Спецоперация «Зверобой» - Михаил Ефимович Болтунов Страница 5

…Было уже за полночь, когда в избу вошел военный, а следом за ним трое солдат. На плече у каждого была винтовка с примкнутым штыком.

– Прокурор армии военный юрист второго ранга Холиченко, – представился вошедший. Он вытащил из полевой сумки лист бумаги и зачитал фамилии Виноградова, Волкова и Пахоменко.

– Вы арестованы, – сказал прокурор и скомандовал: – Конвой!

Солдаты заняли места рядом с арестованными. Потом друг за другом вышли за дверь. Комната опустела. Баталин остался сидеть, словно примерз к лавке. Казалось, прокурор Холиченко сейчас вернется обратно, вытащит свой листок, скажет тихо и буднично: «Воентехник Баталин, вы арестованы».

«Что это было?» – спрашивал он себя и не находил ответа. Еще месяц назад Сергей сидел в теплой академической аудитории и даже представить себе не мог, что возможно такое: лютый мороз, снег, трупы убитых, замерзших солдат, чужой, враждебный лес, набеги финнов, пулеметные очереди, откуда их не ждешь, крики раненых. И в заключение – прокурор, конвой, арест…

«С ним ли это было?» Жизнь с треском разломилась надвое, словно подгнившая доска на хлипком переходе над черной бездной. Он чудом удержался. Он заглянул в бездну. В бездну войны.

Глава 3

Баталин так и уснул за столом, не в силах сдвинуться с места. А утром его разбудил начальник связи дивизии.

– Сергей! – тормошил его майор. – Да, проснись же, Баталин.

Воентехник поднял голову, протер глаза, провел ладонью по лицу и удивленно уставился на майора.

– Кончай ночевать. Пора за работу.

– Какую работу? – не понял Сергей.

Майор склонился к уху Баталина и прошептал:

– Пыль с пирогов сдувать. А хочешь по грибы слетаем.

– Я только вчера на грибной охоте жопу отморозил. До сих пор от лавки отодрать не могу.

Начальник связи широко улыбнулся, видя, что привел в чувство Баталина.

– Жопу ладно. Ты уши, случаем, не отморозил? Тогда пойдем, дорогой. Включу тебе финнов на узле связи и слушай их, поганых, сколько влезет.

– Зачем? – не понял Сергей.

– Это ты у дорогого товарища Мехлиса спроси. Он в соседней хате кофе хлебает, да командиров наших поднимает на дыбу, заодно и тебе объяснит. Хочешь провожу, дорогу укажу?

Баталин испуганно замотал головой. Майор по-дружески положил ему руку на плечо.

– Радуйся, академик. Тебе еще рано на дыбу к Леву Захаровичу. А приказал он прослушать, что финны про нас треплются, и доклад ему на стол.

– Я без прослушки знаю. Празднуют финны свою победу над прославленной дивизией Щорса.

Майор устал уговаривать Баталина, только обреченно рукой махнул.

– Дело твое… Как знаешь.

– Погоди, это я так, к слову, – спохватился Сергей. – Пойдем послушаем. Триста лет мне бы их не слышать. На кой черт мне нужен был этот финский?

– Все бурчишь, господин толмач, а язык тут при чем, – укоризненно произнес начальник связи.

Сергей ничего не ответил, молча натянул шинель.

– У вас там перехватить ничего не найдется, а то я со вчерашнего дня ни хрена не ел.

– Хрена, извини, нет. Но голодным не оставим. Мы ж из окружения-то вышли.

На узле связи майор настроил приемник на волну финского радио и передал наушники Баталину. Финны ликовали. Звучала бравурная музыка, песни, время от времени прерываемые голосом диктора. Они славили доблестных финских воинов и их бесстрашных командиров. Рассказывали о том, как выбили из Суомуссалми 163-ю стрелковую дивизию русских, а 44-ю разгромили.

Потом музыка прекратилась и диктор торжественно объявил, что сейчас выступит полковник Сииласвуо, под гениальным руководством которого финские войска разгромили советские дивизии.

Глуховатый, с хрипотцой голос звучал из приемника. Слышимость была отличная. Финский военачальник подробно рассказывал о ходе боев, о смелости его подчиненных, о низком воинском мастерстве русских, о новой тактике действий, которую он лично изобрел. Сииласвуо называл эту тактику как-то странно. «Мотти, мотти», – повторял он. Поначалу Сергей не мог взять в толк, что за «мотти». Но это было важно. Война не окончена, надо знать, чего нового придумал противник.

«Мотти» по-фински не что иное, как заготовка дров. В ее основе, как известно, два действия: отрезать и колоть. Нечто подобное финны и проделали с частями 44-й дивизии – разрезали их на части и уничтожали.

Полковник Сииласвуо с упоением рассказывал: «Паника окруженных все росла, у противника больше не было совместных и организованных действий, каждый пытался действовать самостоятельно, чтобы спасти свою жизнь. Лес был полон бегущими людьми. Бойцы бросали не только пушки и пулеметы, но и винтовки. Многие красноармейцы погибли, застигнутые бураном. В полдень 7-го числа противник начал сдаваться, в основном это были раненые. Голодные и замерзшие люди выходили из землянок.

Мы захватили немыслимо большое количество военных материалов, о которых наши части не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели… Трофеи составили 40 полевых и 29 противотанковых пушек, 27 танков, 6 бронеавтомобилей, 20 тракторов, 160 грузовых автомобилей, 32 полевые кухни, 600 лошадей».

Финский военачальник говорил не торопясь, словно смакуя каждое слово. Сергей успел записать все выступление. Перечитав его еще раз, Баталин подумал, что вряд ли оно понравится товарищу Мехлису. Впрочем, Лев Захарович в этой ситуации человек не посторонний, он является членом Военного совета армии. Так что пусть наслаждается речью финского военачальника.

…В последующие три дня переводчик Баталин занимался тем же, слушал противника, записывал, переводил и представлял отчеты Мехлису. Иногда помогал связистам. Начальник связи даже предложил остаться на время войны на узле в качестве инженера. Но Сергей сослался на то, что у него есть целевое назначение в особую лыжную бригаду, и он должен явиться туда. Пользуясь добрым отношением к нему майора, попросил помочь дозвониться до отдела кадров штаба армии, соединить его с интендантом Шкурко.

Кадровик был нежданно рад услышать Сергея.

– Ты жив, Баталин?

– Наполовину…

– Не понял, ранен, что ли? – заволновался интендант.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешил он успокоить кадровика.

– Ну, добро. Я дам команду, на тебя оформят документы, и вперед к Хаджи. Волновался за тебя, академик, переживал… Случись чего, пришлось бы объясняться, каким ветром тебя занесло в сорок четвертую. Я-то считал все будет чики-пики, по-быстрому, а оно вон как обернулось.

Вечером Баталина вызвали в отделение кадров дивизии. Сказали, что получили команду, завтра к вечеру утрясут все вопросы, оформят документы, а утром ему приказано убыть к новому месту службы.

В первой половине дня 11 января