерюгин. Однако он не решался войти в барак. Ребята узнали Дерюгина по голосу. Вова выкрикнул:

Гад ползучий, подлиза фашистская!

Точно по команде, все закричали, затопали ногами, засвистели, а кто-то из смельчаков запустил в него куском торфа. Полицейский повернулся и убежал в дежурное помещение, где находился вооружённый немецкий охранник.

Раньше он бы ворвался к нам и начал избивать всех,— возбуждённо говорил Вова,— а сейчас, сами видите, чует расплату!

Барак гудел. Кто-то предложил сейчас же дать знать ребятам из соседнего общежития, что Красная Армия уже в Германии.

Все забарабанили в стены к соседям с криком:

«Красная Армия в Германии! Скоро фашистам конец!»

Через полчаса вооружённые охранники увели Вову в карцер.

ДОЖДАЛСЯ СВОИХ

Снаряды дальнобойных орудий изредка рвались у шоссейной дороги, совсем близко от имения Эйзен. Жора уже несколько суток плохо спал: всё ждал Вову и Люсю. Но их не было. Жора выходил ночью из дому — теперь он спал в доме, в том самом доме, где раньше ребятам не разрешалось бывать,— забирался на черепичную крышу и слушал нарастающий гул русской артиллерии.

Старик тоже плохо спал и слонялся по двору всю ночь, попыхивая трубкой.

Эй, послушай, я-то знаю, почему не сплю, а ты? Кого ты ждёшь? — посмеиваясь, кричал старику Жора, когда они встречались. Старик молчал.

Разрывы дальнобойных снарядов не пугали Жору. Зато для старика каждый сотрясающий землю взрыв был, как видно, ударом в сердце.

Почти после каждого разрыва (снаряды падали ещё редко) Жора лез на крышу, чтобы посмотреть, не показались ли советские танки. Прошлой ночью он почти не слезал с крыши. Но к рассвету гул канонады стал утихать.

Фашистские тяжёлые танки «тигр» появились около усадьбы, когда Жора спал. Проснувшись и увидев танки, Жора в первую секунду подумал, что пришла Красная Армия, и чуть было не закричал от радости. Но тут же разглядел на машинах жёлто-белые кресты.

Утро было тихое, солнечное. Где-то лаяли собаки и пели петухи. По двору, прихрамывая, тащился Лунатик. Одной рукой он опирался на палку, а в другой держал огромный узел с домашними вещами. «Прячет барахлишко,— подумал Жора.— Значит, наши совсем близко».

Громкий рокот неожиданно заполнил воздух. «Самолёты!» — Жора быстро выскочил из дому во двор, оттуда — в сад.

Самолёты шли низко. На их крыльях отчётливо виднелись красные звёзды. Жора сдёрнул с головы кепку и замахал ею. Ему захотелось кричать, прыгать...

Самолёты резко снизились, держа курс в сторону завода. Жора кинулся по лестнице на чердак и, забравшись на крышу, присел за трубой. Послышались глухие взрывы. Через минуту-другую над лесом у завода поднялся столб чёрного дыма, запахло гарью, а взрывы всё чаще и чаще начали сотрясать землю.

— Вот это да-а! Так их, так! —твердил Жора, совершенно забыв о собственной безопасности, забыв о «тиграх», стоявших возле дома.

Между тем «тигры» наводили орудия в сторону дороги. Первым выстрелил «тигр», стоявший почти у самого дома и нахально задравший кверху жерло пушки. Жора вздрогнул, словно его рванули за пиджак.

Потом он увидел, что около сотни фашистских солдат небольшими группами строем идут к дому Эйзен. В руках они держали не очень длинные зелёные трубы с конусообразными круглыми наконечниками.

Жоре совсем не хотелось попадаться им на глаза, и он скрылся в свинарнике.

Немцы, как видно, занимали оборону. К вечеру около имения появились новые танки, броневики, тягачи с орудиями. По дороге, которая хорошо была видна из свинарника, в сторону города неслись, обгоняя одна другую, машины, вездеходы, танки, мотоциклы вперемежку с гражданскими повозками, фургонами и пешеходами. Войска и толпы беженцев к вечеру шли сплошным потоком, забившим не только дорогу, но и придорожные тропы.

«Драпают непобедимые!»— радовался Жора.

Старик весь день таскал узлы и какие-то ящики за скотный двор. Жора не видел, куда он прятал своё добро, но догадывался, что старик, наверно, зарывает всё в силосную яму. Скот ревел: Жора забыл покормить его в этот день. Он старался не показываться старику на глаза. «Пусть думает, что я сбежал»,— рассуждал он, отсиживаясь в свинарнике, куда старик не заглядывал.

***

Танк майора Павлова шёл в передовом отряде соединения. Ещё перед форсированием Одера командир части вызвал его к себе.

Вы, майор, кажется, хорошо знаете эти места? — спросил он, показывая карандашом на карту.

Не особенно, товарищ полковник, но бывать здесь приходилось.

Павлов рассказал о своём побеге из плена, о ребятишках, которые помогли ему бежать.

Полковник встал из-за стола и, расхаживая по комнате, слушал его очень внимательно. Когда-то и сам он бежал с помощью детей, только не из Германии, а из сибирской ссылки...

Так, так... Ну, вот что, майор,— заключил полковник.— Вижу, что вам хочется поскорее добраться до ребят. Вижу и понимаю вас.— Он помолчал, посмотрел ещё раз на Павлова и добавил, сурово нахмурив брови:— Вы просились на этот участок — вам и честь и первое место. Пойдёте в авангарде. Желаю успехов! Объявите личному составу батальона, почему именно ваш батальон идёт первым, расскажите эту историю с детьми.