Игорь Берег - Приказ есть приказ Страница 40

И уже удаляясь, обернулся и добавил:

— А насчет рома я не пошутил! Бутылку вам передадут!

Походило на то, что незнакомцу можно верить. Но все равно ребятам он особенно расслабляться не позволит. Правда, кубинцы — в обычной жизни порядочные трепачи— в серьезных делах не имеют обыкновения подводить. Ну, да лишний глаз никогда не помешает.

Евгений проверил свою команду. Так, все при деле, разместились по периметру трапезничающих официальных лиц, и сами предаются чревоугодию. На спиртное не налегают, предпочитают пиво. Кстати, пиво здесь неплохое. Может, информация, придуманная ради шутки скучающими переводчиками, в какой-то мере соответствовала действительности?

— Извините, — услышал он за спиной несмелый девичий голос. — Вы ведь охранник?

Говорили по-испански. Миронов обернулся. Перед ним стояла очень симпатичная на первый взгляд девушка. Да и на второй взгляд, если честно, и на третий… Она открыто смотрела на сурового военного, вооруженного автоматом, своими… как же этот цвет назвать?… да, вот, фиалковыми глазами. Так смотрела, что соврать ей было невозможно. И все-таки пришлось.

— Нет, сеньорита, я не охранник. Я всего лишь переводчик, — ответил он тоже по-испански.

Девушка посмотрела теперь уже недоверчиво.

— А как же военная форма и вот это?…

Тонкий пальчик указал на автомат за спиной Евгения.

— Видите ли, сеньорита, я — военный переводчик. Потому и приходится ходить в форме и таскать эту железяку.

— Но по международным конвенциям переводчик не должен брать в руки оружие!

Евгению стало смешно. Наивная девочка, что ты знаешь о военных переводчиках?

— Я — советский военный переводчик, то есть в первую очередь офицер. Так что на меня международные конвенции не распространяются.

— Да-а? — с сомнением протянула она. — Ну, может быть…

— Вы что-то хотели, сеньорита? — взял инициативу в свои руки Миронов.

— Я… я бы хотела умыться. Здесь в Анголе такая пыль!

— Сейчас организуем! — заверил Евгений. — Простите, вы с делегацией приехали?

То, что девушка не кубинка и не местная, было видно с первого взгляда. Чистая европейка, славянка. Оказалось — да, действительно приехала с делегацией переводчицей, учится в Пражском университете, и зовут ее Микаэлой.

— Но все друзья называют меня Мишкой, — сообщила она, уже совсем осмелев. — Вы тоже можете!

— Принято, — согласился Евгений, представляясь сам.

Вдвоем они быстро нашли в одном из близлежащих домов умывальник, там из кранов даже бежала вода. Правда, только холодная. Но это было приятно в жаркий полдень.

Умывшаяся, посвежевшая и развеселившаяся Мишка оказалась очень забавным котенком. Кроме испанского, португальского и английского языков она немного знала русский, так что у них никаких языковых барьеров не возникало. Девушка на другом материке была впервые, тем более в Африке, и все окружающее удивляло, а порой даже пугало ее. А Евгений, как истинный мужчина и настоящий офицер, не мог оставить это нежное, трогательное создание без опеки и поддержки.

Делегации и дела были забыты. Они весело болтали на всевозможные темы, вспоминали Москву, в которой Мишка бывала пару раз, и Прагу, в которой Евгений не был вовсе, хотели попробовать виски, но девушка сморщила носик и решили ограничиться вином, которого на столах тоже было в избытке. У Мишки появилось желание отведать чего-нибудь экзотического, местного, но Миронову удалось убедить ее в том, что с непривычки это может пагубно отразиться на желудке, так что перекусывали обычными жареными цыплятами. Впрочем, вареных бананов все же попробовали, и это блюдо не понравилось им обоим. В общем, состоялось родство душ. О единении тел даже намека не было. Евгений словно вернулся в свои курсантские годы, был весел, остроумен, и девушка то и дело прыскала от смеха.

Оперативник иногда ловил улыбки своей команды, а однажды Борька Оруджев в открытую показал ему большой палец, одобрительно кивая, дескать, давай командир, молодец, так держать! Мишка этого жеста не видела, а Евгений в ответ скорчил грозную гримасу — отстаньте, уроды! Уроды поняли и отстали, тем более, что службу не забывали и незаметно наблюдали за всем происходящем вокруг. Замполит Сытин делал вид, что ничего особенного не происходит. Он был доволен и тем, что орлы Миронова «водку не пьянствуют и хулиганства не нарушают».

