Роман Кожухаров - Штрафники штурмуют Берлин. «Погребальный костер III Рейха» Страница 4

– На их приборы у нас свои имеются, чтобы на них положить… – ответил Аникин, вызвав смех Кокошилова.

– Погоди ты ржать… – осадил его Липатов, не сдержав, в свою очередь, смеха.

– Только нам без огневой поддержки соваться никак нельзя. Зря людей положим… – с ходу продолжил Аникин. – Ты пока настраивай мамедовских… А я попробую с «сушками» состыковаться. Если получится, наступаем на опушку после залпов «самоходок»…

– Хорошо бы они еще пулеметами прошлись по кустам… – вставил Кокошилов.

– Кто они? – спросил его Липатыч.

– Ну, «самоходки»… – ответил боец.

– Вот деревня… – хмыкнул замкомвзвода. – Пора уже знать, что у «сушек» пулеметов нет.

– ППШ у экипажа наверняка имеются… Но с пятисот метров это будет стрельба в молоко… К тому же им из автоматов некогда будет стрелять, если они орудием будут заняты… – проговорил Аникин. – Нам их пушки 76-миллиметровые нужны… Чтобы снарядом эти точки пулеметные заткнуть. Хотя бы одну. Не говоря уже про минометы…

– Да, 76 миллиметров… Вот это – поддержка… – согласно кивнул Липатов.

– Если выгорит с «самоходками», – сказал Аникин, – то выбиваем фрицев обратно в лес, а дальше, если не будет дальнейших указаний – держим рубеж…

С левого фланга ухнуло. Посильнее 76-миллиметрового орудия «сушки». Скорее всего, опять один из тех «ИСов», которых они видели на марше. Ведь вот только что шли в колонне, а кажется, чуть не вчера. Время в ходе боя несется с бешеной скоростью, минуты тратятся, как пулеметная лента: вот была полнехонька, а вот – уже пустая. Все в расход ушло.

XI

Выпущенный с левого фланга снаряд по диагонали прочертил погруженное во тьму пространство, с треском вломившись в стройные ряды сосен в глубине леса. Этот оглушительный выстрел будто послужил сигналом для двух «СУ-76», замерших на обочине. Сначала одна «сушка» завела двигатели, потом – вторая.

Они начали разворачиваться на месте, орудиями вдоль обочины, как бы демонстрируя своим видом, что по лесу стрелять больше не собираются. Почти одновременно экипаж ближней «самоходки» убрал с боевой рубки брезентовый полог, натянутый на марше. Это что же получается? Они вообще решили свернуть свою огневую работу и смотаться, оставив штрафников один на один с врагом? Врешь, не уйдешь…

Аникин, хлопнув по плечу Липатова, крикнул:

– Действуй! Кокошилов – со мной!..

Андрей опрометью бросился к «самоходке».

– Командир!.. Кто здесь командир?!.

За бронированными бортами в полумраке возились черные силуэты. На крики Аникина они никак не отреагировали. Из кузова, сквозь шум винтовочной и пулеметной стрельбы, доносились крики команд и лязг стреляных гильз. Вот только разобрать, кто их отдавал, с земли было невозможно.

Один из силуэтов перегнулся через борт. Блеснули белки глаз.

– Берегись, пехота!.. – раздался тот же резкий, пронзительный голос.

Самоходка с новой силой взревела двигателями и стала еще быстрее разворачиваться влево.

– Вот черти полосатые… – выругался Андрей, отпрыгивая вслед за Кокошиловым в сторону. Изловчившись, он с силой оттолкнулся и заскочил со стороны кормы на самый край надгусеничной полки. Она закруглялась книзу, и Аникин чуть не сорвался под гусеницы, вовремя ухватившись за задний борт рубки и чью-то руку.

– Сдурел?!. В паштет захотел!?. – закричал самоходчик прямо ему в лицо, подтягивая его за руку к борту рубки.

– Не люблю паштет… – небрежно, но во всю мочь голосовых связок ответил Аникин. Он еле удерживался, чтобы не сорваться под гусеницы. – Старший лейтенант Аникин, первый взвод штрафной!..

– А-а, «шурики»!.. – крикнул самоходчик, словно старого знакомого встретил. – Лейтенант Романченко…

– Поддержи огнем, лейтенант… – без обиняков, с ходу перешел к делу Аникин. – Нам в атаку идти. По опушке пару залпов…

– Пару залпов… – повторил самоходчик. – А у меня приказ – вперед двигаться.

– Нам тоже надо было двигаться… На Шпреевальд, – отозвался Аникин. – Да только, вишь, немчура просит помочь им с жизнью расстаться. Нельзя фашиста не уважить…

– На Шпреевальд? – переспросил лейтенант. – Так это и есть Шпреевальд.

«Самоходчик» махнул рукой в сторону соснового леса.

– Да ну?! – недоверчиво крикнул Аникин.

– Не да ну, а ну да!.. – хмыкнул «самоходчик». – За лесом, с правого боку, – озера. К ним и путь держим. А его обогнуть надо. Зовется этот бурелом Шпреевальд… Эх ты, пехота!..

