Глеб Булатов - Степь в крови Страница 5

– Главнокомандующему ВСЮР… так… агентурные данные подтверждают поступление в большевистский ЧК сведений о посольстве генерала Гришина-Алмазова к адмиралу Колчаку. Возможность утечки указанных сведений от лица, хорошо осведомленного о маршруте посольства и его целях, приходится признать вероятной… То есть, – Зетлинг поднял глаза от бумаги и вопросительно взглянул на генерала, – вы знали об утечке данных? Почему же не был изменен маршрут посольства?

– Эту бумагу я получил через трое суток после гибели генерала Алмазова, почти одновременно со статьями в большевистских газетах. К несчастью, разведывательная служба у нас поставлена из рук вон плохо. Сегодняшнее покушение на меня – тому очередное свидетельство, – генерал тяжело вздохнул. – Господин ротмистр, благодарю вас за проделанный путь и за то, что доставили Глебова в сохранности. Ваши соображения будут приняты к сведению. Сейчас же прошу вас дождаться Дмитрия Родионовича. Я полагаю, у него будет что вам сказать, – генерал бросил многозначительный взгляд на недоумевающего Зетлинга. – Мы не заставим вас долго ждать.

Минин браво отдал честь, тряхнув копной русых волос, и вышел.

– Дмитрий Родионович, вы осознаете, насколько щекотливо это дело? Я прошу вас разобраться в нем. Особенно важно, чтобы вы не останавливались исключительно на вероятной измене Глебова. Возможны и другие, не известные нам подробности этого дела. Вашу задачу облегчит тот факт, что посольство готовилось в строжайшей секретности. Подготовку возглавлял полковник Вершинский, и в курсе дела, помимо него, был очень узкий круг лиц. Полковник уже предупрежден о вашей задаче, потому от него вы получите необходимое содействие, в том числе и финансовое. Я совершенно развязываю вам руки, но все ж не действуйте опрометчиво, взвешивайте свои шаги.

Зетлинг покраснел.

– Антон Иванович, я не следователь. Я полагаю, что есть люди, которые справились бы с вашим поручением несравненно лучше меня… Я…

– Не стоит. Я принял решение. Это приказ. Дело настолько щепетильное, что мы не можем рисковать. Разведка наша крайне слаба и, насколько мне известно, переполнена доносчиками и агентами всех мастей. Мне же нужен быстрый и верный результат. Нельзя позволить, чтобы измена жила в самом сердце армии. Я должен быть уверен в своих подчиненных, я обязан доверять им. Но после происшедшего я себе этого позволить не могу, потому вы должны скорейшим образом взяться за дело. К тому же вы обладаете опытом вращения в обществе. Я признателен за вашу работу в Петрограде и именно на основании тех достижений доверяю вам столь ответственное предприятие. Так что прошу сосредоточиться на расследовании. Располагайте всеми имеющимися средствами и докладывайте мне о результатах.

Прощаясь, Зетлинг в двух словах доложил Деникину о боях в Донецком бассейне и был отблагодарен крепким рукопожатием. В коридоре его дожидался Минин. Ротмистр выглядел раздраженным и обеспокоенным.

– Благодарю, что дождались, – Зетлинг взял Минина под руку. – Предлагаю прогуляться. В здании душно, а весна в этом году выдалась на славу. Дело, с которым вы прибыли, имеет огромное значение. Речь идет уже не о погибшем посольстве или письме Деникина, но о возможной измене в самом сердце Добровольческой армии. Расследованием займусь я и прошу вас оказать мне в этом посильную помощь. Я полагаю, вы смогли бы задержаться в Новочеркасске на несколько дней?

– Для этого необходимо уладить формальности.

– Это нетрудно. Ваши соображения относительно Глебова мне показались весомыми. Но вот вопрос: как у вас, человека, не замешанного в интригах штабной жизни, могли родиться подобные подозрения? Вы что-то недоговариваете…

– Я, по-видимому, произвожу на вас впечатление безудержного рубаки с тяжелой рукой и пустой головой? – Минин усмехнулся и сжал локоть Зетлинга так, что тот чуть было не вскрикнул от боли. – Впрочем, возможно, мы познакомимся ближе, со временем. Мое мнение таково, что Глебов причастен к измене. Он вызывает у меня отторжение, в нем, наконец, есть что-то неприятное и отталкивающее. Когда встретитесь с ним, поймете. Но коли уж вы назначены следователем по этому делу, то вам виднее… О, трактир! Не желаете отобедать?

– Нет, благодарю. У меня еще дела. Вы знаете гостиницу «Европа»?

Минин отрицательно покачал головой.

