Юрий Жуков - Укрощение «тигров» Страница 45

Грохот боя отдалился от Белгорода. Город живет уже мирной жизнью. На столбах и стенах полуразрушенных домов белеют листочки — это сообщение, возвещающее о восстановлении советской власти. На путях железнодорожного узла, подорванных немецкими саперами, упорно трудятся железнодорожники. Трофейные команды подсчитывают мешки с крупой, мукой, ящики со снарядами, минами, патронами, брошенные немцами на складах.

В городе становится все более людно — постепенно возвращаются из окрестных сел разбежавшиеся мирные жители.

К начальнику гарнизона полковнику Серюгину пришли две девочки. Пионерки Женя Заблукова и Надя Кравченко принесли полковнику, как освободителю города (под его командованием 59-я Белгородская гвардейская дивизия овладела центром Белгорода после упорного пятичасового уличного боя), букеты цветов и портрет товарища Сталина, который они сумели сохранить в подполье. Портрет был украшен цветами и обвит кумачом.

Все дальше и дальше отодвигается линия фронта. Части, ушедшие на юг вслед за танками, сделали новый большой рывок вперед.

— Мы ведем сейчас большое маневренное сражение, — говорил начальник штаба одного соединения, отирая со лба обильно струившийся пот. — Наши танки научились быть неуловимыми. Когда их немцы ждут в одном месте, они внезапно обрушиваются на них с противоположного конца. Когда противник рассчитывает задержать их на подступах к опорному пункту, они оставляют против него небольшой заслон, а сами устремляются в обход, предоставляя гитлеровцам на выбор два решения: сдаваться в плен или погибать. Наши танки в полной мере демонстрируют образцовое взаимодействие, четкость выполнения планов боя, силу концентрированных ударов.

Вот один из многочисленных примеров умелого маневрирования на поле боя. Сначала подразделение двигалось с боями на юго-восток, обеспечивая прорыв наших частей к переправам. Потом оно наступало фронтом на юг, а сегодня вело бой уже лицом к северу. Зажав в тиски одну немецкую группировку, наши части теснят ее со всех сторон, сжимая клещи все крепче.

Воины из дивизии генерала Бакланова, захватив один из важных опорных пунктов этой группировки, значительно ухудшили положение немцев на этом участке. Так же маневренно действуют и другие части. Быстро и четко перебрасываясь с одного участка на другой, поддерживая образцовую связь, сохраняя четкое управление, наши войска держат отступающие немецкие части в огромном моральном и физическом напряжении. Не имея ни минуты передышки, гитлеровцы не в состоянии закрепиться на промежуточных рубежах. Усталость, апатия немецких солдат дают себя знать все сильнее. Дерзкие, смелые удары даже относительно небольших наших подразделений, как правило, увенчиваются полным успехом.

Вот только два факта, показывающие, как много в бою значат находчивость и смелость. Адъютант члена Военного совета армии комсомолец Александр Мусатов ехал на машине с боевым приказом в одну из частей. На пути неожиданно появилось до 20 немецких солдат.

Как поступить? Приказ надлежало доставить во что бы то ни стало. Значит, надо пробиваться! И Мусатов принял решение: атаковать немцев со своим шофером Ибрагимовым и сопровождавшим его сержантом Тюпиным. У всех троих были автоматы. Тюпин с Ибрагимовым поползли немцам в лоб, а Мусатов начал обходить их с тыла. Разом грянули три автомата. Застигнутые врасплох гитлеровцы дрогнули. Они открыли пулеметный и автоматный огонь, но он был недружным. Немецкий офицер был ранен. Сержант Тюпин громовым голосом крикнул: «Сдавайтесь!» Один немецкий солдат поднял руки, за ним другой, потом подняли еще семнадцать. Только двое еще пытались сопротивляться, но они были уничтожены.

Мусатов погрузил в свою машину два немецких пулемета, радиостанцию, двенадцать автоматов и семь винтовок и, отправив пленных с автоматчиком в ближайшую часть, помчался дальше по своему маршруту. Приказ был доставлен вовремя. Командарм вручил Мусатову орден Красного Знамени, а Ибрагимову и Тюпину — ордена Отечественной войны первой степени.

И еще один факт. Головное подразделение танковой части вырвалось далеко вперед. За ним следовали приданные ему противотанковые батареи под командованием лейтенанта Скудина и старшего сержанта Жаренко. Батареи заняли огневые позиции у леса, перед населенным пунктом, в котором размещалась немецкая унтер-офицерская школа.

