П. Курочкин - Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами Страница 5

Применил Седляревич бомбометание с У-2 и на Северо-Западном фронте. [21]

Фашистские полчища остервенело рвались к железнодорожной магистрали Москва — Ленинград. В воздухе стоял гул «юнкерсов» и «мессершмиттов». По всем дорогам с металлическим скрежетом и гусеничным лязганьем двигались вражеские бронированные колонны. Казалось, что может им противостоять?

Но тут с темнотой на врага посыпались бомбы. У-2 проносились над самыми головами фашистов и сбрасывали на них свой смертоносный груз. Сотни танков, пушек, грузовиков, массу живой силы недосчитался тогда враг.

Гитлеровцы лишились покоя.

Они называли У-2 «молотилкой», «кофейной мельницей», «ночным бандитом».

«Ваш «русс-фанер» не дает нам спать, — жаловался один из пленных. — Днем, после бессонных ночей, солдаты чувствуют себя разбитыми».

Другой немец в своем дневнике записал:

«Полковой наблюдательный пункт разрушен проклятыми «кофейными мельницами». Каждую ночь нас атакуют двадцать-тридцать бомбардировщиков, склеенных из дерева и легкой материи, снижаясь до трех метров. Это невозможно выдержать. Ночные бомбежки становятся все мощнее, до самого утра эти проклятые машины не дают нам покоя. Когда они выключают мотор, слышно, как воют «подарки», а затем раздается взрыв. Самое обидное, что противника не видно и не слышно. Ты беспомощен. В такие моменты тебя охватывает ярость, хочется выбежать во двор и бешено стрелять из автомата. Но этого сделать нельзя, можно выдать свое расположение».

За боевые заслуги советское командование переименовало У-2 (учебный) в По-2, по имени его создателя, талантливейшего авиаконструктора Николая Николаевича Поликарпова.

Применение самолетов По-2 рассчитано было на уничтожение живой силы и изматывание противника.

Полет на тихоходной машине требовал исключительного мужества и отваги. По существу, самолет был беззащитен, так как он не обладал ни скоростью, ни высотой, на нем не было вооружения и брони, летчик не имел даже парашюта. Самолет можно было сбивать из всех видов стрелкового оружия. Но это не останавливало нас. «Русс-фанер» немцы боялись не меньше штурмовиков. Почти повиснув над окопами врага, мы сбрасывали маленькие осколочные бомбы. Как правило, они [22] точно попадали в цель, уничтожая пулеметные гнезда, ротные минометные батареи, живую силу. Бывало, ночь напролет обрабатываешь их передний край, держа фашистов в постоянном напряжении и страхе. Мы лишали их сна, а сон для солдата тоже немало.

Самые трудные и опасные задания мы выполняла под непосредственным командованием командира полка. Он первым прокладывал курс к цели и начинал боевую работу.

Таким был наш командир. Мы сразу полюбили отважного летчика — справедливого, честного человека, и старались походить на него. Слово Седляревича стало для нас законом.

Курс — пылающий лес

Но, конечно, сколько бы лестных слов ни говорилось о По-2 как о боевом самолете, основное достоинство этой неприхотливой машины проявилось в другом — в помощи партизанским отрядам, которые вели боевую работу в тылу врага.

Как я упоминал вначале, для тяжелых машин требовались большие посадочные площадки. Далеко не всегда и везде можно было таковые иметь в глухих лесах, где, как правило, и размещались партизанские базы. Для По-2 же можно было использовать сравнительно небольшие поляны, просеки, даже прямые участки дорог. Вот почему командование для связи с партизанами направило полки, оснащенные легкими самолетами.

Говорил я и о том, что был у По-2 и существенный недостаток — малый радиус действия. Поэтому полки легкомоторной авиации подтягивались туда, где линия фронта проходила невдалеке от действий партизанских отрядов.

Наше звено должно было летать в партизанскую бригаду, которой командовал человек со странной фамилией Марго. Сначала предполагали, что это всего лишь псевдоним, но потом узнали: нет, это настоящая фамилия, а звали Марго Владимиром Ивановичем.

Жили партизаны в дремучих болотистых лесах и оттуда совершали дерзкие налеты на немецкие заставы, обозы, железные дороги. Вместе с ними в дебрях укрывались сотни семей с домашним скарбом и скотом.

Гитлеровцы несколько раз посылали в леса карательные [23] отряды, однако выбить партизан оттуда им не удавалось. Тогда они блокировали окрестности, дороги и тропинки. Партизаны Марго израсходовали все боеприпасы, были съедены все съестные припасы, люди начали голодать. Они просили срочно помощи.

