Евгений Рябчиков - Поединок на границе Страница 4

На лбу Карацупы от напряжения вздулись вены. Глаза его сузились, в них сверкала тревожная мысль. «Не ошибся ли, — очевидно, думал он. — Может быть, нужно идти к границе, а не в тыл?»

Туман редел. Светало. Видно было уже всю реку. Ни тропы, ни дымка, ни хижины на ее берегах — только камни, кусты и заросли камыша.

Карацупа сопоставил все свои наблюдения, проверил расчеты и продолжал поиск; он перебирался с берега на берег, осматривал валуны, обломки скал. Он был убежден, что где-то впереди пробирается человек, хорошо умеющий скрывать свои следы. У нарушителя крепкие нервы, отличная тренировка, большая выдержка — он идет по дну, по скользким камням, но не вылезает на берег. Карацупа неотступно двигался по его следам…

— Не выдержал все-таки! — радостно воскликнул он, когда снова увидел следы на мокром прибрежном песке.

Следопыт лег на землю, «послушал» ее и вскочил повеселевший. Он приказал одному из бойцов наряда перебраться на другой берег и залечь в кустах, а мне остаться здесь. Сам же Карацупа побежал с Индусом дальше по следу. Чувствовалось, что приближается развязка.

— Стой! Руки вверх!

Где-то рядом затрещали кусты и грохнул выстрел.

Из кустов вышел длинноногий человек в темной пиджачной паре. Его сжатые в кулаки руки были подняты над бритой головой, черные глаза зло бегали по сторонам.

— Вот вам и конь… — Карацупа махнул маузером в сторону задержанного. — Вернее, передние копыта коня… Скорее сюда! — приказал следопыт бойцу. — Обыщите! — И тут же властно спросил бандита:

— Где второй?

— Я один! — грубо бросил по-русски задержанный.

— Где второй? — повторил пограничник.

— Я заблудился. Чего пристали? Вышел погулять, а вчера выпил… И вот…

— Посмотрите, товарищ Карацупа!

Боец, вызванный следопытом, мгновенно закончил обыск и подал старшему наряда кинжал, пачку денег и небольшой пистолет.

— Где второй? — строго спросил Карацупа.

Нарушитель смотрел куда-то в сторону.

— Индус! — крикнул Карацупа.

Индус бросился на нарушителя, обнюхал его, побежал в кусты и вскоре вернулся с огромным и странным башмаком в зубах.

— Это зачем? — спросил Карацупа нарушителя. Он держал башмак и осматривал его. Широкий каблук и толстая подметка были на нем приколочены шиворот-навыворот. — Сначала под коня играли… — Карацупа строго посмотрел в глаза задержанному и достал из кармана подкову. — Знакомая штука! Думали, река скроет? Ясно. Потом задели о корень подковой, подбили копыта и подкову потеряли? Ясно. Тогда на другую хитрость пошли? Перевернутые ботинки надели?

— Один я…

Следопыт зло нахмурился: он-то хорошо знал, что обувь с набитыми впереди каблуками оставляет более отчетливый след не от каблука, как обычно, а от подошвы, на которую опирается большей тяжестью своего тела нарушитель. Карацупа, изучив следы, уже определил уловку врага — тот шел как бы задом наперед. Но след рассказал Карацупе еще и другие важные подробности: если человек, обутый в большие сапоги, оставляет после себя углубленный след, то это, наверное, означает, что шел он не один, а нес на себе сообщника, чтобы тот вообще не оставил после себя следов. Предстояло найти второго нарушителя.

— Сторожите! — приказал пограничнику Карацупа, а сам пошел с Индусом по скалистому берегу.

Прыгая с камня на камень, следопыт добрался до второго пограничника, оставленного в засаде. Тот ничего подозрительного не заметил.

Карацупа решил искать второго бандита на берегу или в самой реке, недалеко от того места, где была потеряна подкова.

— Индус, ко мне! — Карацупа побежал по берегу, кинулся в воду, переправился на другую сторону, держа собаку на руках, и осмотрел прибрежные густо заросшие кустарники.

Взгляд Карацупы остановился на скрытой камышами заводи. Спокойная вода мирно отражала широкие листья кувшинок и высокий камыш. Карацупа повел Индуса к омуту. Только подошли они к нему, как Индус, понюхав воздух, бросился в заросли.

— Сюда! — крикнул Карацупа бойцу, сидевшему в засаде.

Желтоватая камышинка, невинно торчавшая на поверхности воды, качнулась и стала подниматься. За ней показался мокрый седой человек. Он зло выплюнул изо рта трубку с надетой на ней камышинкой.

— Руки вверх! — скомандовал Карацупа.

— Сдаюсь…

Задохнувшийся, еле живой нарушитель выполз из омута и повалился на берег.

Подоспел боец. Карацупа приказал ему караулить задержанного, а сам полез в воду. Вскоре он вытащил со дна перепачканные в тине запаянные банки и ампулы с ядом, нашел в глубине омута пистолет. Мы отправились на заставу.

