Мишени стрелять не могут - Александр Волошин Страница 5

она, романтика спецназовская. Но поверьте, тогда мы думали совсем о другом, и слова у нас были совсем другие. Это сейчас я ценю те моменты и горжусь, что прошел все это, а тогда это был просто отборный мат, жесткий военный отборный мат. Это было трудно. Мы бежали изо всех сил. Впереди появилась дорога, на которой мы должны были делать засаду. Серго резко останавливается и кричит:

— Все на ту сторону, быстро. Заряжаем холостяк, готовим взрывпакеты, дымы, все, что у вас есть.

Мы перебегаем через дорогу, соскальзываем на жопе вниз по мокрой глине и начинаем нервно разрывать пачки с холостяком. Но пальцы не слушаются, у меня просто не хватает сил засунуть патрон в магазин.

— Пальцы не слушаются! — ору я Серго.

— У меня тоже, Юстас, но надо ебашить, уже Урал едет.

— Так быстро? — произнес Витас, который как-то оказался рядом с нами и тоже пытался зарядить магазин.

Картина маслом: у меня с Серго и у Витаса патронов по десять, заряженных в магазин, и у нескольких бойцов также. Кто-то еще не успел достать эти пачки, кто-то их ищет, а кто-то чистит ствол от забившейся грязи.

— Ложись! — крикнул Серго, и мы прижались к брустверу. Серго кидает взрыв пакет перед машиной, имитируя взрыв фугаса, я кидаю один дым и один огонь, который по ошибке посчитал за дым, отстреливаем из пяти автоматов по десять-пятнадцать патронов, и на этом засада прекращается. Из машины выходит командир третьей роты, к нему навстречу — Серго.

— Да, уж, ну и вид у вас. Вы хоть дойдете до полигона в таком состоянии? Вы самая дальняя группа из всех. Некоторые группы уже к полигону подходят.

— Дойдем, — уверенно ответил Серго.

— Может подвезти? — с улыбкой спросил майор, и в этот момент я увидел такие глаза бойцов, которые видел еще может раза два за всю свою службу. Глаза, наполненные надеждой, что вот сейчас запрыгнут в Урал и нас довезут до полигона. Они так ждали, что скажет Серго, но он резко обрубил:

— Не надо, мы сами дойдем, тут херня осталась.

— Тогда желаю удачи вам, — сказал майор, запрыгнул в теплую кабину Урала и уехал.

Ох уж эти глаза бойцов. Прямо как в фильмах Голливуда. Но Серго был тверд и непреклонен. Красавчик!

— Вы че, паркетные что ли? Потом вспоминать с улыбкой это все будете и кайфовать от этих воспоминаний, а сейчас надо ебашить, товарищи разведчики. Поэтому рюкзаки на себя, и головняк вперед.

Бойцы молча накинули свои рюкзаки, с которых уже просто текла вода, как из-под крана, и мы двинули дальше. От этого адреналина холод немного отошел и сразу захотелось жрать. Да и время уже было послеобеденное, а мы ели крайний раз в 5 утра.

Продолжили движение вдоль дороги, в сторону уехавшего Урала, и километра через три-четыре головняк сообщил о том, что впереди какие-то ангары, из трубы валит дым, и можно попробовать там остановиться на привал.

— Добро, Витас. Сходи и узнай, что там такое и можем ли мы там погреться часик — полтора.

Витас взял с собой одного бойца и пошел к этим ангарам. Струйки воды с рюкзаков стекали прямо на пятки идущих бойцов. Пока головняк ходил узнавать, что это за место, мы заняли что-то типо круговой обороны, а я спрашивал у бойцов, как у них самочувствие. Они улыбались и говорили, что терпимо, хотя было очень холодно. Мерзнуть от мороза и мерзнуть от ветра и дождя — это разные вещи. От мороза обычно больше мерзнут конечности, а когда ты полностью сырой и дует сильный холодный осенний ветер, то наступает переохлаждение всего организма.

— Командир! — где-то сбоку прозвучал голос Витаса. — Там какие-то церковные товарищи работают. Они не против, чтобы мы погрелись.

— Отлично, — громко произнес я, уже не так бодро отрывая задницу от мокрой земли. — Рюкзаки на себя, товарищи, идем к тем ангарам. Там обед, и выдвигаемся дальше. Нам до полигона еще пятнадцать километров.

Бойцы молча встали и продолжили движение в походном порядке. Серго, немного взвыв оттого, что вода с его панамы затекла ему за шиворот, встал и, не застегивая поясной ремень рюкзака, пошел в сторону ангара.

Вы не представляете, как там было тепло. На фоне температуры наших переохлажденных тел тепло этого ангара выглядело как курорт. Неконтролируемая дрожь незаметно пропала: все начали отогреваться. Это такой кайф, который не стоит никаких денег, я даже не знаю, как это передать словами. Это была, своего рода, эйфория, оазис в нашей вымышленной пустыни.

Мы с Серго зашли крайние. Зашли и увидели, что многие бойцы уже разулись и босиком ходили по теплому деревянному полу. В центре стояла печка непонятной формы, и, пока мы с Серго только снимали рюкзаки, бойцы уже добросовестно повесили там свои носки, которые издавали очень специфический запах, точнее вонь, к которой привыкаешь за две минуты.

Мы скинули тяжелые рюкзаки, сняли мокрые боты, повесили носки поверх ботинок и начали греть воду для будущего обеда. Бойцы уже во всю гоняли в трусах с голым торсом, так как температура в ангаре была за тридцать градусов, разогревали каши прямо на этой печке, вперемешку с вонючими и мокрыми носками. В соседней комнате попы, тоже раздетые по пояс, рубанком обрабатывали большой деревянный православный крест. Мы с Серго зашли, поздоровались, познакомились, сказали, что ненадолго, только перекусим в тепле и пойдем дальше.

— Да мы не против, ребят, тем более вы люди военные, служба у вас тяжелая, грех не помочь, — произнес один из церковнослужителей в наш адрес и добавил. — Только просьба у нас одна будет, порядок за собой оставьте, пожалуйста.

— Да, конечно, порядок наведем, у нас с этим строго, — сказал Серго, и мы зашли в комнату, где сидели две наши группы.

Обед немного затянулся, кто-то из бойцов уже успел зачахнуть, хотя это было неудивительно: после обеда и в такой жаре — только спать. Чувствуя, что на нас с Серго тоже нападает фаза, я предложил начать собираться, чтобы не уснуть. Серега согласился.

— Так, сюда внимание, товарищи военные. Обед заканчиваем, начинаем одеваться и через десять минут выходим. Вопросы есть? — громко, по-командирски, спросил я в толпу.

Вопросов не последовало, но понеслись охи, вздохи и недовольства.

— Ну, что пиздеть — то начали??? — уже более жестко произнес Серго, и наступила тишина. Слышны были шорохи и звуки укладки снаряжения в рюкзаки.

Время сборки рюкзаков тоже затянулось, так как никто из присутствующих не торопился на улицу, где продолжал лить дождь. В конце концов пришлось