Александр Скутин - Самые страшные войска Страница 4

В бане очень четко можно разделить воинов-созидателей по их профессиям, когда увидишь их раздетыми. Есть белые, рыхлые тела — это наша «аристократия»: каптеры, клуб, пекарня, столовая и т. д. Остальные более или менее равномерно грязные.

Если у солдата правое плечо черное — это чокеровщик. На правое плечо он кладет ходовой трос лебедки трелевочного трактора, когда растягивает этот трос по завалу. Очень грязные водители, особенно водители самосвалов, как я. Но самые грязные — это трактористы.

Когда Саня немного просмеялся, я спросил у него, в чем дело.

— Там… там… Сережу… моют! Старшина приказал! — И он снова залился смехом.

Все ясно. Это действительно выдающееся событие.

Я много раз слышал байки о том, что некоторые воины с Кавказа попали в армию лишь потому, что «с гор за солью спустились». И был уверен, что это лишь дурные анекдоты, которые рассказывают шовинистически настроенные граждане.

Но наш Сережа Сарухан попал в армию именно так. Как он рассказывал, поехали они с отцом в город на рынок. На рынке к нему подошел комендантский патруль с офицером из военкомата.

— Сколько тебе лет? — спросили они Сарухана.

— Двадцать три, — ответил тот, гордясь тем, что он уже взрослый.

И Сережу забрали в военкомат прямо с рынка. Выдали военный билет, повестку и отправили в армию. Так наш 909-й военно-строительный отряд пополнился незаурядной, выдающейся личностью.

Выдающийся он был прежде всего тем, что никогда не мылся. Воды боялся панически. От него постоянно смердело. В казарме вообще воняет, но запах от Сережи превосходил все мыслимые ПДК (предельно допустимые концентрации).

И нашему старшине Купченко это надоело. В субботу он перед баней построил роту, прибывшую из леса, и приказал:

— Сережу — вымыть. Дочиста.

Чтобы избежать межнациональных конфликтов, ответственными за непосредственное исполнение приказа он назначил земляков Сережи.

И началось развлечение для всего личного состава. Сережу раздели, завалили на бетонную скамейку, крепко держа его за ноги и за руки. Сережа — в духе кавказских традиций — решил, что его хотят изнасиловать. Распятый, он страшно ругался, клялся мамой, что всех «зарежет».

В это время его усиленно мылили, терли мочалками, поливали водой из тазиков. Потом перевернули и продолжили омовение.

Сережа продолжал ругаться и грозиться, солдаты ржали до коликов. Потом его затащили в парилку, а когда он заорал: «Нэ магу больша», окатили холодной водой.

Затем Сереже торжественно выдали новое чистое белье, и каптер окропил его одеколоном, пожертвовав своим для такого случая. Впервые чумазый Сережа стал белым, даже розовым.

Жестокие забавы, конечно. Но солдаты вообще — не ангелы. А в стройбате — тем более.

В общем, повеселились от души. Забыв банальную истину насчет того, кто смеется последним.

С тех пор Сарухан стал пропадать в бане, он стал фанатиком парилки. Он приходил в баню первый, а уходил самым последним, пропустив ужин. Самая лучшая, верхняя полка в парной всегда была занята Сережей.

И сейчас, много лет спустя, перед моими глазами стоит картина: Сережа бьет тазиком по трубе и кричит в стенку (за стеной была котельная):

— Качегара! Я твой чан топтал неровный! Ташкент давай!

В смысле — поддай-ка еще пару.

Приказ есть приказ

1980 год, 909-й военно-строительный отряд, гарнизон Верхняя Хуаппа, Северная Карелия

В субботу вечером я пригнал свой издыхающий самосвал МАЗ-5549 из лесу в гарнизон. В тот же день, сразу после ужина, приступил к его ремонту. Износились ведомые диски сцепления. На МАЗе их два, а значит, надо снимать коробку передач, корзину сцепления и т. д. В общем, работы до черта. До отбоя я успел только коробку снять. Никто не знает, когда начинается и когда заканчивается у водителей рабочий день. А в воскресенье я попал в наряд — не до ремонта было.

В понедельник на утреннем разводе командир роты старлей Чумак сказал мне:

— Садись в машину, в лес поедешь.

— Зачем? У меня МАЗ разобран, я на ремонт встал.

— Вот я и говорю, садись в ЗИЛ-130, поедешь в лес с лесоповальными бригадами.

— Что я там буду делать? Лес, что ли, валить? А машину кто делать будет? Меня же потом и вздрючат.

— Так, тебе приказ ясен? Садись в машину, поедешь в лес. Выполняй!

— Слушаюсь! Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? Можно все-таки узнать, почему мне в лес надо ехать?

