Николай Наумов - На рубежах Среднерусья Страница 4

Какие-либо конкретные военно-политические цели перед войсками Восточного фронта, судя по их положению и передвижению, еще не определены. В центре стратегического фронта войска закрепляют достигнутые рубежи, часть отводятся в резерв и на пополнение.

Как показывает анализ статей в печати, скудных данных агентурной разведки и радиопередач, в среде политиков и военных еще не достигнуто единство взглядов на цели предстоящей кампании и способы их достижения. Одни убедительно доказывают, что войну на востоке выиграть уже невозможно и потому летнюю кампанию целесообразно вести методами стратегической обороны, чтобы измотать наши силы, и только затем, при благоприятных обстоятельствах, осуществить мощное контрнаступление. Генералы, успешно проведшие весеннее контрнаступление, особенно Манштейн, наоборот, утверждают: летнюю кампанию необходимо начать в мае, чтобы не позволить русским восстановить свои армии, понесшие крупные потери в ходе мартовского контрнаступления. К тому же на новых рубежах русские не успеют создать прочную и глубокую оборону.

Первый вариант ведения немцами кампании менее желателен, поскольку потребует от нас осуществления прорывов позиционной обороны, что в условиях насыщения ее противотанковыми и танковыми средствами сделает ее очень крупнозатратной, выход наших сил на оперативный простор может затянуться, что позволит немецким группировкам закрепиться в ближайшей оперативной глубине и исключит для нас преследование, которое обычно предопределяет размах наступательных операций и их оперативно-стратегические результаты.

Поскольку мы пока не можем знать, к какому решению склонится Гитлер и его окружение, целесообразно разрабатывать два плана летней кампании: один — с преднамеренным переходом к стратегической обороне и второй — упреждающий активные действия групп армий на Восточном фронте.

Антонов умолк, увидев, что Верховный собрался что-то сказать.

— Я получил ответы от командований Воронежского и Центрального фронтов по вопросам, которые мы обсуждаем. Ватутин рвется в решительное наступление, чтобы застать немецкие войска еще не восстановившими свою боеспособность, Рокоссовский склонен к тому же, хотя докладную записку подписал не он сам, а его начальник штаба Малинин.

Приподнял крупную голову Василевский — Сталин сделал уважительный жест головой: после Сталинграда мнения начальника Генерального штаба у Верховного обрели весомость:

— Командующим фронтами можно ответить так: ваши мнения разумны, но при проведении операций ограниченного размаха. В ходе них мы не сможем выйти даже к Днепру, и летние месяцы, выгодные для крупного наступления, придутся на стратегическую паузу.

Два слова по существу. Определенными мерами надо помочь одержать верх в спорах германского генералитета тем, кто ратует за проведение упреждающего удара по нам. Целесообразно подготовить и провести ряд дезинформационных мероприятий, чтобы показать нашу медлительность в восстановлении фронтов и армий: пополнение их идет как будто вяло, инженерные работы ведутся спустя рукава, оперативные и стратегические резервы в зачаточном состоянии. Полная готовность наших центральных фронтов к летней кампании возможна к середине июля. Особенно важно скрыть в тайне формирование танковых армий, а также новых артиллерийских дивизий и тем более корпусов. Человек я вроде бы не строгий, но предлагаю и настаиваю: все виды дезинформации и маскировки (тактической, оперативной и стратегической) должны проводиться убедительно и не менее важно — строжайше по тем мерам, которые будут намечены. В последние поездки на фронт пришлось увидеть храброе разгильдяйство: мол, под Сталинградом мы набили фрицам и Гансам морду — чего нам их бояться! Вот такую храбрость надо пресекать суровыми мерами, вплоть до отправки в штрафные батальоны. Приказ номер двести двадцать семь Верховный еще не отменил.

— Заодно выскажите, товарищ Василевский, ваше мнение и по такому вопросу: где нам начинать кампанию, если германцы откажутся от генерального наступления? — в негромком голосе Верховного Жуков и Антонов уловили поощрение реплики начальника Генштаба.

— На юго-западном направлении, — ответил тот со спокойной сдержанностью. — Там вблизи друг от друга три крупных промышленных района: Харьковский, Донецкий, Запорожско-Днепровский. Чуть западнее Криворожский железорудный бассейн с его марганцевыми рудами. Удастся захватить его — Германии трудно будет выплавлять вязкую броню.

