Константин Рогов - Годы Страница 4

Я смотрел на карту и заметил, что самолёт пролетает мимо Стар. Близнецов в пяти-шести километрах севернее. Вначале это обстоятельство не беспокоило меня, подвернёт, когда надо будет. Но потом, потом я убедился, что лётчик не ведает, что творит! Мы уже подлетали к станции Лозовой!

Я ударил в спину Зыкова. Зыков поворачивает голову и быстро обшаривает глазами небосвод, но не найдя ничего в небе, вопросительно смотрит на меня. Круговым движением руки я показываю, что надо садиться. Старший лейтенант не понимает причины, вызвавшей требование идти на посадку, движением головы и всем видом даёт понять, что садиться будет за населённым пунктом. Ну что ты будешь с ним делать!

Я резко ударяю ему в спину и показываю — на посадку! Моё злое лицо заставляет пилоты подчиниться. Мы сели.

— Куда тебя чёрт несёт! К немцам захотел? — почти ору я.

— Почему к немцам? Что вы такое говорите!

— Говорю такое, потому что ты залетел к Лозовой!

— Какой Лозовой? Это Близнецы!

— Смотри вперёд! Видишь высокую железнодорожную насыпь? Эта насыпь пересекает линию, идущую от Барвенково, видишь? Теперь смотри на карту. Вот она, высокая изогнутая насыпь, вот место пересечения путей, вот подпись — Лозовая.

— Не может быть, я сейчас посмотрю!

Подняв самолёт в воздух, Зыков сделал круг и сел.

— Ваша правда…

— Ещё бы! Прошляпь я и через три-четыре минуты мы были бы за линией фронта. Ты понимаешь, как на это посмотрит начальник штаба армии? Немцы-то сразу за Лозовой, голова твоя садовая!

— Компас подвёл! Ещё прошлый раз я заметил, что компас врёт, — оправдывался лётчик совсем по-мальчишески. Ну как тут будешь сердиться на него?

— Ничего себе ошибочка. Лететь всего пятьдесят километров, а ошибиться на двадцать километров в большую сторону! Чуть ли не наполовину.

— Это вы прибавляете! У вас на карте все домики видно. А на нашей двухсоттысячной и улицы не показаны!

— Ладно, ладно, не оправдывайся. Теперь я за тобой следить буду.

— Вы будете у меня штурманом, — оживился Зыков. — Из вас хороший штурман выйдет.

Я только хмыкнул, услышав эту маленькую лесть. И… простил Зыкову его оплошность, за которую ему бы не поздоровилось.

— Давайте так условимся, — проговорил Зыков. — Нужно вправо — похлопайте меня по правой руке у плеча, влево — по левой.

Взяли курс на Стар. Близнецы. На половине пути пересекли железную дорогу. Сразу же за железной дорогой я увидел на большой высоте группу вражеских самолётов, они шли на восток. Ударил по правому плечу Зыкова. Тот, увидев самолёты, сразу же стал резко снижаться, посадил свой У-2 и, не выключив двигатель, выскочил из кабины и бросился бежать в поле. И так проворно всё проделал. Стало понятно, что не раз бедняге приходилось бегать-спасаться. Я последовал примеру лётчика и, отбежав в сторону метров на пятьдесят, лёг в сугроб. Посмотрел в небо. Там на восток на большой высоте шли тяжело нагружённые бомбардировщики дальнего действия. Таких нечего боятся, решил я и не угадал. У одного из бомбардировщиков под брюхом появились вспышке, а через несколько секунд послышалось шлёпание по снегу пуль.

Фашистские самолёты прошли, и я вернулся к У-2. Зыкова пришлось ждать. А когда тот пришёл, я проиронизировал:

— Бегаешь ты на отлично. Пока я пробежал пятьдесят метров, ты убежал на километр.

— Сравнили! Они за лётчиками охотятся, а у вас белый полушубок, шапка и валенки. Сразу видно пехоту.

— Так ты подумай своей головой. Если на твоей тихоходной таратайке не убежишь, то как ты думаешь убежать от немецкого истребителя? Конечно, от машины надо отбежать, но зачем сломя голову куда-то?

— Там лесопосадка.

— Здесь, у железной дороги, тоже лесопосадка, и мам и здесь человека, кстати, одинаково хорошо видно.

В следующие разы лётчик не бегал так далеко. А перед вылетом, осмотрев самолёт, Зыков обрадовано воскликнул:

— Смотрите, товарищ майор, в крыле две пробоины!

