Павел Андреев - Рассыпуха Страница 4

Четыре месяца тренировок и муштры в учебке научили меня терпеть и ждать, когда этого требуют обстоятельства. Я стал его напарником. Еще шесть месяцев общения с ним научили меня обороняться — когда окружен, яростно драться — когда нет другого выхода, и подчиняться приказам при вынужденных обстоятельствах. Мы провели столько времени наедине в засадах, столько проползли и пробежали на проческах, что невольно стали похожи друг на друга.

Когда нашим отношениям исполнилось ровно полгода, я понял, что остаться с ним надолго мне помешают две его крайности: первая — его желание перекроить и усовершенствовать мою жизнь, вторая — его покорное сосуществование с моим образом жизни, со всеми моими прихотями и причудами. Он легко находил золотую середину между нами — давал возможность себе сохранить свой мир войны, и при этом не позволял мне оставаться его бледной тенью. Именно это в самом начале помогло мне удержаться рядом с ним.

Наш контракт с ним состоит из короткого, как выстрел, его «надо» и длинного как пулеметная лента списка моих «хочу». Показав мне, как умирают люди от его выстрелов, он научил меня тому, что нельзя хотеть там, где не можешь. Он отучил меня накапливать страх и выдавливать его из себя огненными строчками его трассеров. Именно его короткое и спокойное «так-так-так» избавило меня от необходимости заставлять его захлебываться очередями.

Одним словом, пулемет Калашникова — агрегат самый что ни на есть отцовский! Вполне приличная штука, если знаешь, как ленту заправить. Лупит на полтора километра. Прямой выстрел — почти семьсот метров! Звук от этой швейной машинки просто отличный — кроме нее ничего и не слышно. Тот, кто поймает его привет, вряд ли придет сказать, что стрелок был не прав. Очень правильная штука. Естественно, если в правильных руках. Ее правильный калибр в реальности при попадании способен вынести грудную клетку и еще в дувале поковыряться, пока вы решаете — попали или нет. Взяв его в свои руки и пробежав с ним пару километров по виноградникам, можно смело вешать себе на грудь медаль и гордиться — на гражданке с ним даже за штуку баксов и ста метров никто достойно не пробежит. Если ты здоров и с молоду качался, таскать ее можно долго. Очень долго. Это хороший пулемет, воплотивший в себе весь основной набор принципов советской демократии и преимуществ российской оборонки. Патроны жрет, правда, как кролик морковку. Зато, как говорится — в коня корм.

Обычно с собой к ПК я беру три ленты по сто двадцать «таблеток», две из них — без короба. Еще в пачках патронов четыреста, по десять штук в пачке. Итого: сорок пачек плюс три ленты по сто двадцать — достаточно, чтобы вызвать расстройство желудка у духов, если к ним в задницу попадешь. Правда, только сам ствол с таким боекомплектом уже весит килограммов двадцать пять, да еще потенциальная рассыпуха в пачках. В РД забиваю одних только патронов почти цинк, три-четыре РГД, ракетницы, пару Ф-1, почавкать чего-нибудь и воды, конечно. Нож, стропа, трофейное верблюжье одеяло — это я уже не считаю.

Возвращаясь с рейда, прочески, сопровождения колонны или засады находишь в своем ранце порванные бумажные пачки с патронами. Патроны россыпью валяются на дне рюкзака вперемешку с песком и другим мелким мусором. Никто не собирается очищать их от песка и пыли, тем более, забивать в магазин. Эту россыпь патронов небрежно ссыпают в большой деревянный ящик, что стоит в оружейной палатке. Дежурный по роте мелом отмечает условную цифру патронов россыпью. Рассыпуху, заполнившую до краев ящик, ссыпают в батальонный сортир, списывая ее по акту.

Каждый раз, укладывая РД, надеешься вернуться домой живым и здоровым. Прошлого нет — оно умерло от страха в первой же проческе. Будущего здесь тоже нет — оно в Союзе. Есть только настоящее, которое всегда с тобой в РД. Его столько, сколько можешь унести. Именно столько — сколько можешь. Лишнее здесь не нужно никому. Лишняя работа здесь хуже лени.

Теория Бубновского Виктора о вероятности демобилизации, для тех, кто не умер в детстве

Патрон 7,62 х 39 образца 1943 года: начальная скорость — 710 м/с., дульная энергия — 2010 Дж. Первоклассный боеприпас, созданный в конце второй мировой войны в Советском Союзе. Разработан специально для автоматического оружия, которое должно превышать по дальности действительного огня пистолеты-пулеметы — эффективность поражения на дальностях 300–400 метров. Поэтому его размеры, вес и баллистические характеристики занимают промежуточное положение между пистолетными и винтовочными патронами. В сочетании с автоматом Калашникова он завоевал признание во всем мире. Конструкторам удалось создать выдающийся образец, открыв этим новую линию в развитии оружия, продолжающуюся до сих пор.