Скудин, посовещавшись с Жаренко, принял решение: не дожидаясь подхода пехоты, атаковать деревню своими силами. Уже темнело. 10 артиллеристов, вооружившись автоматами, крадучись, обошли деревню и внезапно открыли дружный огонь. Немцы в панике бежали без оглядки, бросив все оружие и огромное количество штабных документов.

Оба этих факта кажутся невероятными: куда девалась хваленая стойкость гитлеровского солдата? Но именно так случается в эти дни, и случается неоднократно. Гитлеровцы отступают, и притом настолько поспешно, что не успевают вывозить свои армейские склады, целиком попадающие в наши руки. Мощные танковые кулаки, наносящие немцам удары в районах, которые еще три-четыре дня назад были глубоким немецким тылом, работают как гигантский паровой молот. За танками идет пехота, расчищающая и закрепляющая завоеванные рубежи. За пехотой движется огромная машина фронтовых тылов.

У взорванных мостов трудятся саперы. На перекрестках дежурят регулировщики. У въезда в Томаровку на другой день после ее освобождения уже действовал отлично оборудованный дорожно-регулировочный пункт. Там и сям на подводах висят почтовые ящики, чтобы бойцу, идущему вперед, не пришлось искать полевую почту для отправки письма на Родину, Вот такая четкость и точность во всем, вплоть до мелочей, и отражает высокую культуру войны на нынешнем этапе.

В Томаровке уже восстановлена советская власть. Районные организации заняты уборкой и обмолотом урожая. По району было засеяно 12 150 гектаров. Урожай богатейший. 9 160 гектаров уже скошено. Остальные поля, главным образом расположенные в полосе, где проходил передний край будут убраны на этих днях.

Нам рассказывают, что Томаровка была одним из важнейшиx опорных пунктов немцев. Между прочим, именно здесь базировался небезызвестный танковый корпус СС, игравший роль тарана в июльском наступлении немцев. Жители города говорят об огромных потерях этого корпуса. Немцы устроили в центре села большое кладбище, в объемистых общих могилах которого лежат тысячи эсэсовцев. Количество могил непрерывно росло. Вся Томаровка была забита ранеными немецкими танкистами. На одной лишь Кисловской улице в каждом доме лежало до 15–20 солдат.

Немецкие медицинские работники были бессильны обеспечить им нормальный уход, и каждый день умирало до 100 человек.

— Штабелями клали они своих проклятых эсэсов, — скатал мне старый харьковский кондитер Иван Сидорович Пахомов, бежавший в Томаровку из омертвевшего города.

По единодушным заявлениям местных жителей, на танковый корпус СС немцы возлагали огромные надежды. В нем были молодые, здоровые солдаты, рослые и ловкие. Их отлично кормили, не в пример другим частям. У них было особое обмундирование — костюмы, сшитые из пестрой маскировочной материи, фуражки с козырьками вместо пилоток. Им завидовали военнослужащие других частей. Но когда немецкие солдаты и офицеры, размещавшиеся в Томаровке, увидели, как с фронта везут целыми грузовиками груды трупов эсэсовцев, завидовать перестали.

Здесь же удалось выяснить еще одну любопытную деталь: готовя наступление на Белгородском направлении, гитлеровцы привезли сюда и мерзавца предателя Власова. Они тащили его за собой в обозе как марионеточного государственного деятеля. На третий день немецкого наступления Власов выступил в Борисовке с речью и громогласно объявил, что Курск уже взят немцами. Эту речь немецкие пропагандисты записали на пленку, и радиотрансляционная автомашина целый день разъезжала по Томаровке, воспроизводя ее. Несколько дней спустя, когда окончательно выяснилось, что план немецкого наступления позорно провалился, немцы Власова куда-то убрали.

После многодневной оглушительной канонады, которую мы непрерывно слышали позавчера, подъезжая к этому району, теперь странно режет слух абсолютная тишина.

Куда ехать нам завтра?

Обстановка так быстро меняется, что загадывать маршрут с вечера бесполезно. Ясно только одно: надо ехать гораздо дальше, чем сегодня. Наши генералы свято блюдут суворовский завет: «На войне деньги дороги, люди дороже, а время дороже всего».

Армии наступают в хорошем темпе, не давая немцам возможности оторваться от наших наступающих частей и произвести перегруппировку сил, чтобы потом обрушиться неожиданным контрударом. Теперь ведь не зима с ее метелями и не осень с ее грязью. Теперь время больших танковых сражений, и нет никакого сомнения в том, что в ближайшие дни большая августовская битва развернется еще ожесточеннее.