– Спросите у любого кучера, он покажет. Я буду ждать вас в фойе через два часа, в половине восьмого. Не опаздывайте.

Минин поклонился и скрылся за резной дубовой дверью трактира. Зетлинг же в задумчивости постоял на тротуаре некоторое время и бодрым шагом направился обратно, в здание штаба войск.

На улицах Новочеркасска бурлила весна. Дух воли и победы над ужасами большевизма витал в пахнущем конским потом воздухе донской столицы. Улицы были запружены казаками и офицерами. Здание штаба войск было подобно улью, в котором собрались тысячи беженцев и просителей со всей России. Бесконечные совещания всевозможных центров и союзов гремели овациями в предвкушении грядущего спасения родины. Гул от кабинетных дрязг и фронтовых баталий изливался на Новочеркасск потоками раненых и тифозных калек, волнами лодырей и барских сынков, проходимцев, пропойц и шулеров всех мастей. Тыл креп и развращался, а зажатые в тисках большевизма и обозной гнили Цветные полки Добровольческой армии гибли.

Зетлинг поднялся на второй этаж штаба войск и оказался у кабинета помощника генерал-квартирмейстера полковника Вершинского.

– Войдите! – полковник поднялся из-за стола навстречу Зетлингу и протянул ему руку. – Невероятно. С нашей последней встречи минуло три года. Но так мало изменилось… Тогда я был неучтив с вами, но не обессудьте. Генерал Деникин сообщил мне о сути вашей миссии. Присаживайтесь, – Вершинский указал на кресло в углу кабинета. – Я рад, что этим делом займетесь именно вы. Мне слишком хорошо известна наша контрразведка и моральные качества виднейших ее деятелей. Видите ли, лучшие царские жандармы и полицейские агенты или погибли еще в семнадцатом году, или настолько разочаровались в своем деле, что положительно ни к чему не пригодны. А те люди, которые попадают в наши разведывательные службы, выделяются лишь своей беспринципностью и нежеланием идти на фронт. Наш тыл разложен, а специальные службы не могут сравниться с большевистским ЧК. К тому же нельзя забывать о возможности предательства… Одним словом, не удивляйтесь, что выбор пал на вас. Если вы и не справитесь, то, на крайний случай, не нанесете много вреда. Хотя Антон Иванович в вас верит. Вы давно прибыли? – закончил свою тираду полковник.

– Сегодня утром.

– А где остановились?

– В «Европе».

– Хороший выбор, лучшая гостиница в городе. Но думаю, от определенной финансовой помощи вы не откажетесь. Здесь, – полковник протянул Зетлингу конверт, – некоторая сумма. Располагайте ею без ограничений.

– Благодарю. Но у меня к вам одна просьба. Мне понадобится помещение, желательно на окраине города, лучше всего подойдет здание на отшибе.

– Хм, – полковник задумался. – Есть два варианта. Вы можете снять комнаты за деньги или занять брошенное здание. Мы же можем предоставить в ваше распоряжение вот тот флигель.

Зетлинг поднялся, подошел к окну и посмотрел в направлении, которое указывал полковник. К желтому трехэтажному зданию штаба войск примыкал одноэтажный флигель с тремя, в ряд, низкими решетчатыми окнами и забитой досками дверью.

– Эта сторожка свободна. Занимайте ее, тем более что вокруг патрули и здесь несравненно безопаснее, чем на окраине города.

– Неплохой выход. Я так и поступлю. Лишь прошу вас оставить это в тайне, как и весь разговор между нами.

– Само собой разумеется. Я прекрасно осознаю ответственность. Вы хотите спросить меня еще о чем-то?

– Да. Генерал Деникин упомянул, что организацией отправления посольства руководили вы?

– Это так.

– Постарайтесь как можно вернее вспомнить, кто еще мог знать о посольстве.

– Я думал об этом и составил список, – он подал Зетлингу лист бумаги. – Во-первых, генерал Романовский, но он вне подозрений. Корреспонденцию готовил глава канцелярии штаба статский советник Михнов. Он мог читать письма, но о времени отправления посольства и его маршруте не догадывался. Как известно, генерала Алмазова сопровождало пять офицеров, однако в группе охраны должен был быть еще один человек – есаул Куцеба. Он с посольством не отправился и был найден лишь на третий день в одном из кабаков, после чего был арестован и препровожден на гауптвахту. Сейчас есаул состоит в караульной службе при штабе. Вот и все.

– А кто подбирал офицеров для охраны посольства? Сам генерал Алмазов?

– Нет. Генерал Алмазов прибыл из Екатеринодара буквально за несколько дней до отправления. Офицеров подбирал полковник Тишевский, начальник караульной службы штаба войск.