Игорь Срибный - ПЛАСТУНЫ Страница 5

           Вскоре начало темнеть, и Заруба, подозвав к себе Антипа Синицу и Фрола Лысогорко, коротко сказал:

           - Собирайтесь! В гости к «водяным псам» пойдем…

           - Шо, втроем?-  спросил молодой Антипка.

           - Нет, всю заставу с собой возьмем, - отшутился Гнат. – Нужно угнать их лошадей, а получится – то и всю их банду вырезать. Но твоя задача – только собрать коней, потому что они тебя все почему-то любят, даже чужие.

           - Шо, втроем? – опять открыл удивленно рот Антип, но в ответ получил лишь легкий подзатыльник.

           - Та как можно втроем, их же может из сотню буде, чи больше… - продолжал бурчать Антип, потирая затылок.

           Оставив в лагере огнестрельное оружие, чтоб не таскать в горах лишний груз (стрелять-то все равно не придется – в полной тишине придется работать), казаки, накинув на головы плотные брезентовые накидки, сложенные пакетом , ушли в дождь.

6. В ЛАГЕРЕ ШАМХАЛА

            Дождь, непрестанно льющий вот уже трое суток, спутал все карты и противнику, и полковнику Зырянскому…

            И без того бурный Аксай, переполнившийся льющими с гор ручьями, выплеснулся из берегов, сбросив часть своих мутных селевых потоков в старое русло. И теперь по сухому ранее гравию, устилавшему дно давно высохшего русла, неслись бурные потоки, быстро забивая узкие проходы в скалах вывороченными с корнями деревьями, трупами животных, и прочим мусором.

             Нечего было и думать провести по этому бешено ревущему потоку воинов для нападения на стан егерей и казаков.

             И первыми возроптали турки-сипаи. Привыкшие проявлять отвагу и воинское мастерство в боях, они не были приучены стойко переносить природные катаклизмы и отсутствие нормальных условий походной жизни.

             Затем начали роптать и амиры местных отрядов. Никому не улыбалась перспектива торчать на практически открытом месте под проливным дождем еще несколько дней.

             Наиболее нетерпеливые предлагали разобрать ночью завал и напасть на урусов, используя численное преимущество горцев и их умение сражаться в ночных набегах.

             Шамхал долго думал и, наконец, решился  предпринять ночной штурм укрепления русских. Он собрал амиров и объявил им свое решение, отдав необходимые распоряжения. Специально отобранные всадники на крепких лошадях должны были, по его команде, уже в сумерках привязать хлысты наиболее крупных, сцепленных ветками деревьев, к двойкам-тройкам лошадей, чтобы, рванув кряжи лошадиными силами, разом очистить проход.

              Остальные воины должны будут, не мешкая, идти в образовавшийся проход и бить урусов, не ожидающих, конечно же, ночной атаки.

              План Шамхала так понравился ему, что он уже в предвкушении победы над ненавистным противником, довольно потирал пухлые, унизанные драгоценными перстнями ручки с ямочками на костяшках оснований пальцев, как у малолетнего ребенка.         

              Однако, и полковник Зырянский, понимая, что уже нет смысла отправлять казаков на гребни, поскольку подъем на скалы, покрытые предательски скользкой глиной, был попросту самоубийственным, призадумался над дальнейшими действиями войска шамхала. Не составило большого труда сообразить, что горцы попытаются  не этой, так следующей ночью растащить завал и напасть на лагерь. Предвидя подобное развитие событий, полковник не терял времени даром. И этой же ночью егеря, подкопом добравшись почти до середины завала, заложили там несколько картузов с порохом. Картузы, изготовленные из плотно спрессованного провощенного картона, не боялись влаги, а вот огнепроводные шнуры от долгого лежания в мокрой земле, могли выйти из строя и не сдетонировать. И тогда одному из егерей, который успел год проучиться  на провизора в большой московской аптеке Финкельштейна и соображал в химии, пришла в голову неожиданная мысль: прокопать небольшую малозаметную канавку от нефтяной лужи, расположенной саженях в двадцати от последней сакли и подпитывающейся постоянно из выходящей на поверхность земли подземной нефтяной скважины. Егеря давно наловчились делать из нефти самодельные светильники. Для этого они обрезали и сплющивали верхнюю часть трофейных кувшинов, десятка два которых было захвачено в обозе, отбитом у горцев, заливали внутрь нефть и опускали в нее кусок пушечного фитиля. Пропитываясь нефтью, фитили, хоть и коптили изрядно, но давали ровный яркий свет.