– Лейтенант… Пулеметы вражеские на лапшу моих людей покрошат… – гнул свою линию Аникин. – И тогда паштета твоего не понадобится. Лучше из фрицев паштет сделай, или жаркое…

– Жаркое, говоришь?.. – как бы размышляя, отозвался лейтенант. – Ладно, «шурики»… Приготовим для вас горячее блюдо без гарнира… Вы мою корму под Зееловом прикрывали…

XII

Аникин с Кокошиловым не успели и нескольких метров отбежать от «самоходки», а она уже стала стремительно разворачиваться орудием к лесу.

– Ишь ты, быстро механик отреагировал… – удивленно прокричал Кокошилов, пригибаясь как можно ближе к земле.

– Заряжай! – донеслось из рубки «самоходки».

– Связь, видать, работает… – только успел произнести Андрей, как вдруг всю «самоходку» качнуло и откатило назад от выстрелившего орудия. Уши словно ватой забило, и Аникин невольно вжал гудящую колокольным звоном голову в плечи. Заряжающий и наводчик сработали еще быстрее механика. Но быстрота и даже торопливость выстрела нисколько не повлияла на его точность. Огненная вспышка взметнулась на самом краю леса, осветив ближние стволы сосен и прореженную линию кустарников.

– Пора!.. – крикнул Андрей, не слыша своего голоса. Кокошилов что-то кричал. Аникин понял это по его разинутому рту. Андрей рукой, сжимающей ППШ, показал бойцу в сторону фашистов.

– Вперед, Кокошилов! Всем в атаку!..

Еще один выстрел прогремел за спиной Андрея, с головой окатив его оглушающей звуковой волной.

– Вперед! Не слышу… Слышишь?! Кричи!.. Кричи всем в атаку!.. Вперед!..

XIII

Взвод поднялся в атаку почти одновременно на флангах и по центру, где вперед бежал командир. Пока бойцы в темноте, спотыкаясь и падая, преодолели почти половину расстояния до леса, дорогу им несколько раз осветило орудие «самоходки». Снаряды 76-го калибра, выпущенные прямой наводкой, прицельно гвоздили лесную опушку.

Пулемет, работавший по немецким позициям на левом фланге, не умолкал, пытаясь сбить пламя вражеской огневой точки, горевшей по центру. Она досаждала наступавшему взводу штрафников больше всего. Со второго выстрела экипаж «сушки» заставил умолкнуть пулеметное гнездо на краю правого фланга. Тут же «самоходчики» перевели огонь на огневую точку, пульсирующую по центру.

Аникин в этот момент лежал, вжав лицо в землю, метрах в тридцати от опушки, под самым носом вражеских пулеметчиков. Взвод бегом и ползком преодолел почти все четырехсотметровое пространство до леса. С левого фланга доносились крики и хрипы, короткая стрельба, характерная для рукопашного боя. Шевердяевские, похоже, вскочили врагу на плечи и вцепились в глотку. А их этот треклятый пулеметчик вдавил в землю. Засел между двух поваленных стволов вековых сосен, и ничем его оттуда не выкуришь. И надо ж так улечься деревьям… Нарочно так не уложишь, почище дота получилось.

– Давай, Романченко… Давай… – умоляюще приговаривал Аникин, будто командир «СУ-76» мог услышать его хриплый шепот. Дважды снаряды, выпущенные из «сушки», проносились над вражеским пулеметным гнездом. Оба раза – выше. Понятное дело. Экипаж «самоходки» – грамотный, толковый. Видят, что штрафники подобрались вплотную к опушке. Местность здесь бугристая. Чуть не доберешь по высоте – и по своим влепишь. Вот наводчик и берет чуть выше – не хочет брать грех на душу.

Треск в щепы разлетающихся стволов хорошо слышен отсюда. Вот сноп огня и черной земли вздымается прямо в завале из сосен, из-под которого бьет вражеский пулеметчик. Андрей не дожидается, когда непроглядный дым развеется. В его правой руке граната с выдернутой чекой. Аникин бросает ее в сторону только что прогремевшего взрыва. Еще одна вспышка, не такая мощная, озаряет темноту. Он отталкивается от сырой земли левой рукой, сжимающей автомат, и, вскочив на ноги, бросается в самый дым.

– Вперед, выбьем их!.. – кричит он, на бегу втягивая в легкие запах гари и пороха.

Едкий дым до слез застит глаза, заставляя кашлять и жмуриться. Впереди скорее чутьем, чем взглядом, Андрей улавливает какое-то шевеление и тут же выпускает туда короткую очередь. Он сам даже не заметил, когда на ходу успел перехватить автомат в правую руку.

XIV

Клубы дыма развеялись, словно вдруг отдернутый полог. Прямо перед ним, в отсветах стреляющих очередей и горящего кустарника, проглядывались раскиданные в стороны стволы деревьев. Одно было вывернуто с корневищем, которое зловеще чернело в темно-синем воздухе застывшими щупальцами поверженного чудища.