— Ну ладно, раз ты такой упрямый. На тебя продукты в лес выписали, понял? А раскладку продуктов из-за тебя никто уже менять не будет.

— Интересное кино. А если бы продукты на Северный полюс выписали, мне что — туда ехать?

— Слушай, умник, ты ведь уже второй год в армии. Надо будет — и на Северный полюс поедешь! Это армия, здесь тебе не тут!

Поехал ли я в лес или остался в гарнизоне ремонтировать МАЗ? А вот угадайте.

История с бородой

СССР последних лет застоя. 7 ноября в военно-строительном отряде. Воины-созидатели отмечают годовщину штурма Эрмитажа (Зимнего дворца). Торжественное собрание в столовой, вечером в солдатском клубе — суперблокбастер «Ленин в Октябре» и его сиквел «Ленин в 1918 году». В казарме перед отбоем и сразу после него — грандиозная пьянка. Гарнизон находится в безлюдной погранзоне, водки купить негде. Поэтому пьют одеколон, самодельную брагу, настоянную в огнетушителях, и некую жидкость, получаемую из клея БФ с помощью сверлильного станка.

На следующее утро в казарму зашел полковник — командир отряда. И увидел растянувшегося на пороге упившегося военного строителя. Полковник осторожно коснулся плеча солдата кончиком своего сверкающего хромового сапога.

Солдат открыл глаза и уставился на сапог. Потом поднял глаза:

— Бли-и-ин! Комбат! Приснится же такая хренотень! — И, перевернувшись, заснул снова.

Эту байку я слышал от старослужащих, а потом после службы — несчетное число раз. Фигурировали разные воинские части, военные училища и даже гражданские вузы. Будем считать это классикой жанра.

Что в имени тебе моем?

Я тогда был со своим МАЗом в командировке в Новом Софпороге. Поскольку я шофер, то меня прикомандировали к «шоферской» второй роте. Старшиной роты был прапорщик Примайчук, хохол естественно. Меня он сильно недолюбливал, но надо отдать ему должное, и не гнобил, терпел стоически. Его можно было понять. В Софпороге было некое подобие воинского порядка и дисциплины, даже строем всюду ходили. Как в армии, короче, а не в стройбате. И тут к нему в роту попало ТАКОЕ: вместо нормальной военной формы — черный комбинезон северного спецпошива, подшлемник вместо нормальной солдатской шапки, валенки вместо сапог, полное отсутствие ремня, погон, петлиц и других знаков принадлежности к Вооруженным силам. Так примерно все у нас в лесу ходили, больше походя при этом на расконвоированных зеков, чем на солдат. Погоны, кокарды, петлицы, подворотнички носили только отъявленные пижоны или те, кто не работал в лесу, а торчал в гарнизоне. Местные блатари-придурки. Таких мы, лесные грабари, презирали; они, соответственно, презирали нас.

И вот в таком виде я, попав в Софпорог, встал в строй с солдатами на обед. На меня смотрели как на лунатика. Примайчук от моего вида просто обалдел. И приказал мне:

— Рядовой Скутин, выйти из строя!

Я не спеша, выдерживая паузу, вразвалку вышел из строя и встал возле старшины. Смерив меня презрительным взглядом, Примайчук процедил:

— Скутин, каждая фамилия что-то говорит о самом человеке.

Ох, и зря он это сказал! В нашем гарнизоне в Верхней Хуаппе все солдаты и командиры знали, что в ответ могу сморозить такое, что мало не покажется, за словом в карман не полезу и в долгу никогда не останусь. Я тут же отрезал ему:

— И о чем говорит ваша фамилия, товарищ Примайчук?

Рота рухнула от смеха. В строю больше половины ребят были с Украины, да и многим остальным тоже было понятно. Старшина смолчал, потом приказал роте топать в столовую, а я пошел сзади без строя, как вольный гражданский человек.

Старшина оказался благородным человеком. Хоть после этого случая он невзлюбил меня еще больше, но почем зря ко мне никогда не прикапывался. Сердечный поклон ему за это. Строг был, но справедлив.

P.S. Для тех кто не в курсе. Примак (или приймак): на Украине и в южных областях России — это супруг, который вместе с женой живет у тещи (в приймах). Быть примаком считается унизительно, как правило, он подвергается насмешкам и притеснениям со стороны тещи.

P.P.S. Сам я сейчас живу в Питере с женой и двумя дочками как раз у тещи, то есть примаком. Вот ведь как бывает.

Гауптлаг Софпорог-1

Гарнизонная гауптвахта при 909-м военно-строительном отряде, пос. Новый Софпорог, Лоухский р-н, Карелия