Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой Страница 48
- Категория: Проза / О войне
- Автор: Николай Черушев
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 114
- Добавлено: 2019-03-29 13:34:59
Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой» бесплатно полную версию:Герои этой удивительной книги - те командиры Красной Армии (представители ее элиты, высшего звена комначсостава), кто, будучи незаконно репрессирован в 1930-е гг., тем не менее вышел на свободу из тюрем и лагерей НКВД в 1939 - 1941 гг., перед началом Великой Отечественной войны: К.В. Рокоссовский, К.А. Мерецков, М.П. Матер, В.А. Зайцев, А.В. Горбатов, К.Н. Галицкий... Привлекая уникальные архивные документы, автор, известный военный историк Н.С. Черушев, раскрывает перед читателем трагизм и величие людских судеб. Тех, кто в тяжелейших, незаслуженно выпавших на их долю испытаниях и на полях сражений сохранил верность Отечеству и приблизил час победы над врагом.
Николай Черушев - Из ГУЛАГа - в бой читать онлайн бесплатно
Мерецков хорошо знал Уборевича в течение нескольких лет, он был, можно сказать, его выдвиженцем и протеже. Характеризуя своего бывшего «шефа», Кирилл Афанасьевич говорил о том, что тот был в большом почете и «наверху»:
«Мерецков: ...я сам... видел его среди этих людей, среди партийного актива, среди членов ЦК. Все это заставляло относиться к нему с уважением. Проспал я это дело, работал, пусть скажут, что я спал больше часов в сутки, а вот это дело проспал.
Что он делал? Приезжает из Москвы (пусть скажет Жильцов), говорит: был у Сталина, был у Орджоникидзе, разговаривал с Микояном, иногда только ссылался на Ворошилова. Сидишь и слушаешь: “Был у Сталина на даче”.
Сталин: Один раз в жизни.
Мерецков: Теперь-то ясно. Хорошо быть умным задним числом.
Сталин: А вы не замечали, что он немножко хвастунишка?
Мерецков: Замечал. Хвастун он большой.
Ворошилов: Почему же вы не спросили, был он у Сталина?
Мерецков: Как я мог спросить, я слепо ему верил.
Ворошилов: С одной стороны, вы знали, что он хвастун, а с другой стороны вы слепо ему верили.
Мерецков: Пусть подтвердит Жильцов, он приезжал и заявлял, что виделся с Микояном, разговаривал с Орджоникидзе, вы имейте в виду то-то и то-то. Вот тут Хрулев выступал, он его тоже сволочью называл. Когда я работал в Московском округе, я хотел написать о взаимоотношениях моих с Шиловским (Е.А. Шиловский в 1928—1931 гг. был начальником штаба МВО, а К.А. Мерецков — его помощником. — Н. Ч.), который ко мне относился по-свински и часто цукал. Еще как цукал, до слез. Я терпел и считал, что должен работать с этим человеком. Потом решил написать заявление наркому, говорю: Нет больше сил. Хрулев здесь сидит, он скажет, как было дело. Тебе же, говорит, и всыпят. Может быть в этом и есть основная вина всех нас. Мы практически работали, мы не могли не видеть многого, но не доводили до конца, думали, как я пойду, как я скажу. Хрулев может это подтвердить. Письма-ник (правильно — Писманик. С осени 1935 г. Г.Е. Писманик работал заместителем начальника политического управления Белорусского военного округа. — Н.Ч.) здесь сидит, он тоже знает.
Я видел всю личную жизнь Уборевича. Много знаю, многое мог бы рассказать о нем.
Ворошилов: Сволочная жизнь.
Мерецков: Интриган.
Ворошилов: А почему же вы молчали?
Мерецков: Двуличный человек. Грязный человек. По-моему, это все было известно. Трус и барин по отношению к начальствующему составу, командиров называл дураками и все это переносили. Смирнов с ним объяснялся, часто говорил, что так нельзя. У них драка доходила черт знает до каких крайностей.
Голос с места: Смирнов закатывал рукава и дрался с ним.
Мерецков: Но я докладываю вам честно, что я Смирнову верил, как пролетарию. Правда, я иногда верил Уборевичу больше, чем Смирнову.
Голос с места: И не только иногда, но и всегда.
Мерецков: Нет, извиняюсь. Это пусть Смирнов скажет, с которым я работал, а не вы.
Голос с места: А каким ты другом был Векличеву (члену РВС и начальнику политуправления МВО. — Н.Ч.), расскажи.
Мерецков: Я никогда ему другом не был. Я с ним всегда сталкивался и ставил вопрос о том, что не могу работать. Век-личева я считал авантюристом, человеком, совершенно не подготовленным ни в военном отношении, ни в политическом. Никаким авторитетом Векличев не пользовался, это я знаю совершенно точно. И если у Векличева хоть немного совести сохранилось, он это скажет...»[146]
Склоки и распри среди высшего комначсостава были и в других военных округах. Например, в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (она функционировала на правах округа), где до своего отъезда в Испанию К.А. Мерецков работал начальником штаба. Обратимся к той же стенограмме заседания Военного совета при наркоме обороны. На сей раз К.А. Мерецков в качестве разоблачителя обрушился с критикой на Ивана Федько, до мая 1937 г. командовавшего Приморской группой войск в составе ОКДВА.
«Мерецков: ...Я утверждаю, что самым лучшим товарищем Федько на Дальнем Востоке был Арониггам (армейский комиссар 2-го ранга Л.H. Аронштам в 1933—1936 гг. работал в должности члена РВС и начальника политуправления ОКДВА. Арестован 31 мая 1937 г., т.е. накануне начала работы означенного заседания Военного совета при НКО. — Н.Ч.).
