Николай Рубан - Наследник Фархада Страница 4

— И что?!

— Ну, что… Жить захочешь — отобьешься… — Леха залпом допил пиво, — О, а пошли ко мне, альбом покажу!

При появлении Лехи в купе две сидевшие там интеллигентного вида бабульки синхронно вздрогнули и торопливо засеменили в коридор.

— Э, калоши старые, — пробурчал им вслед Леха, копаясь в габаритном «дипломате», — Всю дорогу на меня таращатся, спокойно отдохнуть не дают человеку. Во, гляди!

Рустам уважительно принял увесистый фолиант, оклеенный алым бархатом и крепко пахнущий эпоксидкой и нитрокраской. Латунные буквы на обложке складывались в гордые слова: ВДВ-ФЕРГАНА-ДМБ и придавали альбому отдаленное сходство с мемориальной доской. На первом развороте красовались вырезанный из газеты приказ Министра обороны о призыве (подразумевалось, что именно Лехи) на действительную военную службу, а также портрет Главнокомандующего ВДВ генерала армии Маргелова, любовно подкрашенный разноцветными фломастерами. Далее шли фотографии, при виде которых Шварценеггеру вместе со Сталлоне и остальными звездами Голливуда впору было бы удавиться от зависти и почтения: спортсмен Леха, поднимающий штангу весом, как минимум, в три центнера; парашютист Леха, отважно покидающий борт самолета; крутой рукопашник Леха, со свирепым лицом вырубающий одновременно троих противников в яростной схватке; Леха, торчащий из люка БМД;[2] Леха, мужественно бредущий по грудь в какой-то грязи (наверное, такое болото), со вскинутым над головой гранатометом…

Свободное от фотографий пространство было щедро украшено цветочками, вспышками салюта и многочисленными афоризмами, вроде: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а солдат из ВДВ заменяет их вдвойне!», «Девушка — как парашют: всегда может отказать, поэтому десантник всегда должен иметь запасной!», «Пьяный десантник страшнее танка!».

— Сила… — восхищенно покрутил головой Рустам, — Неужели все сам делал?

— Да не, это мне мои молодые подарок сделали… Уважают командира! — Леха прикончил очередную бутылку и страстно, с подвыванием, зевнул, — Покемарить, что ли…

— Давай, Леша, отдыхай, — засобирался Рустам, — Увидимся!

— Давай, братан, — благосклонно кивнул притомившийся ветеран и откинулся на подушку, не утруждаясь скинуть свои шикарные сапоги.

Придя в свое купе, Рустам еще долго не мог справиться с накатывающими волнами веселья: н-ну, Леха, н-ну, артист! И ведь ни фига же не знает, паразит, а уж треплется!.. Ёлки-палки, ну не дай бог, у меня такие же бойцы будут — со стыда сгореть… Стоп. «У меня бойцы таким не будут» — это что, конец твоим сомнениям, парень? Да нет, скорее всего — далеко не конец. Но уже легче, жизнь хоть какой-то смысл обретает: делать из пацанов нормальных бойцов, а не таких вот бакланов…

И проснулся утром Рустам совсем рано — только начало голубеть небо за окном. С энтузиазмом сделал зарядку в пустом тамбуре, покряхтывая, «потянул растяжку» — эх, расслабился все же за отпуск, теперь наверстывать придется… Угостил проводника домашним виноградом, с удовольствием попил у него в купе зеленого чаю. За окном промелькнула малюсенькая неказистая станция. «Чучково», успел прочитать Рустам. Вот оно, возможное место службы… Значит, и Рязань уже скоро, пора собираться. Переодевшись в форму, Рустам вышел в коридор и нос к носу столкнулся с ветераном Лехой.

— Опаньки! — вытаращил тот глаза, — Не поал!!

— Салям алейкум, Леша, — улыбнулся Рустам, — Как здоровье?

— Н-ну ни себе хрена! — начал приходить в себя оторопевший Леха, — Так ты чо — тоже из десантуры?! А чо ж молчал-то, блин?

— Да ты так рассказывал интересно, а мне и сказать-то нечего…

— Гм! Блин, братан, ты это… Короче, в голову не бери, чего я тебе по пьяни натрепал…

— Да ладно! — засмеялся Рустам, — Как там у тебя в альбоме написано: «Скромность украшает человека, но не десантника»! Нормально все. Только не рассказывай никому, что из «Мухи» в БТР на четыреста метров попадаешь — у нее всего двести прицельная дальность, а реально — дай бог на полторы сотни попасть…

— Так ты где? В Рязанском? В РКПУ[3]?

— Ну да.

— Круто… Блин, была у меня мечта туда поступить, да там, говорят, конкурс — как во ВГИК…

— Да ерунда, ничего особенного. Попробуй, если хочешь, я тебе напишу, как и что. Слушай, я вот про альбом твой спросить хочу — как ты штангу-то поднимал? Она же — как для Жаботинского!

