Александр Широкорад - Время больших пушек. Битва за Ленинград и Севастополь Страница 42

В 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригаде состояло 37 – 130-мм, 10 – 152-мм, 8 – 180-мм и 3 – 356-мм пушки.

Артиллерия корпуса была разделена на восточную (приморское направление, 28 стволов), западную (45 стволов), юго-западную (24 ствола), южную (19 стволов), юго-восточную (21 ствол) группы и группу усиления (101-я морская железнодорожная артиллерийская бригада). По количеству стволов, дальности стрельбы и мощности артиллерийских снарядов последняя группа была самой сильной.

Организация корпуса позволила полнее использовать мощь дальнобойной артиллерии и все виды артиллерийской разведки (авиацию, аэростаты, технические средства) и, кроме того, применять более точные методы стрельбы.

Одним из важных видов разведки вражеских батарей была оптическая. Этому способствовала и равнинная местность в окрестностях Ленинграда, а также удачное расположение наблюдательных пунктов на крышах зданий, подъемных кранах, трубах заводов и т. д. Поначалу пункты наблюдения на деревьях давали существенные ошибки из-за качания деревьев. В конце концов, деревья стали закреплять оттяжками.

Из 1513 огневых позиций артиллерийских батарей, обнаруженных артиллерийскими разведывательными дивизионами летом 1943 г., 28 % этих позиций были определены пунктами оптической разведки.

Замечу, что наши авиаторы недолюбливали посты наблюдения за излишнее любопытство. Вот, к примеру, из «Хроники…» за 21 августа 1943 г.: "С 18 ч. 04 м. до 19 ч. 20 м. восемь самолетов Пе-2 (73-го бомбардировочного авиаполка) под прикрытием 13 самолетов Як-7 (21-го истребительного авиаполка) летали на бомбардировку неприятельской артиллерийской батареи в районе населенного пункта Горбунки. По донесению экипажей, с 18 ч. 08 м. до 18 ч. 33 м. самолеты сбросили по батарее 16 бомб ФАБ-250 и 12 бомб ФАБ-100. Цель была закрыта облачностью, поэтому результата удара летчики не наблюдали. В районе действия самолеты были обстреляны сильным зенитным огнем.

В 19 ч. 02 м. пост Службы наблюдения и связи № 331 на западной оконечности дамбы Морского канала донес, что восемь наших самолетов сбросили 11 бомб в воду, не долетев до Нового Петергофа". [97]

Корректировка огня нашей артиллерии с воздуха, по крайне мере, до создания контрбатарейного корпуса, велась эпизодически средствами лишь одной 12-й эскадрильи. И только с 24 июня 1943 г. к ней присоединилась вторая – 49-я корректировочная эскадрилья. До 24 августа 1943 г. эти эскадрильи сделали 683 самолето-вылета, из них 38 вылетов (4,5 %) – 49-я эскадрилья. Всего эскадрильи произвели 600 вылетов дневных и 83 (12,2 %) ночных. На разведку они совершили 152 вылета, из них 20 ночных и 90 – на фотографирование (87,8 % вылетов – 12-я отдельная корректировочная авиаэскадрилья). На корректирование стрельбы артиллерии эскадрильи сделали 135 самолето-вылетов, из них 32 (24 %) ночных; причем 12-я эскадрилья совершила 115 самолето-вылетов, из них 32 ночных.

До 24 августа 1943 г. в 12-й эскадрилье к этому времени погибло 8 машин и 10 летчиков. Среди сбитых самолетов был один Ил-2, один Су-2, два «Кертис» О-S2 и пять истребителей типа «Киттихоук».

После сформирования контрбатарейного корпуса ему были приданы 12-я и 52-я корректировочные эскадрильи, а для их защиты – 283-й истребительный полк.

Существенную роль в контрбатарейной борьбе сыграли и аэростаты наблюдения. Поскольку аэростаты были легко уязвимы от артиллерийского огня, их приходилось отодвигать на 10–12 км от переднего края, поэтому их применение для целеуказания или корректировки стрельбы сильно ограничивалось. За 22 месяца осады города двумя аэростатами наблюдения сделано 2710 подъемов, то есть в среднем по четыре подъема аэростата в сутки. Среднее время пребывания одного аэростата в воздухе составляло 1 час 27 минут.

Помимо разведки батарей противника, с аэростатов корректировался огонь наших артиллерийских групп дальнего действия. Всего с помощью аэростатов наблюдения корректировалось 538 стрельб, из которых 151 стрельба по артиллерийским батареям противника, причем 14 батарей было уничтожено (9,3 %), остальные подавлены.