Сегодня по плану боевой подготовки учебное метание гранат. После завтрака иду в оружейную палатку с дежурным по роте и получаю ящики с гранатами. Гранаты — размером чуть меньше банки со сгущенным молоком — упакованы в деревянные ящики по двадцать штук. В этом же ящике, отдельно, в двух металлических герметично запаянных банках хранятся запалы. По десять штук в банке. Вес ящика килограмм пятнадцать. На взвод беру два ящика. Взвод уже стоит на передней линейке. Равняйсь. Смирно. Вольно. Довожу задачу. Гружу ящики с гранатами на самые острые плечи во взводе. Бегом, марш!

Бежим с полной выкладкой. Сначала через спортгородок, мимо пятиэтажек «Майданека», выбегаем на бетонку. По бетонке бежим к «подхалиму» — локаторной станции. Поворачиваем направо и бежим в сторону пустыни, медленно забирая влево. Огибаем по большому кругу артиллерийские склады и выбегаем на арык. Без остановки, вброд, пересекаем эту тугую грязную струю воды и бежим параллельно бетонке на Спин-Болдак.

Буба бежит впереди, я сзади — буксиром. Пинаю отстающих, подгоняю «хитропопых», меняю несущих ящики с гранатами. Добежав до сухого русла, останавливаемся. Привал. Выставляем посты наблюдения. После короткого отдыха Буба строит молодых и начинает читать лекцию. Ветеран по кличке Буба имеет склонность к гестаповским замашкам. Частенько творческие воспитательные порывы не дают покоя его белобрысой, покрытой шрамами голове. Бывший студент второго курса Питерского медицинского института Бубновский Витя любит изображать из себя командира. Автор разыгрываемой пьесы — погибший лейтенант по кличке Гунн. Роль Гунна исполняет Буба. Пять ветеранов, видевших Бубу еще в роли «кропаля», разлеглись на песке и наблюдают за спектаклем.

— РГД-5 — ручная противопехотная осколочная граната. К цели доставляется броском руки. Осколки тонкой стали имеют небольшую массу, летят на двадцать метров — это в два раза меньше, чем реальная дальность броска. Для броска гранаты необходимо: разогнуть усики предохранительной чеки, взять гранату в правую руку так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. — Буба вышагивает перед строем не отдышавшихся еще толком молодых.

Указательным пальцем левой руки Буба выдергивает кольцо и демонстративно бросает его на песок. Перехватив левой рукой торчащую из зажатого кулака верхнюю часть запала, поднимает гранату над головой — этим он показывает, что она может продолжать оставаться в руке сколь угодно долго. Пока не отпущен рычаг, ударник запала не может разбить капсюль.

— Только после того, как ударник запала проколет капсюль, через три-четыре секунды произойдет взрыв. — Нежно удерживая пальцами головку запала, Буба держит над головой сто грамм тротила, упакованные в овальный четырехсотграммовый корпус цвета хаки. — Запомните: три секунды — это очень много!

Три секунды это действительно много. Автомат стреляет со скоростью шестьсот выстрелов в минуту — его магазин улетает за три секунды! Пуля за это время пролетает два с половиной километра! Дистанцию «прямого» выстрела она вообще пролетает меньше, чем за полсекунды! «Штыковую» дистанцию, когда видны белки глаз противника, пуля преодолевает за сотую долю секунды! Гунн, выстрелив однажды нам под ноги, быстро доказал, какую огромную работу проделывают наши мозги за эти три секунды.

— Если допустить, что размер ваших измученных поносом тел не более двух метров, а максимальное время, за которое ваши мозги среагировали на мои выстрелы, не превысило и трех секунд, то получается, что нервный импульс распространяется внутри вас быстрее звука. Это дает вам в два раза больше времени, чем пуле, пущенной в вашу голову! — Гунн со смехом рассматривал наши испуганные, побледневшие физиономии.

— У опасности есть звук, цвет, запах и движение. Каждый из этих признаков распространяется со своей скоростью. За три секунды работы ваших обкуренных мозгов свет от вспышки моего выстрела преодолел, грубо, около девятисот тысяч километров — в два раза больше, чем расстояние от Земли до Луны. Это и есть пространство, заполненное вашим страхом. Если будете реагировать хотя бы на два из четырех признаков опасности, сможете уложиться в эти волшебные три секунды — жизнь вытеснит страх, и мир будет принадлежать вам!