Курт Воннегут - Армагеддон в ретроспективе Страница 4

Попадались и такие, кто считал, что вся эта кампания — бред сивой кобылы. Но они чувствовали себя как страховой агент похоронного бюро на вечеринке в честь новорожденного — поэтому просто пожимали плечами и помалкивали. А если кто-то пытался что-то вякнуть, на него все равно не обращали внимания.

В числе сомневающихся был и доктор Горман Тарбелл. «Боже правый, — говорил он с тоской в голосе, — мы же сами не знаем, что именно доказали наши эксперименты. Они ведь только начались. Пройдут годы, прежде чем мы с уверенностью скажем, прижали мы дьявола или нет. Теперь из-за Пайна весь мир возликовал: сейчас мы включим пару приборчиков, и жизнь на земле снова станет раем». Но его никто не слушал.

Пайн, к тому времени уже обанкротившийся, передал свой институт в ведение ООН, и была создана структура под названием ЮНДИКО — Комитет по демонологическим исследованиям при ООН. Доктор Тарбелл и я представляли в этом комитете Америку, и первое заседание состоялось в Вердигрисе. Меня избрали председателем, и я, как вы, вероятно, догадались, стал объектом всякого рода дурных шуток — мол, кому же еще возглавлять такой комитет, как не человеку с моей фамилией.

Тут было от чего прийти в уныние: от этого комитета ждали — и даже требовали — серьезных результатов, а у его членов не хватало элементарных базовых знаний о предмете. Мандат, который выдало нам человечество, был нацелен не на предотвращение психических заболеваний — нет, перед нами стояла задача уничтожить дьявола. Тем не менее потихоньку-полегоньку мы разработали план действий, и главные идеи исходили от доктора Тарбелла.

— Мы ничего не можем обещать, — сказал он. — Но нам предоставлена возможность поставить эксперимент в масштабе всей планеты. Поскольку все тут основано на предположениях, никто не мешает нам предположить кое-что еще. Допустим, что дьявол — это эпидемия, вот и займемся лечением этого заболевания. Если создадим такие условия, что дьяволу в человеческом теле станет неуютно — во всех уголках земли, — тогда он исчезнет, или умрет, или переберется на другую планету, или займется другими своими делами, если он вообще существует.

Мы прикинули: чтобы оснастить электрическими наушниками всех мужчин, женщин и детей, необходимо около 20 миллиардов долларов плюс еще 70 миллиардов в год на батарейки. Победа в современных войнах не дается даром. Но вскоре мы выяснили, что люди готовы платить такую высокую цену только за убийство ближнего.

Более практичной показалась технология Вавилонской башни. За разговоры денег не берут. И ЮНДИКО выдал первую рекомендацию: создать по всему миру центры, куда, влекомые тем или иным способом убеждения, в зависимости от местных обычаев — долларом, штыком или угрозой проклятия, будут регулярно приходить граждане и облегчать душу рассказами о детских или сексуальных впечатлениях.

Эта рекомендация была первым признаком того, что ЮНДИКО намерен разобраться с дьяволом по-деловому. Однако тут же стало ясно, что в море энтузиазма есть глубоководные и смутные течения. Многие лидеры подстраховывались, высказывали невнятные возражения, причем сама терминология была весьма туманной, например: «Это противоречит нашему великому национальному наследию, ради которого наши прародители шли на неисчислимые жертвы…» Никто не заявлял об этом прямо — хватало благоразумия, — что он берет сторону дьявола, но все равно из высших сфер поступали осторожные советы, весьма походившие на сигнал к полному бездействию.

Поначалу доктор Тарбелл полагал, что подобная реакция объясняется страхом — мол, дьявол отомстит людям за то, что они решили объявить ему войну. Но потом, проанализировав состав оппозиции и сделанные ею заявления, он весело заметил: «Это же надо — да они думают, что мы можем преуспеть! И наложили в штаны от страха — ведь если окажется, что дьявола среди нас больше нет, им останется только собак ловить».

Но, как я уже сказал, сами мы считали: вероятность изменить мир хотя бы на йоту у нас одна на триллион. Благодаря одному событию, а также подводным течениям в рядах оппозиции наши шансы на успех снизились до одного на октильон.

Событие произошло вскоре после того, как наш комитет выдал свою первую рекомендацию. «Любому дураку известно, как без излишней мороки избавиться от дьявола, — шепнул один американский делегат другому на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. — Пара пустяков. Взорвать его к чертям собачьим в его кремлевском логове — и все дела». Он был убежден, что стоявший перед ним микрофон выключен, но, Боже, как он ошибался!