Так началось мое знакомство с Никитой Карацупой.

Шли дни, недели, месяцы, а я продолжал жить на заставе, ходил с Карацупой в наряды, лежал в секрете, участвовал даже в преследовании нарушителей границы.

Потом спустя годы я снова и снова бывал у Никиты Карацупы и вновь ходил с ним в наряды и долгими часами наблюдал из укрытия за границей.

За 30 лет я видел, как возмужал, вырос, стал мастером-следопытом, прославленным героем границы комсомолец Никита Карацупа. Ничего не придумывая и не приукрашивая событий, я расскажу лишь о нескольких эпизодах из его боевой жизни.

ПОЕДИНОК СО СМЕРТЬЮ

Ночь выдалась на редкость темной. За окнами заставы лил обложной дождь, во дворе свистел ветер, уныло гудели кусты. За пограничной рекой, в глинобитной крепости, тревожно выли собаки и на ветру раскачивались фонари.

Нахлобучив на голову шлем, повыше подняв воротник коричневой кожаной тужурки, Карацупа прошел к собачьим клеткам, вывел Индуса и отправился с ним проверять, как в такую ночь несут службу наряды.

Свернув по тропке через окопы и блиндажи к реке, Карацупа прошел с Индусом над обрывистым берегом. У гнилого пня его встретил наряд:

— Стой! Кто идет?

Выслушав пароль, чернобровый Козлов, сосед Карацупы по койке, с обидой в голосе заметил:

— Чего стараешься? Не спим. Ночь опасная, того и жди — пойдут…

Чем дальше шел Карацупа, тем сильнее секли его ветви и струи дождя. Ноги то скользили, то вязли в тине; за ворот кожаной куртки безостановочно, словно из воронки, поливал дождь. Тьма угнетала: кусты и пни, приобретая фантастические очертания, словно оживали и, казалось, прыгали и шевелились. Нужно было держать в кулаке нервы, не поддаваться галлюцинациям.

Неспокойно было в ту ночь на сердце у Карацупы. Получив задание начальника заставы проверить в три ноль-ноль пограничные наряды, он с особым рвением обходил тропы, засады, секреты. Везде бойцы были начеку, и там, где появлялся следопыт, неизменно слышалось одно и то же: «Стой! Кто идет?»

«Что могут предпринять в такое время нарушители? — спрашивал себя Карацупа. — Смогут ли они перехитрить наряды? Смогут ли проскользнуть мимо патрулей, засад и секретов?» Карацупа никогда не представлял себе врагов хилыми, трусами и глупцами; по своему опыту он знал, что через границу перебираются специально обученные, дерзкие и сильные шпионы и диверсанты и с ними можно уверенно бороться, только обладая еще большей силой, ловкостью и смекалкой.

Размышляя о возможных столкновениях с лазутчиками в дождливую, грозовую пору, Карацупа вышел с Индусом на дозорную тропу и направился по ней в конец левого фланга заставы, где начинался соседний участок. На стыке — у сопки — наряды были на своих местах, и Карацупа повернул обратно на заставу.

Дождь чуть стих, и тучи, наползавшие из-за реки, засветились лунными отблесками.

Неожиданно Индус сделал стойку. В полутьме Карацупа увидел: кусты потревожены. Он зажег смотровой фонарик и направил его луч на землю. В светлом кружке был ясно виден отпечаток сапога, подкованного широкой металлической подковкой, потом след мягких сыромятных постолов. «Сколько их?» — лихорадочно думал Карацупа. Он стал определять длину шага, форму отпечатков стопы, линию походки — все, что образует «дорожку следов».

Следопыт заметил: нарушители оставили прямую «линию походки» — верный признак того, что прошли охотники или военные. Только люди, много шагавшие в своей жизни и хорошо тренированные, выносят ногу так прямо и четко ставят ее перед собой. Охотникам нечего было делать глухой порой в пограничной зоне, да еще в дождь и темень. К тому же охотничий сезон кончился. Следовательно, оставалось предполагать, что со стороны границы в тыл прошли военные. Но они хотели скрыть свою принадлежность к армии, иначе зачем им нужно было надевать калоши, постолы и ботинки?

Пограничник знал: при медленной ходьбе длина шага равна семидесяти-семидесяти пяти сантиметрам. Если же человек идет обычным «деловым» шагом, то шаг измеряется восемьюдесятью, а при скорой ходьбе — девяноста сантиметрами. Тщательно осмотрев следы, Карацупа определил длину шага в сто сантиметров и даже больше. Значит, нарушители бежали. Следы были стелющиеся, словно срывавшие стебли трав. У следопыта не оставалось сомнения: быстрым шагом группа нарушителей перешла границу. Теперь они бегом движутся в глубь страны. Нарушители рассчитывают на быстроту передвижения. Над долиной свистел холодный ветер, лил дождь, гудела разбушевавшаяся река, и в такую погоду они не боялись выдать себя шумом от ходьбы или бега.