              Проложенный в нефтяной среде огнепроводный шнур не промокнет от дождя, а наоборот, напитанный фракциями нефти, станет еще более взрывоопасным. Когда начали копать канаву, нефть почему-то стала выходить из-под земли толчками, а затем быстро заполнила канаву и дошла до завала, образовав под ним небольшое озеро. По канаве и проложили огнепроводный шнур, заведя капсюли в картузы. Заложив шнур, канаву закольцевали, направив остатки нефти под завал, чтобы в случае взрыва огонь не пошел к скважине и не взорвал казачий стан.  Никто из участников этой операции, даже недоучившийся провизор – «химик», в самом страшном сне не могли увидеть и даже предположить, к каким последствиям приведет взрыв двухсот фунтов   пороха в озерке нефти…

             А штурм, так тщательно продуманный и проработанный Тарковским шамхалом и его штабом, был назначен на следующую ночь.

7. ВЫЛАЗКА В ЛАГЕРЬ ПСИХАДЗЕ

             Уляб достаточно подробно объяснил, как пройти к лагерю психадзе, но темная ночь и постоянная завеса дождя, заставили казаков несколько раз терять и вновь находить указанные Улябом ориентиры, что отняло у них не менее двух часов лишнего времени.

             И все же они вышли к лагерю, хотя и с большим опозданием.

             - Ничего, - сказал Лысогорко, -  об энту пору сон самый крепкий и сладкий.

             Несмотря на непогоду, «водяные псы» все же выставили секрет со стороны тропы, поскольку с трех других сторон к лагерю подобраться было невозможно – он располагался в естественном разломе скальных пород, окруженный отвесными склонами высотой саженей , эдак, по сто. Да и тропа прерывалась глубокой расщелиной, через которую был перекинут мост из буковых стволов.

             Двое постовых, натянув над собой кусок брезента и закутавшись в бурки, коротали время в неспешной беседе, укрывшись под кроной огромного дуба. Их тела полетели в расщелину, а брезент и бурки, как весьма необходимое в военном походе снаряжение, были аккуратно свернуты и до поры оставлены под сводами ажурной листвы дуба.

             В полной темноте пластуны двинулись дальше и наткнулись на стену, связанную из камышовых матов. Неслышно обойдя обнаруженное препятствие, они поняли, что попали в самый центр лагеря – под огромным навесом, крышей которого была нависшая над расщелиной каменная плита, а  стены были сложены из толстых камышовых матов, мирно отдыхало все войско психадзе. Лишь двое воинов следили за костром, устроенным из длинных толстых бревен, закрепленных вбитыми в землю колышками. Бревна, уложенные одно на другое, тлели от нижних более тонких дровишек, давая ровное устойчивое тепло, направленное, таким образом, внутрь навеса.

            Управившись с «костровыми», Заруба сосчитал спящих, коих оказалось восемнадцать человек, и понял, что вдвоем с Лысогоркой им не управиться. Упаси Господь, хоть один проснется и поднимет тревогу, отбиться они уже не смогут и полягут тут зазря, не добыв так необходимых сейчас казакам лошадей.

           Он приобнял товарищей за шеи, приблизив их головы к своей, и тихим шепотом сказал:

           - Резать втроем придется – больно много их. Рассекать шею нужно прямо под кадыком, поглубже, чтоб наверняка перерезать яремную вену – тогда смерть мгновенная и кровь не брызжет – вовнутрь уходит. И лучше чуть придерживать тело, чтоб ненароком не дернулось.

           - А если просто горло перехватить, разве не быстрее будет?- спросил Антипка.

           - Если перерезать горло, во-первых, на тебя, а главное – на спящих соседей, сразу хлынет поток крови, во-вторых, человек начнет хрипеть и булькать горлом, в-третьих, он так начнет сучить ногами и вертеться, что разбудит всех, кто спит рядом, - терпеливо объяснил Заруба.

          - Ты делай, что велит атаман, и все будет нормально, - добавил Фрол.

          Пластуны разделились и, разобрав по шесть психадзе на каждого,  занялись своей противной душе, но необходимой, чтобы выжить раненным собратьям, работой.

          Предводитель «водяных псов» Кичебей , прозванный так за то, что был когда-то найден чабанами в волчьем логове вместе с пятью маленькими волчатами, проснулся от резко возникшего чувства опасности.