— А, это… — полыхнул ушами Леха, — Да фигня, это просто делается: четверо штангу поднимают, один под нее подлазит — и все. Главное — успеть щелкнуть, пока те из кадра выскочат, а ты штангу не уронил…

— Нормально! Так ты где служишь-то? В какой роте?

— Да на подсобном я… — закручинился Леха, — Уж сколько раз в нормальную роту просился — прапор, сука, не отпускает. Мне, грит, нормальные свинари во как нужны, а с пулеметом по горам любой дурак бегать сумеет…

— Да ладно, Леш, не бери в голову, — утешил его Рустам, — Служба — везде служба. Слушай, ты мне не поможешь маленько?

— Давай! А чего делать?

— Да барахло мое в тамбур перетащить, родители понасовали столько, что один не справлюсь…

Спустя полчаса Рустам с помощью Лехи выгружал па перрон вокзала «Рязань-1» дары щедрой узбекской земли: и ящики с виноградом пяти сортов, персиками и грушами, нежными, как первая любовь, и мешки с орехами и сушеным урюком, и увесистые, как снаряды и благоуханные, как поцелуй пери, чарджоуские дыни. Помахав вслед отходящему поезду, Рустам оглянулся по сторонам. Как теперь переправить всю эту груду сокровищ до такси? Ведь сопрут, только отойди на минуту! И тут на перроне показался патруль во главе с командиром курсантской роты капитаном Лебедем. И это был уникальный случай, когда при виде патруля курсант искренне обрадовался.

— Товарищ капитан! — ликуя, подскочил Рустам к начальнику патруля и лихо козырнул, — Курсант Садыков из очередного отпуска прибыл, замечаний не имел!

— Поздравляю, — сдержанно кивнул капитан, — Все нормально? Водки много везешь?

— Нет водки! Правда, нет! Товарищ капитан, разрешите обратиться!

— Валяй.

— Разрешите ваших патрульных задействовать, товарищ капитан? Вон — только до такси пусть помогут донести, а?

— Ну, ты наглец. Какая рота?

— Девятая, товарищ капитан.

— Я так и думал. Обнаглели вы в корень, девятая рота. Где это видано, чтобы курсанты патруль припахивали? Им патруля бояться положено!

— Товарищ капитан, ну пожалуйста! Или пусть хоть покараулят, я сам перетаскаю…

— Да сам ты до вечера мудохаться будешь. Во припер-то: всю роту накормить решил?

— Ну, роту-не роту, а на взвод должно хватить…

— Ладно, поможем, — капитан обернулся к патрульным, — Давайте, люди — выручайте спецназ…

При виде груженых, как верблюды, патрульных, таксист немедленно запросил двойную цену. Рустам согласился — а куда денешься? И, сияя, принялся всучивать Лебедю самую увесистую дыню.

— Да брось ты! — пытался тот отказаться, — Что нам с ней делать-то? С собой таскать такой дирижабль?

— Зачем таскать, товарищ капитан? Вон там, в скверике скамейка есть, так вы ее прямо сейчас, на газетке… Пожалуйста, товарищ капитан — со своего огорода, от чистого сердца, да?

Патрульные топтались на месте, поскуливали и облизывали капитана молящими взглядами: соглашайся!!!

— Ну ладно, — дрогнул, наконец, Лебедь, — Калганов, забирай эту бандуру. Скажи дяде спасибо.

— Вам спасибо большое! — и сияющий Рустам хлопнул дверцей машины.

Оставался последний отрезок маршрута: переправить груз от КПП училища в роту.

— Дневальный, дежурного позови! — уверенным голосом скомандовал Рустам по телефону салаге-первокурснику.

— Дежурный по роте курсант Ауриньш слушает, — послышался в трубке голос с таким знакомым прибалтийским акцентом.

— Марик!!! — заорал Рустам, приплясывая на месте, — Ты вернулся!!

— Вернулся. Это ты, Рустам?

— Ага! Я тоже вернулся! Слушай, пришли на КПП своих дневальных, у меня тут столько всего — один не дотащу!

— Хорошо, Рустам. Сейчас подойдем.

Положив трубку, Рустам в немом восторге лихо сдвинул фуражку на затылок. Ну до чего же здорово, когда люди возвращаются!

День разведки

Дни родов войск для нашего человека — явление известное. Самые знаменитые — День ВДВ, День ВМФ и День Пограничника — благодаря удалым отмечаниям этих праздников во всех городах России ветеранами голубых беретов и зеленых фуражек. Менее известны такие дни, как День Ракетных войск и артиллерии и день Танковых войск. И почему-то совсем нет Дня Пехоты. Несправедливо это, но так уж сложилось. И даже если этот праздник введут официально, то вряд ли он приобретет широкую известность — возможно, из-за природной скромности этих основных рабочих лошадок войны. Тут ведь как: сам себя не похвалишь — ни одна собака не похвалит, ходи как оплеванный.