Первый полет в бригаду достался командиру звена и моему другу Сергею Борисенко. У нас по этому поводу даже шутили, что Борисенко, мол, полетел открывать новый аэропорт.

Уж коль я упомянул о Борисенко, сразу же скажу о нем, что такого надежного человека не приходилось встречать мне ни до, ни после. Был он прост, бесхитростен, прям и бесстрашен. Впрочем, «бесстрашен», видимо, не то слово. По-моему, бесстрашных людей вообще нет. Ничего не боятся лишь пьяные и сумасшедшие. Только люди по-разному проявляют себя в опасных ситуациях и так называемое бесстрашие могут скрывать за внешним спокойствием. Так умел подавлять страх и Сережа, хотя с первых дней войны смерть не раз подстерегала его.

В мирное время работал он в Казахстане, летал на У-2, возил почту по аулам, редких пассажиров. Ну а как началась война, то он и еще восемь экипажей были направлены на Украину. Летели до Днепропетровска целую неделю. Здесь самолеты наскоро переоборудовали для перевозки раненых. Трижды его сбивали, но ему удавалось перебираться через линию фронта и доходить до своих.

Однажды он приземлился с офицером связи километрах в двух от населенного пункта, где размещался штаб. Спутник побежал туда передать пакет, а Сергей остался у самолета. Первым делом надо было замаскировать машину. Но, к несчастью, кругом не было ни кустика. Только на дальнем краю поля виднелась скирда соломы. Летчик побежал туда.

В это время налетели немецкие бомбардировщики. Оказалось, наши наладили невдалеке переправу, и около реки скопилось много автомашин, повозок, людей. Один «юнкерс» заметил самолет Сергея и обстрелял его из пулемета.

«Надо поскорей уносить отсюда ноги», — подумал Борисенко.

Двое бойцов, оказавшихся поблизости, стали запускать мотор. Но как они ни проворачивали винт, [24] двигатель не запускался. Тем временем к первому «юнкерсу» присоединился второй. Засвистели бомбы.

Все-таки мотор завелся, и Борисенко взлетел, намереваясь приземлиться в другом месте и там переждать бомбежку. При посадке на крохотную площадку возле фруктового сада самолет налетел на пенек и встал на нос. Борисенко вылез из кабины, поставил машину, увидел, что отломился конец лопасти винта. Конечно, такой винт при работе мотора растрясет всю машину. Что делать? Решил найти пилу, отпилить другой конец винта и, сбалансировав таким манером, попытаться взлететь. Мысль, само собой, была дерзкая, нарушала все законы аэродинамики, однако вселяла надежду.

Так он и сделал. К этому времени его нашел офицер связи, помог развернуть машину, запустить мотор. Начали разбег. Двигатель работал на всем газу и раскручивал безобразный на вид винт, но тяги не хватало. Мотор, казалось, вот-вот разлетится на куски. И все же самолет каким-то чудом оторвался от земли и дотащился до своего аэродрома.

Таким находчивым был Сергей Борисенко.

Однако приземлиться у Марго Сергею не удалось. Он долетел до площадки, о которой сообщали партизаны, но не обнаружил никаких сигналов. Кружил минут пятнадцать, ждал условных костров и ракет, но внизу будто все вымерло. Тогда он полетел в соседний район в бригаду, где уже не раз бывал. Там тоже нуждались в боеприпасах. Без большого труда вышел на знакомую площадку. Партизаны, услышав рокот его самолета, сразу разожгли костры. Груз пошел вниз...

Вернувшись, Борисенко доложил Седляревичу, что площадку Марго не нашел и тюки с боеприпасами сбросил в соседний отряд. Так что открытие аэропорта не состоялось.

Почему же Марго не подготовился к приему самолета? Судя по радиограмме, площадка и костры были приготовлены, а Борисенко ошибиться не мог, так как была лунная ночь и хорошо просматривались с воздуха все характерные ориентиры.

Через некоторое время Сергей Борисенко вылетел уже не один. Следом поднялись летчики Колобков, Савин и Козлов.

Обнаружив условные сигналы, Борисенко произвел [25] посадку на каких-то болотистых кочках. К нему подбежали партизаны. Первым делом Сергей обругал их за то, что они выбрали такую плохую площадку, а потом спросил, почему не встретили в прошлый раз, когда он долго кружил над ними, ожидая сигналов. Партизаны ответили, что в ту ночь они вели бой с карателями, вынуждены были отступить от площадки, но потом отогнали фашистов и вернули свой «аэродром».

Не успел Борисенко отрулить в сторону, как на эту же площадку опустился самолет Колобкова. После небольшой пробежки машина вдруг встала на нос.