Юрий Гайдук - Штрафбат. Закарпатский гамбит Страница 44

Гладкий, видимо, все-таки смог переключиться с банки консервов на более близкую ему тему, и на его лице застыло нечто похожее на ухмылку.

– Это уж точно, шерстить начнут по-полному, да только я все эти сутки нахожусь в Ужгороде. И если потребуется, будет кому и подтвердить это.

Ориентируясь на донесение Андрея Бокши и в то же время опасаясь помешать ему, Карпухин приказал подготовить к возможному перехвату три истребителя, которые могли покинуть аэродром в Ужгороде только по его личному приказу, и тут же отдал команду готовить опергруппу, нацеленную на задержание.

Как только были отданы все необходимые распоряжения, две машины – легковая штабная и крытый грузовик – выехали из Ужгорода по направлению к Варам.

Пока мчались, взбивая пыль, по ухабистой дороге, Карпухина не покидало паскудно-сосущее чувство, что он безнадежно опаздывает и уже ни-ко-гда не услышит блатной говорок бывшего зэка по кличке Боцман, который тот старался изжить всеми возможными способами.

Остановились в придорожных кустах, не доезжая до аэродрома пары километров.

Пока все было тихо. Над головой распростерлось звезное небо, слегка подсвеченное желтым лунным светом, и казалось, нет такой силы в мире, которая смогла бы нарушить эту идиллию.

Степан Васильевич выбрался из легковушки и, разминая затекшие ноги, направился к грузовику, от которого уже шел ему навстречу капитан «Смерша» Царьков.

– Товарищ генерал-майор, – начал было по привычке Царьков, но Карпухин только скривился на это, остановив его движением руки.

– Значит так, капитан, пока что стоим здесь, и как только я дам команду, трогать к взлетному полю. Возможно, будет бой, но вступать в него только по моей команде. И еще одно, самое главное. Стрелять только по ногам, и боже упаси уложить кого-нибудь даже случайным выстрелом.

Глава 21

Этому ожиданию, казалось, не будет конца, и когда в полосе лунного света проявился Выкрист в сопровождении все того же мосластого и еще одного хохла, который хоть и был пониже ростом, зато в плечах пошире, Андрей облегченно вздохнул и даже, кажется, улыбнулся, подмигнув милицейскому капитану. Судя по всему, тот тоже был рад-радехонек тому, что этой бесконечно длинной ночи наступает конец.

Видимо, приказав телохранителям держаться подальше от разгоряченных ночной резней штрафников, Выкрист перекинулся взглядом с Гладким и, получив в ответ утвердительный кивок головой, повернулся лицом к Боцману:

– Ну что тебе сказать, Андрей, готов преклонить перед тобой колени. Без единого вскрика и выстрела целый взвод охраны… Откровенно говоря, я даже не надеялся на подобное.

– Оттого и замешкался малость? – подначил его Андрей.

– Ну, как говорится, береженого Бог бережет.

– Ладно, забыли об этом. Что дальше? Костры зажигать?

– Думаю, что пора.

Пожалуй, так он еще не волновался никогда.

Не находя себе места при одной только мысли о том, что американский резидент сможет уйти, прихватив с собой «груз», Карпухин то всматривался в звездное небо, то вслушивался в ночную тишину, которая могла взорваться в любую секунду, и когда увидел появившийся над лесом самолет, то поначалу даже не поверил этому. Однако это был не мираж, и самолет, сделав небольшой круг над аэродромом, пошел на посадку.

– Товсь! – приглушенным от волнения голосом скомандовал Карпухин, и скучковавшиеся у кабинки смершевцы запрыгнули в кузов…

Коснувшись колесами земли, самолет какое-то время катился по взлетно-посадочной полосе, а к нему уже бежали Вербовщик с охраной и Гладкий. Наконец самолет вырулил к костру, было видно, как открылась дверца и в темном на серебристом фоне проеме застыл мужчина в цивильной одежде.

– Встречающий, – прокомментировал Мося.

Похоже, это действительно было так, потому что он тут же спрыгнул на землю и облапил Вербовщика, тиская того в объятиях.

О чем они говорили, слышно не было, и Андрей дал команду подтягиваться к самолету.

Когда они подошли, американец уже выпустил из объятий своего коллегу и негромко спросил на чистом русском:

– Это те самые, о которых ты радировал?

Вербовщик утвердительно кивнул головой:

– Да, те самые. Но если бы ты увидел, как они провели зачистку… – И даже пальцами прищелкнул от восхищения.

– Что ж, я рад, – пожимая руки разведчикам, снисходительно произнес он и тут же повернулся лицом к Вербовщику: – Так что, они летят с нами?

– Да, как и было оговорено.