Сделала посадку в Стар. Близнецах, где я вручил пакет начальнику штаба 351-й стрелковой дивизии, и в Ново-Украинке, где был штаб 1-го кавкорпуса. Из Ново-Украинки вылетели в 341-ю стрелковую По пути вновь пришлось приземлиться в поле. Опять в воздухе появились фашистские стервятники. Как на грех, заглох мотор, и мне пришлось потрудиться, а именно крутить пропеллер. Вернее делать рывки по команде Зыкова, взявшись за конец лопасти. Но двигатель не хотел заводиться, ну никак. Нужно было идти в село за подмогой. Хорошо что дело было на Украине, где село от села рукой подать. У нас на Дальнем Востоке или в Сибири наплакались бы.

Но разве нет в любом селе любопытных мальчишек? И взрослых? Обязательно есть. В общем, помощь сама прибежала к нам.

— Смотри, Зыков, девушки идут!

— Что от них толку!

— Будет толк, будет. Идут такие девчата, что и чёрту рога вворотят!

И верно, большинство пришедших девчат были куда более рослыми, чем военный лётчик Зыков.

— День добрый, — поздоровались девушки. Мы ответили.

— Что это вы летели, да так, как-то сразу и сели. Или случилось что, или село наше понравилось?

— Да так, пустяк! Уже исправили, — не сказал правды Зыков. — Помогите нам запустить мотор.

— Отчего так быстро? Погостите у нас! У нас много хороших девчат, не прогадаете! — затараторили девушки.

— С удовольствием бы, да дела ждут.

Девушки подошли к самолёту и старший лейтенант объяснил, что надо делать. Одна дивчины взялась за лопасть и, после команды, так рванула, что двигатель тотчас заработал!

Мы взлетели и уже через несколько минут полёта приземлились у штаба 341-й дивизии, где я встретился и познакомился с начальником штаба дивизии подполковником Ляскиным Григорием Осиповичем. И, конечно, я не предполагал тогда, что познакомился со своим будущим комдивом, с которым вместе прошёл боевой путь и поддерживал дружеские отношения вплоть до его кончины. Особенно хорошо мне тогда запомнился его хриплый голос низкого тембра.

Подполковник Ляскин задержал меня с тем, чтобы угостить хорошим обедом. Я отказывался, так как до Барвенково оставалось лететь всего несколько минут, но Ляскин настоял. К обеду был коньяк, и мне пришлось намного выпить, чтобы не обидеть хозяина. Конечно, обед не шёл ни в какое сравнение с военторговским! Да и хозяин был гостеприимным и приятным собеседником, любителем анекдотов.

Не был обижен и Зыков. Его тоже неплохо покормили, но он и не отказывался.

Завершающий перелёт в десяток километров тоже не обошёлся без приключений, пришлось сесть из-за шнырявших по небу вражеских бомбардировщиков. Они долго поодиночке летали и… хорошо, что мы пообедали у хлебосольного подполковника.

— Здорово рванула винт та дивчина! Верно, товарищ майор? Не она, так застряли бы мы там надолго, не известно на сколько!

— Попадись такой в лапы! — попытался я дать понять Зыкову, что это не я оказался слабаком, а девушка награждена силою сверх меры.

Перед взлётом Зыков доложил мне, что бензомерная стрелка стоит на нуле и лететь опасно, бензина может не хватить.

— Что будем делать, товарищ майор? Можем не долететь.

— Может быть, долетим?

— Может и так. А вдруг нет?

— Полетим. Только ты лети ниже, — посоветовал я.

— Тоже сказали! Ха!

Двигатель завёлся с первой попытки, но горючего до места всё же не хватило. Почти не хватило, так как двигатель заглох тогда, когда уже зашли на посадку. Зыков благополучно посадил самолёт. Он, как я убедился, мастерски садил машину! Вот только чуть задел левым крылом ветку одной из вишен, росших вдоль границы посадочной полосы-площадки.

Мёрзлые тоненькие веточки сделали несколько дырочек в крыле У-2, похожих на пулевые отверстия.

— Не говорите начальству, пожалуйста, что мы задели за дерево. Ну и что залетели к Лозовой. Ладно? — попросил Зыков.

— Ишь ты. Впрочем, если больше не проштрафишься.

Вот так закончился мой первый полёт на самолёте. И запомнился он мне на всю жизнь. Потому что это вам не ТУ или ИЛ, в которых ничего не видно, даже если сидишь у иллюминатора. На У-2 летишь и чувствуешь себя как на мотоцикле. Потому что кабина открыта, летит низко и медленно, в любой момент можно повернуть и снизиться. На У-2 ощущаешь полёт, полёт птицы, чего нет и в помине на современных реактивных самолётах.

2.4

Офицер связи. Поездка на автомашине

При поездках на автомашинах тоже не обходилось без приключений. Как-то раз в начале февраля, поздно вечером, вызвал меня генерал Анисов. Я смотрел кинокартину и такой срочный вызов меня обеспокоил. Но ничего особенного не случилось. Генерал приказал мне к трём часам утра доставить пакет серии «К» (лично командиру) в 351-ю дивизию. А оттуда захватить боевые документы, которые мне вручат там.