День пролетел незаметно, около пяти часов вечера чехословацкую делегацию стали рассаживать по автомобилям, чтобы везти в аэропорт. Все официальные бумаги были подписаны, все речи и тосты сказаны, комсомольским бонзам пора было возвращаться в Луанду. Мишка, естественно, тоже улетала. Девушка даже прослезилась, прощаясь с Евгением, сунула ему в нагрудный карман бумажку со своим пражским адресом и расцеловала бравого советского «военного переводчика». Миронов знал, что ему никогда не придется побывать в Чехословакии. Но, даже если и будет, хотя бы проездом, ни за что не станет разыскивать это милое создание. Потому как — служба.

Не придумав ничего лучше, он снял пятнистое фапловское кепи и нахлобучил его на пушистые волосы переводчицы — на память! Она совсем растрогалась, слезы лились чуть ли не ручьем. Евгению с трудом удалось успокоить девушку и подсадить ее в автомобиль. Он стоял, глядя вслед отъезжающей колонне и крутил головой в некотором остолбенении. Надо же, какие оказии на войне случаются! Хоть кино снимай или роман пиши!

Замполит Сытин сам сидел за рулем принадлежавших миссии «жигулей», и вся команда Миронова в маленький автомобиль не помещалась. Когда добирались на мероприятие, Штефырцу и Монастырева Евгений посадил в ангольскую муниципальную машину. Сейчас же везти их, кроме подполковника, было некому.

— Эй, Эужен! — окликнули Миронова. Днем, среди прочего, Мишка познакомила Евгения с журналистом из центральной комсомольской газеты Чехословакии, которого так и звали — Карел Чех. И сейчас это знакомство очень пригодилось. Журналисту местные власти предоставили старенький «фордик» с шофером, и Карел любезно согласился подвезти до Лубанго Миронова и еще одного из его подчиненных. Вызвался ехать Штефырца и мгновенно юркнул на заднее сидение. Но Миронов прогнал его вперед, а сзади расположились они с журналистом.

Мишка решил отомстить и вкрадчиво поинтересовался, удалось ли командиру…

Евгений велел ему не совать нос в командирские дела, а потом добавил:

— Между прочим, ее так же, как и тебя зовут!

Молдаванин не понял.

— Штефырцей, что ли?

— Мишкой, обалдуй! Но у нее нет волос на груди и руках, как у тебя.

Оперативник притих, соображая, что ему сейчас выдали: комплимент или шпильку.

В принципе, за помощью можно было обратиться и к кубинцам, они бы не отказали, но Миронов не стал этого делать, решив, что получится перебор, ведь буквально перед отъездом к нему подбежал запыхавшийся кубинский солдатик и, козырнув, передал завернутую в страницу «Гранмы» бутылку «Гавана-Клуб». Не соврал, значит, незнакомец. Это был дорогой подарок, кубинцы свой ром ценили очень высоко и с посторонними делились неохотно. Евгений развернул газету. Надписи на этикетке не было.

Запасливый чех за обедом потихоньку успел перелить в плоскую, но объемистую фляжку, обтянутую кожей, некое количество виски, а также захватил пакет с бутербродами, и путешествовать им предстояло не без приятствия. Темы разговоров были ничего не значащими. Репортер, оказавшийся большим говоруном и прилично изъяснявшийся по-русски, рассказывал о своих зарубежных командировках в Ольстер, Нью-Йорк, Египет, Перу (Евгений внутренне напрягся). Миронов и Штефырца в основном помалкивали, да прикладывались к фляжке. Потом оказалось, что Чех — закоренелый битломан. Поговорили о «Битлз», эта тема была Евгению хорошо знакома и близка. Карел жаловался:

— Представляешь, — глоток из фляжки, — попалась мне коробка со всеми битловскими дисками. Сохранность — новье! Но стоила обалденные деньги. Я затрясся, — еще глоток, — и купил! Так жена, когда узнала, сколько это чудо стоит, чуть из дому меня не прогнала. Требовала, — очередной глоток, — чтобы я коробку продал! Не добилась! Ура!

— Ура-а! — подхватили Евгений и Мишка.

Возникло предложение спеть что-нибудь из «битлов». Штефырца слов не знал, поэтому подтягивал только мелодию. Пели (во весь голос) Чех и Миронов. Посмотреть со стороны — совершенно психоделическая картина: в лучах красного, огромного, закатного африканского солнца по бушу в американском автомобиле несутся советский офицер и чехословацкий журналист и на всю округу орут «Желтую подводную лодку»! Да их сами бы «битлы» расцеловали в обе щеки, доведись им такое увидеть!

Расстались у ворот миссии совершенными друзьями. Карел, как и Мишка, сунул Евгению в карман записочку со своим адресом. Хоть, действительно, поезжай в Чехословакию!