Его комментарий транслировали по системе для публичных выступлений и, как полагается, перевели на четырнадцать языков. Советская делегация вышла из зала и тут же отправила телеграмму на Родину: как себя вести? Часа через два они вернулись в здание ООН с заявлением:

«Настоящим граждане Союза Советских Социалистических Республик снимают свою поддержку Комитета по демонологическим исследованиям при ООН, так как деятельность этого комитета — исключительно внутреннее дело Соединенных Штатов Америки. Советские ученые полностью согласны с открытиями, сделанными в институте Пайна по поводу присутствия дьявола на территории Соединенных Штатов. Но, используя ту же экспериментальную методику, наши ученые не обнаружили никаких следов присутствия дьявола на территории СССР и поэтому считают данную проблему чисто американской. Граждане СССР желают гражданам Соединенных Штатов Америки всяческих успехов в их сложном предприятии с тем, чтобы США как можно быстрее стали полноправными членами семьи дружественных стран».

В Америке без особых колебаний объявили: любые действия ЮНДИКО в США будут означать пропагандистскую победу русских. Эту точку зрения поддержали и другие страны, заявившие, что от дьявола они уже освободились. И ЮНДИКО тут же пришел конец. Признаться, я испытал облегчение и радость. От ЮНДИКО у меня уже начала пухнуть голова.

Институт Пайна тоже приказал долго жить, ведь Пайн просадил все свои денежки, и ему оставалось только закрыть двери в Вердигрисе. После объявления о закрытии института мой кабинет подвергся нападению бездельников, нашедших в Вердигрисе синекуру, и я сбежал в лабораторию доктора Тарбелла.

Когда я вошел, он раскалившейся железякой зажигал сигару. Доктор Тарбелл кивнул и сквозь сигарный дым покосился на оставшихся без финансирования демонологов, которые толклись внизу под окнами.

— Давно пора избавиться от этих мошенников — надо заняться работой.

— Так мы тоже едва концы с концами сводим.

— Сейчас деньги мне не нужны, — заметил Тарбелл. — Мне нужно электричество.

— Тогда поторопитесь — последний мой чек за электричество был совсем хлипким. А над чем вы, собственно, работаете?

Он припаял проводок к медному барабану высотой примерно четыре фута и футов шесть в диаметре, наверху была крышка.

— Я буду первым выпускником Массачусетского технологического института, который проплывет через Ниагарский водопад в бочке. Как думаешь, на жизнь этим можно заработать?

— Я серьезно.

— Сплошной здравый смысл. Прочитай-ка мне кое-что вслух. Вон книга — открой, где заложена страница.

Книга — классика в области оккультных наук — называлась «Золотая ветвь». Ее написал сэр Джеймс Джордж Фрэзер. Открыв книгу на заложенной странице, я обнаружил в подчеркнутом абзаце описание черной мессы, она же месса святого Секера. Я прочитал вслух: «Мессу святого Секера можно служить только в разрушенной или брошенной церкви, где мрачно ухают совы, где в полумраке носятся летучие мыши, где останавливаются на ночлег цыгане и где жабы сидят у оскверненного алтаря. Туда ночью приходит плохой священник… и в одиннадцать, с первым ударом часов, начинает бормотать мессу задом наперед и заканчивает в тот момент, когда часы отбивают двенадцать… Благословляемый им черен и состоит из трех пунктов. Он не освящает вина, но вместо этого пьет воду из колодца, куда бросили тело некрещеного младенца. Он крестится, но на земле и левой ногой. Еще он делает много такого, на что добрый христианин если посмотрит, то сразу ослепнет, оглохнет и онемеет до конца жизни».

— Ну и ну, — выдохнул я.

— После этого должен выскочить дьявол, как по сигналу пожарной тревоги выскакивает пожарная лестница, — пояснил доктор Тарбелл.

— Неужели вы думаете, что это работает?

Он пожал плечами.

— Я не пробовал. — Внезапно погас свет. — Вот оно, — вздохнул доктор Тарбелл и положил паяльник. — Больше нам тут делать нечего. Пошли искать некрещеного младенца.

— А барабан зачем, не скажете?

— Разве это не очевидно? Прибор для поимки дьявола.

— Само собой. — Я неуверенно улыбнулся и на всякий случай отошел подальше. — И вы хотите приманить его тортом «Пища дьявола».