– В таком случае прошу в салон, – выжав на лице улыбку, произнес он. – Но предупреждаю сразу: без оружия. Автоматы оставить здесь или же сложить их в кабине пилота.

Этот вариант был предусмотрен заранее, и Андрей передал свой автомат пилоту, который ни хрена не понимал по-русски, и только после того, как ему что-то сказал по-английски встречающий, он утвердительно кивнул головой и заулыбался во всю ширь лица, принимая оружие от разведчиков.

Встречающий между тем постучал пальцем по часам и что-то сказал на том же английском Вербовщику. Тот утвердительно кивнул головой, засуетился, что было в общем-то оправдано, и тот посветил фонариком в сторону леса.

Точка, тире, точка.

Условный знак того, кто затаился в лесу.

– Ну а нам-то что делать? – поинтересовался Андрей, всматриваясь в темную кромку леса, на которой обозначились три силуэта. При лунном свете было видно, что все трое вооружены автоматами, к тому же один из них нес в руке чемодан.

«Господи, помоги и благослови!» – попросил благословения Андрей, исподволь наблюдая за Вербовщиком, который, казалось, в этот сладостный для него момент забыл обо всем на свете. И его можно было понять.

– Степан! – напомнил о себе Андрей.

– Ах да! – спохватился тот. – Загружайтесь в салон, сейчас взлетаем.

– Давно бы так, – буркнул Мося и первым вошел в раскрытый зев дверного проема.

– А вы что? – нахмурился встречающий.

– Не гони лошадей, дядя, – пробурчал Пикадор. – Дай хоть в последний разок вдоволь накуриться на родине.

– Родина… мать бы ее в дышло!

– Ну, какая ни есть, а свой червонец я здесь отмотал, – парировал Пикадор, делая очередную затяжку.

Боцман молчал, наблюдая, как Вербовщик принимает из рук довольно крепкого на вид мужика чемодан и передает его пилоту.

Все! Время!

Негромко свистнув, он выхватил из-за пояса нож и по самую рукоять вогнал его в шею мосластого. Отбросил его в сторону и ударом ноги заставил Вербовщика согнуться. Следующий удар ногой пришелся ему в голову, и в этот момент одновременно с треском автоматных очередей раздался взрыв гранаты и из пилотской кабины повалил густой, черный дым…

Когда у самолета, завизжав тормозами, остановилась машина Карпухина, все уже было закончено.

Под крылом, баюкая раненую руку, сидел на чемодане Крест, а чуть поодаль, лицом в землю, лежали связанные по рукам и ногам еще не пришедший в себя Вербовщик и капитан милиции Гладкий.

Боцман, Писка и Мося сидели в ногах уложенных рядком убитых товарищей и только головы повернули, когда из машины выскочил Карпухин и совсем уж не по-генеральски подбежал к связаным.

– Кто? – выдохнул он, неизвестно к кому обращаясь.

– Да тот самый пидар, за которым охотились, – поднимаясь с чемодана, прояснил ситуацию Крест. – А второй – это еще один козел из мукачевской конторы. Гладкий его фамилия.

Он поднял здоровой рукой чемодан и поставил его у ног генерала.

– А это вам посылка от дяди.

– Ну спасибо, браток, – прошептал Карпухин. – Великое вам всем спасибо.

Тронув чемодан ногой и как бы забыв о нем на время, он подошел к поднявшимся навстречу разведчикам, долго, очень долго смотрел на лица убитых, будто хотел их запомнить навечно, спросил негромко:

– Кто?

Андрей сглотнул подступивший к горлу комок и каким-то чужим для него голосом произнес:

– Рафик Халмуратов, Шайтан, Володя Юрасов, Пикадор, и Антон Жильцов, Волк.

– А почему – Волк? – неизвестно для чего спросил Карпухин. – Он что, был настолько жесток?

– Не, – мотнул головой Андрей, – обыкновенный москвич, гопстопник, с ним любой бы в разведку пошел. А насчет того, что Волк… Татуировка у него была такая – ВОЛК. Вору отдышка – лягавым крышка.

До Карпухина как бы из тумана доносились слова Боцмана, и он, начиная осознавать, что сделали эти штрафники, дрогнувшим голосом произнес:

– Но как же вы все… как же они могли так подставиться?

Андрей кивнул на трупы уткнувшихся в землю мужиков с автоматами в руках и с горькой иронией в голосе произнес:

– Подставились… Никто, товарищ генерал-майор, даже не думал подставляться. Просто нас разоружили еще до того, как к самолету был доставлен вон тот чемодан, так что пришлось работать только ножами. А нож против автомата… Но ничего, управились. А что касается Шайтана, Пикадора и Волка… что ж, братва их помянет.

Он кивнул на развороченную взрывом кабину самолета и негромко добавил: