Олег Уланов - Курильский эксцельсиор Страница 4

Александр сделал знак указательным пальцем, что к столу приближается бельгийка, и слегка отодвинулся.

Барбара поставила перед Олегом коктейль и с улыбкой села напротив, снова обнажив свои шикарные зубы.

– Вы русский? – женщина решила строить свои фразы на английском языке односложно, чтобы у Олега не было причин сослаться на непонимание вопроса.

– Да. Благодарю вас за коктейль, – с акцентом ответил Юргенс.

– Вы живете в России?

– Нет. Я живу в Латвии.

Олег отпил приличный глоток коктейля и, улыбнувшись Барбаре, спросил.

– Миссис Кински, скажите мне, почему вы выбрали этот коктейль?

– Я знаю, что русские очень любят водку. А в этом коктейле водки больше, чем сока.

Журналист рассмеялся.

– А вы не так уж и плохо знаете английский язык, мистер Юргенс, – снова улыбнулась бельгийка.

– Нет-нет. Я действительно не очень хорошо говорю по-английски.

Мэри уже несколько раз меняла решение, в чем ей все-таки спуститься в ресторан. Сегодня был последний день, когда еще можно было надеть нормальную женскую одежду. Наконец, остановив свой выбор на обтягивающих черных джинсах и розовой блузке, она начала одеваться.

Поправив перед зеркалом волосы, забранные на затылке, Мэри через мгновение сдернула заколку, и шикарные черные локоны тут же рассыпались по плечам. Она помотала головой, добившись их идеального распределения, еще раз подкрасила губы блеском. Теперь она была вполне довольна своим видом.

В ресторанчике почти все члены экспедиции были уже на месте. Мэри поискала глазами по залу. Журналист сидел за одним столиком с Гольцами. Вместе с ними напротив Юргенса сидела вечно озабоченная Барбара Кински.

«Надо же, даже фамилия у нее как у кинозвезды,[4] – зло подумала Мэри. – Наверное, думает, что ее ослепительная улыбка сводит всех мужчин с ума. Интересно, как она выглядела до посещения дантиста?»

Александр обернулся и, поднявшись из-за стола, замахал ей рукой.

– Мэри, иди к нам.

Когда Мэри подошла к их столику, Александр по-русски обратился к сидевшему рядом с ним журналисту.

– Олег, позволь мне представить тебе еще одного носителя нашего великого и могучего языка. Потомок русских аристократов – Мария Корн. Для друзей – просто Мэри.

Неожиданно став объектом внимания, Мэри покраснела. Это не ускользнуло от Олега. Он немедленно поднялся и, подойдя к ней поближе, представился.

– Журналист канала ВВС Олег У… – отчего-то запнувшись, через мгновение он продолжил: – Юргенс. Позвольте мне вас чем-нибудь угостить?

Поскольку журналист заговорил на своем родном языке, Барбара поняла, что сегодняшний вечер этот обаятельный мужчина, несомненно, проведет в кругу смазливой американки, говорящей по-русски. Она резко поднялась из-за стола и, прихватив недопитый стакан с коктейлем, пересела за столик к Сэму Льюису и Кену Линчу.

Когда Олег поднялся в номер, было уже глубоко за полночь. Он запер дверь, зашел в ванную комнату и включил в воду. Взглянув на себя в зеркало, он поймал себя на мысли, что на него сейчас смотрел не внештатный журналист еженедельника «Особо секретно» Олег Умелов, а действительный корреспондент Восточного отдела канала ВВС Олег Юргенс.

После душа Олег сразу лег. Впервые за последние несколько дней оставшись наедине, он мог сейчас расслабиться и попытаться провести анализ своих действий и поступков за прошедшие недели.

А анализировать было что.

В любых, даже самых невероятных своих фантазиях он и представить не мог такого поворота в своей судьбе. Когда он дал согласие на участие в операции пограничной контрразведки, он не предполагал, что по самые уши окажется втянутым в шпионские игры.

Все началось с того, что в марте этого года Мальцев познакомил его с генералом Воронцовым. Как оказалось, именно он руководил всей операцией на Онекотане памятным летом 1985-го. Сейчас Воронцов возглавлял Особый отдел Пограничной службы России. На встрече Воронцов рассказал Умелову о том, что к ним пришел запрос от нескольких зарубежных неправительственных организаций с просьбой разрешить посещение ряда северокурильских островов международной научно-исследовательской экспедиции. Особистов насторожило то, что дольше всего иностранцы предполагали работать именно на Онекотане, хотя в их планах были и другие острова.

Десять лет назад наши органы так и не смогли найти ответ, что же все-таки искали диверсанты на Онекотане. Но тем не менее пограничная контрразведка держала этот остров на особом контроле.

Поскольку Умелов был уже публичной фигурой и несколько раз засветился в средствах массовой информации, Воронцов предложил ему поучаствовать в спецоперации российской контрразведки. Для этого Умелову придумали легенду, согласно которой он якобы располагал компроматом на высших лиц государства и спецслужб. Олег должен был громко заявить о наличии у него этого компромата. В своих интервью Умелов должен был органично упомянуть об Онекотане.

Если за этой экспедицией стояли иностранные разведки, то по замыслу российских спецслужб они обязательно как-нибудь проявили бы себя. Не секрет, что за год до президентских выборов все средства массовой информации России постоянно мониторились западными спецслужбами. Естественно, что такой объем информации просто невозможно было переварить. Поэтому в этих информационных отделах стояла специальная аппаратура, которая выискивала в словесном потоке слова, на которые были настроены специальные «фильтры». Такими словами могли быть: «компромат», «президент», «вице-премьер» и так далее. Наверняка на слово Онекотан у них тоже стоял свой фильтр.

«Слив» нужную информацию в прессу, Умелов даже не ожидал, что главный редактор «Особо секретно», сам того не зная, подыграет и поможет Олегу, отправив того в Германию на международный журналистский конгресс. «Помогли» и органы нашей контрразведки. Чтобы усилить ситуацию, они «инициировали» возбуждение уголовного дела в отношении Умелова по статье «Шпионаж», как только тот пересек границу России.

Олег рассчитывал: если на него и выйдет кто-то из резидентов иностранных разведок, то, вероятнее всего, это будет замаскировано под какое-нибудь интервью. Но он ошибся. На него вышло ЦРУ и, действуя жестко и стремительно, «сломало» его, вынудив принять их правила игры. Еще в Германии, когда он дал согласие о сотрудничестве, Олег чувствовал, что это только начало чего-то более масштабного, чем просто получение от него информации. Но он никак не мог предположить, что ЦРУ предложит ему шпионскую деятельность не где-нибудь, а именно на Дальнем Востоке России.

Теперь Олег понимал, почему люди, сделавшие шаг навстречу маленькому предательству, в дальнейшем уже не могли сами определять свою судьбу. «Замазавшись» один раз, они уже не могли остановиться, потому что от них начинали требовать все новых и новых доказательств, подтверждающих их лояльность. Человек, попавший в паутину таких обстоятельств, начинал действовать уже не так, как ему хотелось бы, а так как этого хотели от него спецслужбы.

Все эти выкладки вполне могли бы подойти и под те события, которые произошли с ним в последние дни, если бы не одно «но». Олег, подогреваемый журналистским зудом, сам стремился к этой ситуации. Жажда открытия тайны и проведения собственного журналистского расследования влекла его так же, как свет от ночной лампы влек мотылька.

«Ну, что же, пусть они думают, что сломали меня фактами моего же “предательства”, – размышлял Олег. – Но я-то знаю, что чист перед своей совестью и страной».

Более того, он теперь абсолютно точно узнал, для чего его завербовало ЦРУ и для чего американцы, состряпав ему малоправдоподобную легенду про ВВС, внедрило Умелова в состав этой экспедиции. Они хотели использовать его как лакмусовую бумажку. Скорее всего, цэрэушники рассуждали так. Если остров под колпаком наших спецслужб, то при прохождении паспортного контроля в Северо-Курильске Умелова, которого уже объявили в федеральный розыск, обязательно должны будут взять. А если остров «не пасут», то Умелов, имея документы на имя Юргенса, проскочит. В этом случае на Онекотане можно будет спокойно что-то сделать, не опасаясь противодействия российской контрразведки…

Был ещё один нюанс. Невозможно было себе представить, что ЦРУ могло заранее знать, что в мае Умелов окажется в Германии и что в России на него будет заведено уголовное дело. А именно это и создало в дальнейшем удобную почву для его вербовки в Германии. Значит, в экспедиции должен оказаться один или несколько сотрудников ЦРУ, на которых изначально и была возложена задача сделать то, что они не сумели сделать в 1985 году.

«Значит, – думал Умелов, – надо найти его или их. Вот только как вычислить этого агента или агентов? И что они все-таки искали и продолжают искать на острове?»