Тонкая грань затишья - Александр Александрович Тамоников Страница 5

– Вы вот что, люди добрые, больше в мою хату не приходите.

– Так мы не к тебе, к Петру.

– Его тут больше не будет. Кончилась наша любовь. Да, вся вышла. – Она выпила еще стакан.

Табиев от окна сказал:

– А вот и Петька Клинько нарисовался. Он тоже под градусом.

Это был сигнал для Кротова.

Тот повалил Варвару на пол, зажал нос. Когда она открыла рот, он стал вливать ей самогон, давая мгновения на вдох. Тетка тут же отрубилась.

Кротов бросил ее на кровать, стоявшую между печью и стеной, задернул занавес, бутылку пристроил на стол и приказал:

– Равиль, в спальню! Готовь тряпку с эфиром.

– Угу!

Бойцы зашли в небольшую комнату с деревянной кроватью, встали у входа.

Полицай поднялся на крыльцо, открыл дверь.

– Варька, чего не встречаешь? Вот мать твою, опять нажралась, что ли?

Ответа он не дождался, забрел в комнату, отдернул занавеску, увидел женщину на кровати.

– Так и есть, нажралась. Ничего, я приведу тебя в чувство. – Он повернулся и открыл рот от изумления.

Перед ним стояли незнакомые мужики, да не просто так, а с пистолетами.

– Руки в гору! – приказал Кротов.

Полицай бросил взгляд на окно, и Табиев тут же предупредил его:

– Дернешься, пристрелю!

– Кто вы такие?

– Неважно.

– Обыщи его. Оружие забери, – сказал Кротов товарищу.

– А что брать-то? Он винтовку в сенях оставил.

– А была винтовка?

– Была.

– Все одно обыщи.

Табиев подошел к полицаю и приложил к физиономии платок, смоченный эфиром. Тот дернулся, но боец диверсионной группы крепко держал его. Скоро тело Клинько обмякло.

Табиев усадил этого бесчувственного типа к печи, повернулся к младшему сержанту и спросил:

– Дальше чего, Слава?

– Поди глянь в сарай, что за живность у этой Варвары. Для кого она сено у соседей воровала. И вообще осмотри двор.

Табиев вернулся быстро и доложил:

– В сарае лошадь, за баней телега.

– Отлично, – заявил Кротов. – Я уже думал, что придется нам тащить на себе этого борова.

– Уходим?

– Подождем до темноты.

В десятом часу вечера бойцы выгнали лошадь во двор. Кротов запряг телегу, положил в нее сена, нагнулся к Клинько, засунул ему под мундир карту, на которой капитан Рябинин отметил место засады на эшелон. Тело они забросили в телегу и отправились в путь.

Около полуночи бойцы остановили лошадь у крайней хаты заброшенного села Боровка. До утра полицай просыпался дважды, и оба раза они его вновь усыпляли.

В шесть часов Кротов и Табиев оказались на грунтовке, ведущей к железной дороге. Через двадцать минут к ним подошли люди, ведомые командиром группы. Саперы несли на себе объемные рюкзаки и личное оружие. У них же были и «ППШ» товарищей, вернувшихся с особого задания.

– Все в порядке, товарищ капитан, – доложил младший сержант. – Варвара проснется часов в восемь. Пока придет в себя, похмелится, вспомнит, что было вечером, обнаружит отсутствие сожителя, лошади и телеги, пройдет не менее часа. Пойдет ли сразу к коменданту? Вряд ли, сначала обдумает все. Но даже если и пойдет, то гауптман Баур будет занят отправкой эшелона. В полицию ей хода нет. Кто знает, один ли ее Петруха связан с партизанами? – Кротов усмехнулся.

– Что с полицаем? – спросил Рябинин.

– То, что и должно быть. Отработали по плану. У бабы в хозяйстве была лошадь и старая телега. Сейчас Петр Клинько спокойно спит на сене, проваляется до полудня. Равиль ему солидную дозу эфира в морду сунул. Лошадь и телегу мы поставили у крайнего дома. В общем, все сделали именно так, как нам было приказано. Если желаете, можете убедиться.

– Нет времени. Да и верю я вам. Забирайте оружие. Продолжаем марш к месту засады.

Четыре километра с гаком они прошли за полтора часа.

На опушке леса, через который проходила железная дорога, саперов во главе с командиром отряда встретил лейтенант Маслов и доложил:

– Товарищ капитан, у нас порядок, разведку провели, в округе спокойно. На рассвете к низине, к лесу, подъезжали два мотоциклиста. Постояли, покурили, посмотрели на пути и подались обратно. Позиции мы выбрали.

– Веди туда.

Группа вышла на окраину леса, за которой вдоль полотна тянулась зона отчуждения.

– Здесь ваше место, – сказал Маслов.

Рябинин подозвал старшину Гринько.

– Быстро, Василий, определяйся с точками закладки взрывчатки и приступай к минированию железной дороги.

– Сколько ставить мин?

– Три. Под паровоз, середину состава и конец, где будут пассажирские вагоны.

– Понял.

Рябинин с Федотовым и Масловым присели на плащ-палатку, расстеленную на земле.

Командир группы развернул карту.

– Длина эшелона с платформой отделения охранения составляет примерно двести тридцать метров. Подрывы снесут весь состав в кювет. Если в последнем грузовом вагоне находятся боеприпасы, то они детонируют.

Заместитель вздохнул и проговорил:

– Я бы не был так уверен в этом.

– Ну тогда мы поможем им детонировать. Итак, лейтенант, где у тебя позиции боевой команды?

Тот показал на карте.

– Понятно. В принципе там, где и должны быть.

– Я тоже могу считать, – с улыбкой проговорил Маслов.

– Значит, на крайние позиции, там, где слетит платформа с охраной, выходят старший лейтенант Федотов и красноармеец Лесин с «дегтярем», туда, где окажутся пассажирские вагоны, – лейтенант Маслов, красноармейцы Сукно и Табиев, тоже с пулеметом. К ним подойдут двое саперов. Здесь со мной остается старшина Гринько с взрывной машинкой. Младший сержант Кротов уходит лесом в сторону станции на триста метров и подает сигналы кряканьем утки. Три раза при появлении охранного подразделения, пять – эшелона. После этого он смещается к команде Маслова, к грузовому вагону. Если при опрокидывании и в результате взрыва мин боеприпасы не взорвутся, то бойцам ударить из автоматов и вызвать детонацию. Вопросы есть?

Вопросов у офицеров и старшины не было.

– Работаем! – отдал приказ капитан Рябинин, спрятал карту и стал смотреть за действиями саперов.

Те с рюкзаками, ломиками, саперными лопатами вышли к полотну и начали закладку мин. В 9.40 Гринько доложил о готовности к подрыву эшелона. После этого его люди ушли на позиции бойцов Маслова, сменили ранцы, ломики и лопаты на автоматы «ППШ».

Наступила тишина, которая совсем скоро была прервана трехкратным кряканьем утки и гудением немецкой техники, приближавшейся к месту засады.

Старшина Гринько прислушался и проговорил:

– Идут бронетранспортеры и грузовик, наверняка со взводом охранной роты. «Ханомаги» пройдут низину. А солдаты могут спешиться и пойти пешком.

– Зачем? В транспортерах по отделению солдат. Но мы подстрахуемся. Передай по команде, что если пехота немцев пойдет в лес, то всей группе отход в глубину и возвращение на позиции при приближении эшелона.

– А если немцы