После Сталинграда к мнениям Василевского Сталин стал относиться с особым вниманием, хотя они высказывались как советы или пожелания. Верховный ни разу не услышал от него сожаления или обиженного вздоха, если что-то не принималось или даже резко отвергалось. Судя по ходу Сталинградской битвы, начальник Генштаба не принимал к подчиненным крутых мер, решения его внешне казались осторожными. Не всегда они давали ожидаемый эффект. Многие, вполне верные и обоснованные, не смогли выполнить Еременко и Гордов. Потом противодействие противника. Он, Василевский, своевременно определил намерение Манштейна — пробить коридор к окруженной армии Паулюса, и с двойной целью ввел в сражение 2-ю гвардейскую армию — сначала предотвратить прорыв армии Гота оборонный, затем добить прямым ударом с фронта и с флангов. То и другое вполне удалось.

Тогда, под Сталинградом, Василевский предложил обескровить танки Гота обороной, а затем добить ослабленного. Результат оказался огромным: Маштейн с Готом не смогли удержать проход у Ростова для всей группы армий «Юг» и значительная часть ее вынуждена была отойти на Таманский полуостров.

Мысли Василевского видны и в докладе Антонова, отметил Сталин. Они сходны с докладной запиской Жукова. Пожалуй, Ватутину и Рокоссовскому надо ответить так, как предложил Василевский.

В тридцатые годы, в пору борьбы с разными оппозициями, Сталин умел терпеливо выслушивать резкую и даже оскорбительную критику. Но, одержав победу, он допускал споры только на заседаниях Политбюро. Молотов даже резко возражал по многим вопросам. Однако при обсуждении в более расширенном составе постепенно установилось правило: Сталина можно критиковать, Генсека — недопустимо. Он первое лицо в стране, и критика его — критика социализма и всего, что он предпринимает для его строительства. Понемногу в нем укрепилось самомнение: все, что он предлагает, намечает, — верно. Когда не хватало фактов, Сталин обращался к своей интуиции, в которую верил, как в надежное подспорье. Но при решении оттянуть войну на 1942 год интуиция страшно подвела его: он не дал развернуть на границе хотя бы войска прикрытия, и приграничные округа, не успев преобразоваться во фронты, потерпели чуть ли не гибельное поражение.

Сейчас два возможных начала немцами летней кампании, при всем аргументированном обосновании наиболее вероятного, все же раздвоили его. Раздваивали неготовность войск к отражению близившегося (поданным разведки) наступления немцев. Слишком много еще оставалось слабых мест и просто едва заштопанных дыр на центральном участке стратегического фронта, а резервы, собираемые со всех военных округов, еще были слабы, особенно морально, чтобы выдержать массированный удар врага.

Молчание Верховного озадачило Антонова. После резюме Василевского он не считал возможным докладывать то, что осталось, к тому же оно выглядело бы неуместным повторением. Василевский, хотя и привык к долгим раздумьям Верховного на заседаниях Ставки, сейчас не мог определить, из-за чего Сталин так долго молчит.

Кроме военной разведки, знал начальник Генштаба, у Сталина была и личная. Ею руководил подчиненный только ему генерал-полковник. Недавно он доложил кое-какие данные о военном совещании, проведенном в Кёльне. Высокопоставленные генералы уверенно заявляли Гитлеру, что в этом году германские армии под их руководством непременно одержат победу над русскими и политики смогут освободиться от крупных забот на Восточном фронте. Лето всегда было и останется германским, а в этом году вермахт как никогда получает мощнейшее оружие.

Аргументы, высказанные Антоновым, убедительно обосновывали именно такое начало военной кампании. Но почему Гитлер колеблется? Столь больших обсуждений с генералитетом своих мнений он еще не проводил. Оголтелый шум на радио и в газетах ведь может иметь и дезинформационную направленность. Немецкая пропаганда умеет быстро и целенаправленно проводить такие акции.

За короткую войну удвоить военное производство? Промышленные возможности Германии с учетом предприятий Западной Европы весомые. Но два года немцы обходились без промышленной кооперации с ними. Наладить ее в короткие сроки?.. Возможно и такое.

Если немцы соберутся с силами в мае, исключать их наступление опасно.