Из-за громоздкости организации работы аэростатов наблюдения, большой их уязвимости от огня противника, и в первую очередь от его авиации, приходилось использовать аэростаты преимущественно ночью, что снижало эффективность работы. Так, например, в июне 1943 г. было произведено 243 подъема, из них 162 ночью (160 часов в воздухе) и 81 днем (42 часа в воздухе). За это время с помощью аэростатов наблюдения было обнаружено 20 артиллерийских и минометных батарей, 12 железнодорожных эшелонов и «бронепоездов», 7 автоколонн и проверены данные других видов артиллерийской разведки по 70 батареям противника. В 32-случаях подъема аэростатов наблюдения корректировался огонь наших батарей по железнодорожным эшелонам и батареям противника.

Потери оболочек аэростатов наблюдения (наблюдатели в большинстве случаев благополучно приземлялись с помощью парашютов) были ощутимы, а в некоторые месяцы особенно велики. Так, за один месяц (14 января – 14 февраля 1943 г.) одиннадцать аэростатов было сожжено самолетами-истребителями и один – артиллерийским огнем противника.

Для уменьшения потерь на Ленинградском фронте по инициативе офицеров 1-го воздухоплавательного дивизиона аэростатов наблюдения стали применять подъемы ложных аэростатов наблюдения. Для этого использовались выбракованные оболочки аэростатов заграждения, к которым прикрепляли гондолы с чучелами вместо наблюдателей. С 18 апреля по 30 июня 1943 г. было произведено 98 подъемов ложных аэростатов, чтобы отвлечь артиллерийские батареи противника от обстрела города и мостов у Шлиссельбурга, а также вызвать его самолеты-истребители под огонь наших зенитных батарей. За это время было потеряно три оболочки, а противник по ложным аэростатам выпустил 1229 снарядов и потерял два самолета Fw-190. Любопытно, что по настоящим аэростатам наблюдения противник за то же время выпустил 828 снарядов и сжег два аэростата.

Какими бы средствами артиллерийской инструментальной разведки ни был определен калибр стрелявшего орудия, он считался предположительным. Только обмер осколков разорвавшихся снарядов делал эти данные достоверными. Определение же калибра стрелявшей батареи противника раскрывало некоторые весьма важные данные разведки, в том числе факты смены батарей и другие изменения в группировке артиллерии противника.

Для сбора и обмера осколков в полках групп дальнего действия создавались команды осколочников. Действия этих команд состояли в фиксации времени начала и окончания стрельбы и подсчете числа выстрелов. По окончании обстрела команда отыскивала воронки, изучала неразорвавшиеся снаряды, собирала осколки с клеймами, замеряла диаметр и глубину воронок и в итоге определяла калибр стрелявшей батареи, а в отдельных случаях и марку орудий. Так, к примеру, был определен калибр железнодорожной установки, обстреливавший из района Гатчины Смольный и 5-ю ГЭС.

Большое значение работа осколочников имела для выявления ложных, а в отдельных случаях и кочующих германских батарей. Уже в первые недели блокады осколочниками была создана «коллекция-выставка» образцов осколков снарядов противника.

В штабе контрбатарейного корпуса сравнивали данные о неприятельских батареях, добытые летчиками, наземными наблюдателями, осколочниками и звукометристами.

Таблица 11

Об эффективности звукометрической разведки можно судить по любопытному примеру. В конце 1943 г. посты звукометрической разведки неоднократно давали координаты немецкой батареи, расположенной в топком болоте на синявинских торфоразработках.

После захвата нашими войсками этого района выяснилось, что звукометристы были правы.

Немцы вбили в грунт сваи, уложили прочный деревянный настил, на котором и установили 15-см орудия. У нас эту трехорудийную 15-см батарею называли целью № 279. Наши артиллеристы провели топографическую привязку позиции «болотной батареи» и выяснилось, что разница между акустическими и топографическими координатами составляла по дальности 45 м, а боковая – 13 м.

На позиции были хорошо заметны следы огня нашей артиллерии: развороченные землянки и снарядные ровики, а также два сильно поврежденных орудия.

Ну а пока в нашей артиллерии шли великие реорганизации, артиллерийские дуэли не прекращались ни на один день.

Как мы помним, Трибуц жаловался генералу Говорову и наркому Кузнецову на нехватку снарядов. А его подчиненные затеяли войну с рыбаками. Так, «Хроника…» от 16 августа 1943 г. повествует: «В 19 ч. 14 м. в районе завода пишущих машин обнаружена шлюпка, с которой ловили рыбу. С 19 ч. 48 м. до 20 ч. 01 м. железнодорожная батарея № 1118 (130-мм) шестью снарядами обстреляла ее. В 20 ч. 10 м. шлюпка была вытащена противником на берег». [98]