Федько: Что?
Мерецков: Самым лучшим твоим товарищем был Аронштам.
Федько: Ну это ты врешь. Аронштам сам скажет.
Мерецков: Я знаю, что говорю. Я заявляю это Политбюро, правительству. Я знаю, что Аронштам тебе был лучшим другом. Я утверждаю так же, что ты был против Сангурского и Лапина (комкор М.В. Сангурский был заместителем Блюхера в ОКДВА, а комкор А.Я. Лапин — начальником ВВС ОКДВА. Первый был арестован 2 июня, а второй — 17 мая 1937 г. — Н.Ч.)... Ты, Федько, знал, что Аронштам вел линию против Блюхера. Знал, будь большевиком.
Федько: Мне известно, что он спекулировал на болезни Блюхера.
Сталин (обращаясь к присутствующим): Дело вот в чем. Тут враги на Дальнем Востоке играли. Они, с одной стороны, хотели Блюхера выгнать. С другой стороны, так как Блюхер не хотел иметь группы, он правильно думал, какой же командующий, если в группе дивизий больше, чем у него, он хотел иметь корпус, а так как Федько был за группы, то они их стравливали, Федько с Блюхером. Они играли. А Блюхер и Федько не замечали этого. Двойная борьба была и двойная игра. Видимо, в этом дело.
Мерецков: Мое положение с Сангурским. Здесь есть свидетели, очень большие свидетели, что я был в исключительных отношениях, на ножах с Сангурским. Он пытался всем доказать, об этом есть документ у начальника Генерального штаба, что армию учили неправильно, не выполняли директив Блюхера. Когда Народный комиссар меня спросил, а как, в частности, вы смотрите на Сангурского, я сказал вам, что он вредитель, вредный человек.
Ворошилов: Не вредитель сказали, а ерундовский человек.
Мерецков: Вредный человек для армии, я прямо сказал. Я докладывал об этом Гамарнику (начальнику Политуправления РККА. Застрелился 31 мая 1937 г. — Н.Ч.). И когда я был в госпитале, меня Блюхер вызвал и говорит: Ты выздоровеешь и поедешь опять в армию (в ОКДВА. — Н.Ч.), я хочу, чтобы ты поехал в армию. Я ответил Блюхеру: Под вашим руководством я охотно буду работать в армии, но я не могу работать с Сангурским, он обманывает вас, он пишет на вас, он ведет линию против Блюхера. Как ослеплен Блюхер, я не понимаю. В то время с Лапиным я был товарищем. Я никогда не знал, что он шпион. Наоборот, он подчеркивал, что у него с Путна все порвано. Лапин предупреждал: имейте в виду, что к Блюхеру надо относиться хорошо, он исключительно знает Маньчжурию, Китай. Я ничего не понимаю — Лапин шпион!
Сталин: Они путали.
Мерецков: Мы к Лапину с Блюхером ходили на квартиру и Блюхер прекрасно относился к Лапину до тех пор, пока не было скандала с авариями. Блюхер хорошо относился к Лапину, это факт. Теперь говорит Федько, что я на Военном совете выступал. Я перед Народным комиссаром и перед правительством заявляю, что группа войск, которая выступила, не была подготовлена к горной местности.
Голос: Ты как специалист два месяца подрабатывал этот вопрос и дал оценку.
Мерецков: Я докладывал, что к горной местности войско не подготовлено, об этом может подтвердить Пикулин и Берзин (Я.К. Берзин — заместитель В.К. Блюхера по разведке, корпусной комиссар, бывший начальник Разведуправления РККА. — Н.Ч.). Я оказался прав. Это вы с частями ходили в горах 25—40 километров...
Голос: Ничего подобного, это неправильно.
Мерецков: Есть документ о том, что я запротестовал.
Голос. Какой документ?
Мерецков: Представьте себе, на этот случай документ оказался.
Голос: Это белорусская доктрина?
Мерецков: Это Блюхер сказал: “Слушай, парень, я через Читу ходил, там Иван Кенсоринович (комкор И.К. Грязное, командующий Забайкальской группой войск ОКДВА, с 1935 г. — Забайкальским военным округом. — Н.Ч.) вел игру, идут по горам по 100 км. Походом. Это не ты нам принес?” Я сказал, что я сам против этого.
Голос: Неправильно.
Мерецков: Об этом могут подтвердить, что по указанию Сангурского вели игру. Выходили через Хинган, ходили по тайге, как по сухому. Я не знал. Теперь я узнал, что в этом есть суть вредительства. Пусть тов. Ежов разберет и выяснит, кто внес это дело. А я утверждаю, что бригада ваша не переправлялась через реку на маневры.
Голос: Это известно.
8 Черушев Н. С.
Мерецков: А я по этому вопросу только и выступаю и мне нет смысла дискредитировать вас. Между прочим, я был с вами в хороших отношениях.
Федько: А потом политиканствовать начали.
Мерецков: Извините, я скажу. Теперь, как было с заместителем командующего, т. Федько. Предложение было сделано вам, в связи с чем, я не знал. Когда мы принимали два варианта в отношении корпуса. Сначала стал вопрос о создании корпуса в двух вариантах и упразднении групп. И второй вариант. Между прочим, я должен сказать, что это первая идея Лапина, я это признаю. Она раньше была в телеграммах дана. И вот, когда этот вопрос обсуждался, т. Федько, тогда я сказал: чего вы волнуетесь, пойдите заместителем командующего.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.